Эрлик в тумане

— Вы сказали — вакуум? — перебил его Кан. — Он что, образуется между камертонами?

— Ты видишь выключенный резонатор, — ответил Франц. — В рабочем состоянии он выглядит несколько иначе.

— А из чего сделаны камертоны? Что у них внутри?

— Если это поможет тебе исправить оборудование, мы расскажем.

Кан недовольно молчал. Близнецы тоже выдержали паузу.

— Давай поступим так. Мы загрузим тебе программу управления реактором и схемы резонатора, — сказал Франц. — Когда разберёшься, приходи, и мы поговорим о возможных авариях. Слишком много технической информации сбивает тебя с нужного пути. Ты должен просто отключить систему. Всё.

— Это я уже понял, — холодно ответил Кан. — Ладно, загружайте вашу программу.

Помахивая планшетом, он отправился к адмиралу. Его любопытство не было удовлетворено, но всё ещё впереди. Он первым окажется на «Эрлике», первым увидит то, о чём братья рассказывали и о чём умолчали. Осталось недолго — дни летели всё быстрее, и братья нагружали его информацией, пытаясь создать техника-специалиста, который смог бы самостоятельно разобраться с термоядерным реактором и резонатором, открывающим дверь в иные миры.

Ганзорига в каюте не оказалось. Кан поднялся на палубу, но нашёл там только Саар. В конце концов он обнаружил адмирала в кают-компании: тот сидел в углу и смотрел на двух матросов, молча игравших друг с другом в шахматы. На соседнем диване, свернувшись клубком, спал Кеплер.

— Садитесь, — пригласил его адмирал и тотчас окружил место Стеной тишины. Он был непохож сам на себя. Обычно сдержанный и спокойный, сейчас он выглядел нервным и злым.

— Мне надо задать вам несколько вопросов, — сказал Ганзориг, пристально глядя на Кана, но в его глазах читалась скорее просьба, чем приказ. — Не сердитесь на Саар, если она раскрыла больше, чем вы бы хотели, но это правда, что Вальтер — жрец Источника, и вы забрали его прямо оттуда?

Кан совсем не рассердился. Скорее, наоборот.

— Он действительно жрец Источника, но я забрал его из другого места. На самом деле я не очень много о нём знаю, кроме того, что он прожил там пять лет.

— Пять лет, — повторил Ганзориг. — А об Источнике вам что-нибудь известно? Что-нибудь такое, о чём не пишут в путеводителях и рекламных брошюрах?

— Я знаю достаточно, чтобы не притрагиваться к этой воде.

Ганзориг молча ждал.

— Я не слишком этим интересовался. Предпочитаю не искушать судьбу.

— Да, — произнёс адмирал. — Это огромное искушение. Но вы знаете, что потом происходит с людьми?

— В общих чертах. Вода действительно целебная, она лечит и продлевает жизнь, но каким-то образом влияет на поведение. Людьми овладевают желания. Разные. И они начинают их удовлетворять, ни с чем не считаясь.

— Но почему они так меняются? Они же становятся совсем другими!

— Это только кажется. На самом деле они просто позволяют себе хотеть всё, что раньше запрещали. Они остаются собой. Только другими собой. Знаете, как обратная сторона Луны, которая никогда не видна.

— А жрецы об этом знают?

— Настоятель знает. Возможно, старшие жрецы. Вальтер — нет.

Ганзориг ничего не ответил.

— Адмирал, обратная сторона Луны не обязательно тёмная, — сказал Кан. — Некоторые люди могут хотеть чего-то… — он пожал плечами, — хорошего. Того, что общество считает хорошим. Хотя большинство просто растормаживается, отключает префронтальную кору и пускается во все тяжкие.

— Откуда вам это известно?

— Я знаком с Настоятелем — не лично, но пару раз мы общались. Он сказал, что надеется никогда не увидеть меня у Источника, хотя я туда и не собирался.

