Эрлик в тумане

У открытой двери стоял мужчина лет тридцати, с азиатскими чертами лица и длинными, почти до пояса, чёрными волосами. Несмотря на зиму, он был одет в лёгкие брюки и рубашку с короткими рукавами, одежду странного, ускользающего цвета, словно мимикрирующего под оттенки окружающей среды. Его руки и шея были покрыты тонкими переплетёнными линиями татуировок, похожими на корни растений, что расползлись по коже в поисках питательных веществ. Несколько таких корней добрались до щёк и висков.

Рядом с мужчиной сидел кот величиной с крупную рысь и с такими же кисточками на ушах. Его длинная серо-белая шерсть была густой от мороза, из-за чего кот казался круглым. В пасти он держал кролика.

Мужчина смотрел на Вальтера хмуро и с сомнением, словно не знал, откуда он здесь взялся.

Поднимаясь, Вальтер надеялся на помощь, но сейчас, стоя перед этим человеком, не решался произнести ни слова, понимая, что ни помощи, ни ответов от него не дождётся.

— Иди назад, в деревню, — сказал мужчина. — Завтра утром мы вернёмся в Африку.

Таким был его похититель, хозяин библиотеки, хлевов и рыбацкой шхуны. Если в этих местах и жили люди, то давно их покинули. Это казалось Вальтеру таким же очевидным, как и то, что сейчас зима.

Мужчина протянул руку, чтобы забрать кролика, и на концах его пальцев Вальтер увидел блестящие металлические лезвия вместо ногтей. Невольно он обернулся в сторону пещеры.

— Не надо было туда ходить, — сказал мужчина так, будто Вальтер был обязан об этом знать. Взяв кролика, он вошёл в дом; кот последовал за ним. Дверь захлопнулась, едва не прищемив зверю хвост. Вальтер вздохнул, немного поколдовал, чтобы согреться, и отправился назад в деревню, по холмам, на которых уже не было тумана, смирившись с тем, что его жизнь изменила курс, и этот новый курс был очень странным.

Адмирал Имедей Ганзориг сидел в плетёном кресле на веранде своего дома и смотрел, как горы Сишань окрашиваются в бледно-розовый рассветный цвет. Чёрные облака, которые заволокли вчера всё небо, исчезли, сменившись редкими перистыми полосами фиолетового. Хребты скрылись за утренней дымкой, рассеивавшей мягкий свет. Сегодня Ганзориг не ложился. Он хотел встретить солнце, рано утром сев в это кресло слушать зимнюю тишину и наблюдать, как из тьмы проступают горы.

У Ганзорига был целый год, чтобы вдоволь насладиться горами, восходами и тишиной, но это время подходил к концу, а он не знал, какое будущее выбрать. Прекрасная природа делала его скорбь по умершей жене менее жестокой, превращая в грусть, но не могла смягчить понимание собственной ошибки, неверного решения, которое привело к финалу непредсказуемому и трагичному. Сейчас перед Ганзоригом стоял вопрос: уйти ли в отставку и посвятить себя этому дому, горам и скорби, или продолжить службу в Легионе, где его ждали — ждали в Штабе, в Академии, но вряд ли вернули бы в действующий флот.

Тишину раннего утра нарушил звук подъехавшего автомобиля. Ганзориг оторвался от созерцания склонов и посмотрел на дорогу. Приземистая тёмно-серая машина остановилась на гравийной дорожке недалеко от лестницы, и из неё вышел мужчина, при взгляде на которого адмирал понял, что ответить на свой вопрос ему придётся уже сегодня.

Человек, который к нему приехал, когда-то был американцем, но Ганзоригу тем не менее нравился. Его родители проявили оригинальность, назвав сына Вараввой, однако тот не вырос ни разбойником, ни революционером. Напротив, в свои сорок пять их сын был главой 138-го отдела Легиона. Отдела, занимавшегося Соседями.

— Мистер Фостер, — сказал Ганзориг, когда мужчина поднялся по лестнице на веранду. — Рад вас видеть.

— Не радуйтесь, адмирал, — ответил мистер Фостер. — Я пришёл нарушить ваш покой.

— Жаль, что вы не приходите просто так, — сказал Ганзориг. Этим прекрасным утром он действительно так считал.

— Работа не позволяет, — ответил Фостер, усевшись на стул лицом к адмиралу. — А сейчас особенно. Мы надеемся на вашу помощь. Мы знаем, что ваш отпуск кончается только в мае, но дело не терпит отлагательств. К сожалению, пока вы в отпуске, я не имею права посвящать вас в детали.

— Ну скажите мне хоть что-нибудь, чтобы я смог принять решение, — с иронией ответил Ганзориг. Фостер посмотрел на розоватую дымку, окутавшую горы Сишань.

— «Эрлик» исчез, — проговорил он.

Эта фраза не имела для Ганзорига смысла, как если бы Фостер сказал, что исчезла Луна.

— Вы лучше всех нас знакомы с Соседями, — продолжил Фостер. — Вы нам очень нужны, адмирал.

Ганзориг не мог отказаться не потому, что пять лет назад именно он принимал «Эрлика», шедевр современного судостроения, лучший корабль из всех, что ходили сейчас по морям и океанам планеты. И даже не потому, что ему нравился Варавва Фостер. Просто Ганзориг не верил, что «Эрлик» мог пропасть. Фостер ему не лгал, но, возможно, всё не так плохо? Соседи были странными существами — если их вообще можно было так называть, — но никогда не похищали целые корабли.

— Хорошо, — сказал Ганзориг. — Я готов вернуться.

— Мы благодарны вам, адмирал, — ответил Варавва Фостер. — Собирайтесь, нас ждут. Сейчас мы едем в Пекин.

Ганзориг собрал вещи, переоделся в форму, подумав на секунду, что ночью ему следовало бы спать, но не стал задерживаться на этой мысли. У выхода он обежал взглядом гостиную. Надо будет позвонить женщине, раз в неделю приходившей сюда убираться, чтобы она присмотрела за домом, пока не вернётся он или его сын Банхи, работавший в группе Чжан Хэна над космическим проектом Легиона. Потом Ганзориг взял чемодан и покатил за собой на веранду.

В молчании они доехали до Шицзиньшаня и остановились у трёхэтажного здания с большой пустой парковкой с одной стороны и заросшим пустырём с другой. В здании располагался 138 отдел.

Варавва Фостер ещё не существовал на этом свете, когда молодой Ганзориг, тогда не легионер, а вольный колдун-энтузиаст, зачарованный рассказами и легендами о Соседях, преследовал их по всему свету. Когда Фостер стал главой отдела, упорно, ступень за ступенью завоёвывая себе положение в Легионе, Ганзориг уже считался главным специалистом по Соседям. Фостер настоял на переезде отдела из Дахура в Пекин и теперь предпочитал работать с учёными, нежели решать проблему Соседей исключительно с военной точки зрения.

За пару лет он собрал команду специалистов и пытался даже заполучить кое-кого из коллег Чжан Хэна, в том числе и сына Ганзорига, но все, кто участвовал в космическом проекте, не имели права покидать группу, поэтому Фостер был вынужден ограничиваться консультациями. Ганзориг искренне надеялся, что у Чжан Хэна ничего не получится. Если колдуны начнут серьёзно осваивать космос, там их встретят Соседи. Зная Соседей, как никто другой, Ганзориг не мог не опасаться столкновений с ними в такой уязвимой для человека среде, как космическое пространство.