Эрлик в тумане

Покончив с формальностями возвращения из годового отпуска, положенного каждому легионеру раз в десять лет, Ганзориг подписал необходимые бумаги и вместе с Фостером прошёл в конференц-зал.

Они сели за стол друг против друга, и Фостер начал рассказывать:

— 28 ноября «Эрлик» внезапно пропал со всех экранов и частот. Ни техническими, ни магическими способами обнаружить его не удалось. Он находился посреди Индийского океана, в ста пятидесяти милях к югу от Кокосовых островов. В место, откуда был получен последний сигнал, отправили вертолёт с авианосца «Цзи То». Вертолёт не вернулся. Через шесть часов туда отправился «Цзи То». Он прибыл в квадрат ночью и встал в миле от последней координаты. Это спасло команде жизнь.

— Аномалия, — сказал Ганзориг.

— Да. За ночь они нашли её и вычислили контуры. Но это не обычная аномалия. «Эрлик» оказался в ней, хотя его оборудование позволяет засекать их на расстоянии до пяти миль. По нашей версии, аномалия возникла сразу и вокруг него, иначе бы он её обогнул.

— Соседи вертятся рядом?

— Это тоже странно, — сказал Варавва Фостер. — Их там нет. Вообще.

— Погодите, вы сказали — 28 ноября? — вдруг переспросил Ганзориг. — Два месяца? Это было два месяца назад?

— Да, — ответил Фостер. — Это было два месяца назад. И аномалия всё ещё там. А в ней — «Эрлик».

— Ни одна аномалия на моей памяти не продержалась дольше трёх суток.

— И ни одна не способна удержать в себе целый корабль. Если можно так выразиться, мы имеем дело с необычной аномалией. Она не только не исчезла, но ещё и увеличивается в размерах. Поначалу она представляла собой слегка сплющенный шар диаметром сто двадцать метров; треть шара находилась под водой. Сейчас её форма напоминает эллипсоид с горизонтальным диаметром порядка трёх километров и вертикальной осью около двух. На следующий день после обнаружения «Цзи То» послал туда беспилотник, но тот не вернулся. Кроме того, горизонт аномалии оказался циклической голограммой с периодом 24 часа. Информация из-за горизонта не поступает.

— То есть как не поступает? У нас что, посреди океана — чёрная дыра?

— Не дыра, конечно, но что-то в этом роде. Всё, что мы туда отправляли, не возвращалось.

— А магия? — спросил Ганзориг.

— Горизонт не образован заклинаниями, и повлиять на него известными способами мы не можем. Но кое-что мы выяснили. Кое-что оттуда всё-таки вернулось. Свет.

— Свет, — сказал Ганзориг. — Вы пустили туда свет?

— Мы пустили туда луч, когда диаметр аномалии был около двухсот метров. И знаете что? Он вышел оттуда через восемьдесят минут! Он должен был пересечь эти двести метров за доли секунды. Внутри этой аномалии пространство размером с орбиту Юпитера, а луч даже не рассеялся!

— Из того, что вы сказали, не похоже, будто Соседи имеют к этому отношение, — произнёс Ганзориг, впечатлённый словами Фостера. — Их аномалии просты, корабли в них попадают не так часто, и Соседи всегда находятся поблизости. Что за эти два месяца с ними происходило?

— Ничего. Эта аномалия их не привлекла. Находясь снаружи, мы ничего не сможем о ней узнать. На «Цзи То» нас ждёт группа, которая отправится внутрь. Вы должны рассказать им о Соседях. Хотя рядом их нет, они могут быть в самой аномалии.

— Если бы «Эрлик» мог оттуда выбраться, он бы давно это сделал, — возразил Ганзориг. — Послав туда ещё несколько человек, вы потеряете и их, как потеряли вертолёт.

— Вам надо поговорить с братьями Морган. Они у нас отвечают за научные исследования. Через час-полтора мы отправимся в Гонконг, а оттуда — на авианосец. Вы ведь не завтракали? Если хотите, спуститесь пока в кафе, а когда я освобожусь, то зайду за вами.

