Шеннон Хейл - Дворец из камня

Мири оставила его за работой и отправилась обратно во дворец, выискивая глазами любое скопление людей, прислушиваясь к уличному шуму, не прозвучит ли возглас «Нет, нет!». Но ничего не изменилось. Ничего, кроме самой Мири.

У входа во дворец она оробела, однако охранники безропотно приняли ее пароль. Наверное, новость о бунте в доках не разошлась так далеко. Наверное, никто не знает, что она замешана в происшедшем. У нее словно камень с души свалился, но одновременно она почувствовала небольшое разочарование.

Когда Мири вошла в спальню девушек, они уже собрались на ее урок.

— Лиана, мы начинаем, — сказала Эса.

Лиана осталась лежать на кровати, задрав ноги на изголовье.

— Мне все равно, — процедила она сквозь зубы.

Бена закатила глаза:

— Она так дуется весь день. Мы пили чай с какой-то древней придворной дамой, и та совершила ошибку, сказав, что Лиана почти такая же хорошенькая, как ее внучки.

— В Асленде так много других девушек, что нашей Лиане, должно быть, приходится здесь нелегко, — прошептала Герти. — На горе Эскель она ведь всегда считалась самой хорошенькой.

— Я все слышу, дурехи, — проворчала Лиана.

— Продолжай, Мири, — сказала Эса.

— Сегодня я… сегодня мы…

Мири умолкла. Что, если какая-нибудь из девушек проговорится об участии Мири в сегодняшних беспорядках? Выпускницы академии больше не сидели как прикованные у себя в комнате, занимаясь шитьем и прядением. Свадебная распорядительница, видимо, осталась недовольна их работой, поэтому перестала давать им новые задания. А в последнее время Инга почти весь день напролет преследовала высокого седовласого садовника, и девушки могли заниматься чем вздумается.

Бена и Лиана часто навещали придворных дам в их дворцовых покоях, где угощались изысканными блюдами и сплетничали.

Фрид подружилась с парнями из дворцовой кузницы. Те называли ее «горная сестренка» и позволяли ковать раскаленную сталь на наковальне.

Какой-то дворцовый музыкант услышал, как Герти напевала в саду, и пригласил ее на репетицию оркестра. Все пришли в восторг от ее способности сочинять песенки — вполне обычное дело для работниц каменоломни — и попросили девушку спеть под их аккомпанемент. Один юноша подарил ей шестиструнную лютню, и с той минуты, как шутила Мири, эта лютня превратилась в ее третью руку.

Вот и теперь Герти держала лютню, мягко перебирая струны, словно и не подозревала, что делает.

— Некоторые люди считают, что знатные титулы способствуют вредному разделению людей… — осторожно начала Мири.

Лиана приподнялась в кровати:

— Мне нравится быть знатной. А тот, кому не нравится, просто глуп.

«Это ты глупа», — хотела сказать Мири, но вовремя остановилась. Правило риторики: нападай на аргумент, а не на человека.

Однако комментарий Лианы вызвал у Мири легкую тревогу. О чем можно здесь говорить без опаски?

— Хм… На этой неделе магистр Филипп познакомил нас с риторикой — искусством общения. Он говорил, что если знаешь правила, то легче выразить свои мысли и убедить других. Основы риторики — внимательно слушать, выражать свое мнение как можно лаконичнее, вместо лекций предлагать истории и делать паузы для размышления.

Иногда говорить про общение оказывалось легче, чем общаться.

Зима, первая неделя

Дорогая Марда!

Вы, наверное, в снегу по пояс. Умом я понимаю, что сейчас зима, но глаза отказываются верить. Хотя некоторых жителей равнины я считаю друзьями, приходится признать, что они слабаки. Стоит с океана подуть легкому ветерку, как все начинают дрожать, словно падает ледяной дождь. Господа расхаживают в толстенных шубах. А босоногие… в общем, босоногие надевают обувь, если она у них имеется.

Сегодня был потрясающий день. Должно было случиться нечто плохое, но затем один человек проявил решительность, и к нему присоединились десятки людей. Я хочу быть одной из них. Решительных.

В последнее время меня не покидает страх. Я боюсь говорить с кем-нибудь об этом. Боюсь, что все перемены на горе Эскель были напрасны. Что совсем скоро все пойдет по-прежнему: продажей линдера едва можно будет прокормиться, никаких больше излишков, чтобы потратить на теплую одежду или хорошие инструменты, работать придется с утра до ночи, и у людей не хватит времени ни учиться в деревенской школе, ни музицировать, ни заниматься другими делами. Будет так или еще хуже. Я все время этого боюсь. Но сегодня страх прошел.

Как хорошо сознавать, Марда, что ты не одна, что тебя окружают люди, которые думают так же, как ты, и хотят того же.

Давно пора спать, но мысли не дают покоя, и я не хочу их пока прогонять. Меня переполняют надежды и планы.

Корабли больше, чем дома, но при этом они передвигаются со скоростью ветра, словно их тянет сотня лошадей. Я сегодня покаталась на корабле с Тимоном. Он обратил внимание на мои мозолистые руки и сказал, что они прекрасны.

Это письмо от твоей очень глупой, но не теряющей надежды сестры

Той ночью Мири спала чутко. Подруги мерно посапывали, будто медленно и тихо напевая: «Нет, нет…»

Утром Мири оделась и ушла не позавтракав. На углу, где они обычно встречались с Тимоном, она ни на секунду не задержалась — не хватило терпения подождать. Она лавировала между повозками и каретами, фургонами и лошадьми, совсем как корабль на воде. Наступали перемены, и она была к ним причастна.

Наверняка все студенты Замка Королевы сейчас готовились к следующему шагу — к революции. Какое бодрящее слово! Оно звенело как колокольчик, звучало как фортепиано. Революция казалась Мири песней, которую можно пропеть так громко, что услышит весь мир!

Но в Замке Королевы студенты в голубых мантиях, как обычно, собрались в своей аудитории. На первый взгляд никаких перемен.

— Вчера произошел интересный эксперимент, — начал магистр Филипп, когда последним вошел опоздавший Тимон с поникшими плечами. — Воля народа против воли короля. История демонстрирует нам несколько примеров, когда простолюдины пытались свергнуть корону. Все попытки провалились.

— Но в доках же получилось, — возразила Мири. — Люди сказали «нет», и чиновник убежал.

— В тот же день вечером явились королевские гвардейцы и отобрали все кувшины с маслом, — сказал Тимон, устало падая на стул. — Никто не протестовал.

— Волнующая была минута, мм? — Магистр Филипп прикрыл глаза. — Но вы, мои нетерпеливые юные коллеги, забываете историю. Нужно изучать прошлое, и тогда вы будете знать, что получится в будущем.