Эрлик в тумане

В доме кто-то был. Ксу почувствовала это даже во сне и, охваченная тревогой, проснулась. Её окружала тишина, но тишина недобрая, и девушка, с трудом привстав, посмотрела на часы.

Всего полдень. Надеясь, что её сестра Сэн неожиданно рано вернулась из школы, Ксу поднялась, нащупала замёрзшими ногами пушистые тапки в виде белых зайчиков, объект постоянной иронии сестры, и осторожно вышла из комнаты.

В коридоре было тихо, и Ксу направилась к лестнице на первый этаж. Она отчётливо слышала, как на кухне открылся холодильник. Может, мама решила придти днём и навестить её? Увы, это было ещё более фантастично, чем раннее возвращение Сэн. В конце концов, ведь ничего ужасного с ней не приключилось — всего лишь укусил древнеликий червяк, которого они вчера изучали на биологии. Маленький негодяй так извивался в банке, что Ксу казалось, он пробьёт стекло. И что ей взбрело в голову приоткрыть крышку? Длинный жёлто-зелёный червь с лицом человеческой мумии немедленно метнулся к щели и впился ей в палец. Теперь Ксу целую неделю должна была сидеть дома, пока яд в её крови не будет истреблён лекарствами. Обидно, конечно, что ей никто не посочувствовал: сестра сказала — сама виновата, а мама посмотрела так, что Ксу стало стыдно за своё разгильдяйство. Одно хорошо, можно будет немного отдохнуть…

Дверь холодильника захлопнулась. Ксу вздрогнула и нерешительно отступила назад. Теоретически в их дом никто не мог попасть, кроме членов семьи… а вдруг это какой-то выдающийся вор, сумевший обойти защиту? Но зачем в таком случае ему понадобился холодильник?

Ксу сама не заметила, как оказалась на середине лестницы. Осторожно крадясь в тапочках-зайцах, она добралась до поворота. Из-за высокой температуры, которую в первые три дня нельзя было сбивать, происходящее казалось одновременно страшным и забавным. А вот как она сейчас высунется и напугает вора!..

Ксу выглянула из-за угла. У холодильника стоял её брат и пил из пакета сок. На секунду поразившись, что при всей своей аналитике она ни на миг не подумала о нём, Ксу ощутила, как волосы на её теле встают дыбом. От страха она сама не заметила, как обернулась лисицей. Ещё несколько секунд она отчаянно преодолевала ступени, оказавшиеся вдруг очень высокими и скользкими, пулей влетела в свою комнату и нырнула под кровать, в темноту, дарившую иллюзию безопасности.

В животном облике её чувства обострились. Она слышала, как он поднимается на второй этаж, и забилась глубже в угол, позабыв о болезни и не думая о том, что её поведение глупо, преувеличено и не рационально.

Из-под кровати она видела, как брат остановился в коридоре напротив открытой двери, и почуяла запах, вызывавший у неё озноб; он примешивался к запахам земли, по которой он ходил, моря, рядом с которым жил, рыбы, которую ловил в этом море, и животных его фермы. Но то были обычные запахи, знакомые и нестрашные; этот же она не могла сравнить ни с чем: так пахла опасность — стремительная, парализующая и неотвратимая.

Не переступая порога, брат сел на пол, и Ксу увидела его руки, положенные на колени. Их она тоже боялась. От них тоже шёл запах, пусть другой, знакомый, но лисице-Ксу он был неприятен, как запах любого металла.

Брат молчал. Он сидел неподвижно, едва дыша, но Ксу знала, что он не таится. Просто он всегда был тихим.

— Мне нужна твоя помощь, — наконец, услышала Ксу. — Мне нужно поговорить с отцом.

Девушка-лиса замерла в изумлении.

— Пожалуйста, позвони ему и скажи, что мне надо с ним поговорить. Я буду на кухне. Позови меня, когда… — он запнулся, потом продолжил, — в общем, я буду внизу.

Ксу наблюдала, как он встаёт в своей странной манере, не опираясь руками о пол. Она надеялась, что брат уйдёт, но тот медлил.

— Знаешь, — сказал он, и Ксу услышала в его голосе нечто вроде обиды, — я всегда помнил, что ты меня боишься. В детстве я этим пользовался, но для нас обоих оно давно закончилось. К тому же… я никогда не пугал тебя на самом деле .

Шерсть Ксу встала дыбом. На самом деле ? А то, что она переживала и переживает сейчас, разве не на самом деле ?

— Я никогда никого из вас и пальцем не тронул, — продолжал брат, теперь скорее раздражённо, чем обиженно. — И хотя я понимаю, что вы чувствуете, и что все вы чувствуете примерно одно и то же, твои сёстры и мать с этим справляются, причём без особых усилий. — Он вновь сделал паузу. — Я никогда не давал повода меня бояться. Ты всегда боялась только его. И то, что ты от меня бегаешь, прячешься под кровать и всё прочее, довольно обидно.

Ксу слушала его с возрастающим изумлением. На секунду ей даже захотелось вылезти, но потом она всё-таки решила остаться в темноте.

Услышав, как его босые ноги шлёпают по полу кухни, она вылезла наружу, обернулась человеком и поскорее забралась под одеяло.

Нет, не зря её укусил древнеликий червь! Ради такого разговора стоило мучаться и ядом в крови, и высокой температурой, и постоянным чувством голода! Ксу пыталась осмыслить, что сейчас услышала, но из-за температуры и адреналина, бродящего по организму, мысли скакали, и она никак не могла сосредоточиться.

Кан, брат Ксу и Сэн, был старше своих сестёр на десять лет. Он жил на севере Шотландии, где владел фермой и рыболовным хозяйством. Мама показывала фотографии его дома, коров, овец и кроликов, которых он разводил, рыбацкую шхуну, на которой выходил в море, и место на карте, где всё это было, однако Ксу такие пейзажи не впечатляли. Время от времени Кан бывал в Дахуре. Сколько Ксу себя помнила, она всегда испытывала при виде него страх. Маленькой она плакала; став постарше, пряталась в своей комнате. Кан пугал её, но она не могла объяснить, в чём причина. Сэн, разделявшая её недоверчивое и насторожённое отношение, как человек более уравновешенный не пускалась в истерики, а просто избегала с ним встреч, благо это было несложно — Кан и сам не стремился общаться.

Правда, он быстро понял, как боится его маленькая Ксу, и пока сестра не подросла, иногда развлекал себя тем, что за обеденным столом бросал на неё долгие взгляды, от которых ей кусок в горло не лез, мог зайти в её комнату и просто стоять у двери, глядя, чем она занимается, но когда он входил, ей начинало казаться, что брат хочет с ней что-то сделать, и вот-вот случится нечто ужасное. Так продолжалось несколько лет, пока Кан не перерос подобные развлечения.

Чем старше он становился, тем реже появлялся дома, но её страх никуда не исчезал. Она была уверена, что никто в семье не испытывает подобных эмоций, и вот сейчас услышала нечто совершенно обратное — оказывается, все так или иначе это чувствовали! Ксу ни с кем не обсуждала свои страхи, хотя понимала, что мама о них знает, однако та ничего ей не говорила, и Ксу приходилось справляться самой.