Эрлик в тумане

В центре Сахары, в десяти милях к западу от Истинных пирамид, высится горная гряда. Давным-давно, когда Сахара была зелёной саванной, в тех местах из-под земли бил ключ. Люди быстро заметили целительное влияние воды. К ней приходили тяжело раненые, больные малярией, проклятые колдунами и укушенные змеями, прокажённые и старики, не желавшие умирать. Вода исцеляла и продлевала людям жизнь.

Но мудрецы и шаманы заметили ещё одно свойство воды. Судьбы тех, кто её пил, менялись. У людей исчезали все ложные личины. Жизнь поворачивалась так, что человек больше не мог скрывать своё истинное «я» за масками и социальными правилами. Подлинная, ничем не сдерживаемая природа была такова, что человек и окружающие не могли с ней мириться. Люди становились изгоями, уходили в другие земли, сбивались в банды или пропадали без следа.

Когда климат изменился, и место саванны заняли камни, солёные почвы и пески, вода ушла под землю, но легенды о ней остались. Те, кто в них верил, отыскали источник. Он стал подземным ручьём, текущим под скалами по дну пещер. В пещерах поселились его служители, постепенно выработавшие систему, которая позволяла желающим выпить воды, но отсеивала любопытных или нерешительных, не готовых к встрече с собственным «я».

Теперь городки, выросшие вокруг Истинных пирамид, соединяла с пещерами широкая дорога. В миле от пещер раскинулся большой оазис, где останавливались туристы, где были магазины и дома местных жителей, а рядом с пещерами стояли два палаточных лагеря, мужской и женский. Люди жили в них столько, сколько им требовалось, чтобы однажды выпить воды или, передумав, покинуть это место.

Пещеры уходили вниз на два десятка метров; там, во тьме, тёк ручей, из которого служители наполняли канистры и поднимали на поверхность. Магия в пещерах действовала слабо, поэтому физической работы хватало.

В то утро канистрами занимался Вальтер. Спустившись по широким вырубленным в скале ступеням, доверяя больше собственной памяти, чем тающему в темноте свету налобного фонаря, он наполнил две пятилитровые пластиковые канистры и потащил их обратно. Он делал это два-три раза в неделю в течение последних пяти лет и знал всю сотню ступеней, отделявших дно пещеры от поверхности.

Пять литров на лагерь было много: за день воду пили не больше трёх-четырёх человек, но в последние годы повсюду шли бои, и к источнику часто привозили раненых.

Нередко это были члены окрестных банд. Легион, базы которого находились в Сахаре, имел хороших врачей, и на памяти Вальтера военные приезжали сюда лишь раз, но не с раненым, а с человеком, поражённым каким-то неизвестным заболеванием. Ему рассказывали, что до появления теперешнего главы их маленькой общины, которого все звали Настоятелем, банды то и дело пытались взять источник под свой контроль и торговать водой. Вальтер не знал, сколько лет пещеры переходили из рук в руки, но с конца ХХ века, после появления Настоятеля, банды их больше не беспокоили. Сейчас, спустя шесть десятков лет, все группировки к югу и западу от гор приезжали сюда за лечением и, несмотря на своё высокомерное поведение, паломников не грабили и насилия не чинили.

Большинство людей ещё спали, но кое-где у палаток уже разжигали костры и начинали готовить завтрак. Здесь не водилось бродячих собак, как в оазисе — окрестности населяли лишь робкие песчаные коты, — но в это время суток неподалёку от лагерей Вальтер часто видел духов пустыни. Эти создания, похожие на двухметровые песчаные смерчи, поднимались из земли на рассвете, будто встречая солнце, и собирались у одной им ведомой границы вокруг человеческих жилищ. Вальтер не представлял, разумны ли эти существа, но Муса, родившийся на востоке Мали, однажды сказал ему, что интеллектом духи пустыни подобны собакам.

Кроме того, пустынные духи чувствовали приближение песчаных бурь и десятками поднимались на поверхность, словно изголодавшись по коричнево-жёлтой завесе, на долгие часы скрывавшей лагеря и оазис. Тогда служители оставались в своих комнатах, читали книги, негромко беседовали, играли в нарды или в шахматы, чтобы как-то скоротать время. Их главной задачей было носить воду, поить людей и следить за порядком, поэтому через несколько месяцев жизни в пещерах Вальтер с лёгким разочарованием понял одну простую вещь: он всего лишь слуга. В здешней жизни не было высоких духовных целей, тайных ритуалов и мистических откровений. Они носили воду, жители палаточных лагерей её пили. Главную работу совершала вода.

Вальтер любил песчаные бури. На какое-то время он мог закрыться в своей небольшой комнате-пещере и побыть один. Несмотря на простоту жизни, работы здесь хватало, и день каждого служителя был расписан по часам. Отдыхом считался поход в оазис за продовольствием или с каким-нибудь поручением. Приехав сюда, Вальтер и не думал, что жизнь служителей настолько однообразна — со стороны она казалась ему чрезвычайно привлекательной. Тем более он не мог вообразить, что всего через две недели, которые ему потребовались, чтобы собраться с духом и выпить воды, его существование окажется тесно связано с Источником.

Впрочем, этот поворот судьбы он считал большой переменой, той самой, что должна происходить у человека, сделавшего глоток. Всю свою недолгую жизнь он чувствовал себя на вторых ролях, не делая ничего, что имело для него или для других хоть какой-то смысл. А здесь он был человеком в синей одежде туарегов, его лицо скрывал светло-фиолетовый шарф, знак служителя. С ним здоровались в лагерях, приветствовали по дороге в оазис, угощали финиками в лавках, и это внимание было приятно. Пусть Вальтер не совершал никаких чудес, но именно он приносил людям воду. О том, что когда-то воду из Источника брали безо всяких посредников, он не думал ни разу.

Однако на самом деле это внимание было незначительным, а для людей, его оказывающих, являлось простой повседневной вежливостью. То, что он воспринимал его как событие, говорило о бесцветном прошлом, а не о ярком настоящем. Сейчас, глядя на духов пустыни, медленно вращавшихся неподалёку от мужского лагеря, он вдруг подумал о чём-то очень схожем — о том, что, пожалуй, не стоит преувеличивать… — но целиком додумать мысль не успел. На дороге вспыхнули яркие огни, которые начали стремительно приближаться. Кто-то ехал сюда на автомобиле, и тревога, охватившая Вальтера, подсказывала: вряд ли в столь ранний час это будут туристы.

Хотя жители оазиса и палаточных лагерей чувствовали себя в безопасности, зная, что банды их не тронут, Вальтера эти визиты беспокоили всегда. Они напоминали ему о том, другом мире, где войны, засуха, голод и эпидемии, где безработица и кризисы правительств, где неизвестность и неуверенность, способные сломать любого, кому нечего им противопоставить. Вальтер всегда считал себя одним из таких людей и потому оказался здесь.