«Цзи То», тяжёлый авианосец с огромной палубой, глубоким ангаром, где стояли самолёты и вертолёты, и высокой надстройкой по правому борту был одним из немногих настоящих военных кораблей Легиона; остальные выглядели как небольшие яхты, научно-исследовательские суда, баржи и рыболовецкие траулеры. С такой маскировкой легионерам было проще работать. «Эрлик», исследовательский корабль, вслед за тремя другими сошёл со стапелей китайской верфи пять лет назад. Корабли этой серии должны были очищать океаны от мусора, химических и радиоактивных отходов (что они и делали), однако «Эрлик» мог столько всего ещё, что походил на воплощение мечты самых отъявленных фантастов, каких немало было не только среди людей, но и среди колдунов. Даже Ганзориг толком не знал, кто и чем там занимается.

В портальной его и Фостера встретил матрос и отвёл к капитану, который был Ганзоригу хорошо знаком. Правда, времени на дружеские беседы не оставалось — они лишь приветствовали друг друга, и капитан отдал несколько приказов о размещении гостей.

Кто-то забрал у Ганзорига чемодан, и Фостер сразу же повёл его к братьям Морган. Они спустились на вторую палубу, с минуту шли по коридорам, затем вновь спустились по лестнице и попали в узкий длинный проход, в конце которого была единственная дверь. Фостер остановился рядом и негромко сказал:

— Братья Морган на первый взгляд кажутся немного странными… И на второй, вероятно, тоже. Но они лучшие в своём деле, как вы — в своём.

— Думаете, Варавва, я немного странный? — спросил Ганзориг.

— Думаю, мы все, — ответил тот и открыл дверь.

Перед ними оказалось большое помещение без окон и верхнего света. В полупустом зале стояло несколько столов, на столах — мониторы, под столами — полупрозрачные, светящиеся синим компьютеры. По полу змеилось множество таких же светящихся шнуров. Поначалу Ганзориг не заметил людей; несколько человек молча сидели за большими экранами, их лица освещал серо-синий свет. Никто не обратил на Ганзорига внимания. Фостер провёл его через весь зал и остановился перед последним столом. Он был пуст, на нём не стояло ни одного монитора, не лежало ни клочка бумаги. Из-за стола на Ганзорига смотрели два пары внимательных, оценивающих глаз.

Братья Морган были сиамскими близнецами. Их тела срослись в области таза и образовывали букву Y. Они сидели в сложно устроенном кресле на колёсах, приспособленном к их необычному сложению. Братья старались подчеркнуть разницу между собой теми средствами, что были им доступны. Правый близнец сбрил все волосы и брови, украсил ушные раковины множеством колец и сделал на голове сложную татуировку, элементы которой заходили ему на лоб, щёки и опускались под воротник футболки. Руки тоже были покрыты картинами, которых Ганзориг не различил в царящем полумраке. Близнец слева, наоборот, выглядел более формально, отрастил длинные волосы и носил наглухо застёгнутую рубашку. Впрочем, оба они питали любовь к тёмным оттенкам.

Ганзориг рассматривал их без стеснения. Он повидал немало странных людей и ещё больше странных колдунов, уродливых от природы или от проклятий, часто модифицировавших себя до неузнаваемости, поэтому пара сиамских близнецов не могла его удивить. Но эти были необычны. При всём своём национализме и нелюбви к цивилизации Запада, по непонятным причинам считавшей себя единственной цивилизацией на планете, Ганзориг не мог не признать, что братья Морган произвели на него впечатление. Это были хорошо сложенные мужчины, красивые редкой ныне мужской красотой, без той вмешавшейся в фенотип женственности, что культивировалась и приобреталась последнюю сотню лет — пошлая, откровенная, приглашающая, тиражируемая где попало в обоих мирах.