Адмирал молчал, и Кан продолжил:

— Вы не первый, кто спрашивает у меня о Вальтере. Не первый, кого он расстраивает. Если он вас действительно огорчает… возможно, братья не сочтут его присутствие на «Грифоне» столь уж необходимым?

Он сказал это на всякий случай, уверенный, что адмирал не примет его предложения, однако не мог отказать в себе в небольшом удовольствии от намёка.

— Я бы не стал сомневаться в выборе близнецами экипажа, — ровно ответил Ганзориг. — Им нужны мы все.

— Мы им действительно нужны, — согласился Кан. — Вы хотите спросить меня о чём-нибудь ещё?

Ганзориг отрицательно покачал головой.

— Что ж, тогда пойду учить уроки, — он улыбнулся и показал ему планшет. — Вы не представляете, какую штуку они придумали. Вряд ли сумею во всём этом быстро разобраться.

Возвращаясь в каюту, на лестнице он столкнулся с Томой. Услышав шаги, она замерла у подножия, неуверенно держась за поручень.

— Привет, — негромко сказал он и начал спускаться. Она отошла с его пути, прижавшись спиной к стене узкого коридора.

Кан остановился напротив, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего, будто это была не девушка, а фонарный столб. Удивительно, как можно было так существовать и не существовать одновременно. Он шагнул вперёд, встав почти вплотную к ней. Тома выглядела неважно, и её запах, который обычные люди не чуяли, тоже изменился. Она всегда казалась несчастной и запуганной жертвой, но Кан давно научился подавлять возникающие у него при виде таких людей инстинкты. Подобные женщины — настолько лёгкая добыча, что никакого интереса не представляли. Он склонился к её уху и тихо проговорил:

— Ты ни о чём не хочешь меня попросить?

Она задержала дыхание, чтобы спустя несколько секунд прошептать своё «нет».

— А ты видела эту встречу в своих трансах? Ведь это важная точка, Тома. Многое зависит от того, как ты мне ответишь. — Теперь он говорил ещё тише, касаясь губами её волос. — Ответишь так, и события пойдут по одному пути. Ответишь иначе, и они пойдут по другому. Всё зависит от тебя. Прими решение. Ты ведь видела все варианты будущего. И уже выбрала свой. Неважно, что ты наговорила близнецам. Я знаю, куда ты нас ведёшь. И мне интересно сыграть с тобой в твою игру.

Она упёрлась ладонью ему в рёбра, пытаясь оттолкнуть. Кан только улыбнулся.

— А я знаю, куда хочешь ты , — прошептала она с неожиданной яростью. — Отойди от меня прочь!

Он почувствовал, как она собирает силу для заклинания, и с трудом сдержался, чтобы не вонзить лезвия ей в живот. Это было сильнее любого сексуального желания, но до сих пор ему удавалось себя контролировать, и теперь он отстранился от девушки. Тома вывернулась, взбежала по лестнице и быстро скрылась в коридоре.

Ева Селим знала, что однажды это случится, и двойной сигнал тревоги, раздавшийся в её каюте поздно вечером, не стал для неё неожиданностью. У Саар снова возникли неприятности. Но на этот раз они были и у Кана.

Дверь в каюту Саар открывалась лишь наполовину, но Еве этого хватило, чтобы протиснуться внутрь. В одной из своих личин — юной девушки андрогинного вида, — Саар лежала на кровати без сознания; обе её ноги и постель были в крови, вдоль правого бедра шла глубокая длинная рана. Прежде, чем потерять сознание, колдунья успела частично остановить кровь, но сейчас она текла вновь. За полуоткрытой дверью Ева увидела Кана. Тот тоже потерял сознание, однако на его теле не было никаких следов травм. Ева не любила ругаться, но сейчас ей было трудно удержаться от крепких фраз. Сперва она обработала рану Саар, а потом вызвала Вайдица, чтобы переправить их в медицинский отсек.