Александр Зорич - Праймзона

Демонстрируя армейскую выправку, он, прямой как палка, подошел к Фриде.

И, с галантным поклоном до земли, пригласил ее танцевать.

Девушка, опешив от неожиданности, тут же согласилась.

Инициативу подхватил Дитер — он в мгновение ока оказался возле атаманши Гиты и, чмокнув ее пухлую, унизанную перстнями ручку, позвал ее покружиться.

Третьим поднялся один из учеников и собутыльников веселого охотника — тот, волосы которого были смазаны жиром и разобраны на центральный пробор.

Он подбежал к столику адорнийцев и с экстатической улыбкой сделал танцевальное предложение одной из спутниц “принца”.

Та, пожеманничав для виду, все-таки согласилась. И вот уже весь трактир смог наслаждаться ее грациозными движениями и красотой ее точеной фигурки, выгодно подчеркнутой покроем разноцветного шелкового платья.

Меж тем, если не считать дочерей трактирщика (полурысей, что было известно не одному только Иманду!) женщин в зале оставалось совсем немного. Прямо скажем, всего одна.

Это была вторая спутница адорнийского принца, высокая брюнетка со сложной прической, щедро украшенной бумажными цветами.

Она, пожалуй, уступала в красоте своей уже занятой подруге. Но все же совсем чуть-чуть. И уж конечно во всем превосходила, скажем, подавальщицу Иллу.

Поэтому Буджум, которому хмель в тот вечер особенно коварно ударил в голову, решил не тратить время зря.

Одним мощным прыжком он покинул лавку и, развернувшись вокруг своей оси… нос к носу столкнулся со вторым подмастерьем веселого охотника!

Подмастерье был пьян не менее Буджума — по крайней мере, свою шляпу с длинным фазаньим пером он снять так и не удосужился.

Тот уже нависал над второй спутницей адорнийского принца. И, полностью игнорируя появление Буджума, громоздил слово на слово:

— Красавица! В ваших роковых глазах я вижу готовность танцевать со мной до утра! И эта готовность невероятно льстит мне!

Адорнийский принц принялся что-то сбивчиво объяснять.

Было видно, что он не только не желает, но и боится конфликта. И в то же время преисполнен мягкой решимости ни при каких обстоятельствах не дать в обиду свою спутницу!

— Видите ли, дорогой друг, — частил адорнийский принц, — госпожа Тейя Эмель очень устала! И вдобавок, опечалена случаем, который имел место подле виадука — на нас напали огневики… Тейя Эмель натерпелась страху… Теперь она хочет лишь одного: доесть свой ужин и как следует отоспаться…

Подмастерье веселого охотника бормотал в ответ какую-то цветистую чушь.

И пока он ее бормотал, Буджум наливался праведным гневом.

Его прорвало так же внезапно, как июньскую грозовую тучу — ослепительной молнией.

— Ты, походу, совсем охренел, брат! — рявкнул Буджум. — Разве не видишь?! Не хочет девка с тобой танцевать! А раз не хочет, отойди в сторонку и не мешай другим попытать счастья! Не видишь, что ли: девка в зале последняя!

Адорнийский принц удивленно поднял брови. И испепеляюще поглядел на Буджума.

— Я попросил бы не называть мою прекрасную спутницу, госпожу Тейю Эмель, “девкой”, — заметил он ледяным тоном.

Но остудить пыл Буджума одним лишь тоном было уже невозможно.

— Да какая разница, как ее называть?! Есть ведь поговорка: называй хоть хомутом, только на коня не вешай! А я ее, спутницу твою, ни на кого и не вешаю! И вообще, пусть твоя девка мне сама скажет, желает она танцевать или нет! Потому что в песне этой про Леди Удачу осталось всего два куплета. А значит, решать девке надо быстро! И вообще, ничто так не украшает бабца, как сговорчивый характер!

В этот момент высокая спутница адорнийского принца встала со своего стула и, размахнувшись, дала Буджуму звонкую пощечину!

Самую настоящую салонную пощечину, как будто происходила вся эта сцена в куртуазном романе или на императорском балу, а не в грязном трактире, где к мясу ни салфеток, ни ножей, ни даже персональных тарелок не подавали!

Пощечина вышла очень громкой. И небритая щека у Буджума тотчас покраснела!

Ученик охотника в шляпе с фазаньим пером глупо хихикнул.

Буджум попал — на первый взгляд — в совершенно безвыходную ситуацию.

Не станет же он давать сдачи прекрасной даме!

Но и вернуться за свой стол, ничего не учудив, темпераментный Буджум себе позволить не мог.

Поэтому он хрустнул суставами, набрал в легкие воздуху, низко опустил голову и выдвинул челюсть, как делают кулачные бойцы, и что было дури заехал снизу в подбородок своему сопернику, то есть ученику веселого охотника!

Тот не успел закрыться. И даже сообразить, что же это происходит — тоже не успел!

Он брякнулся на спину, раскинув руки в стороны. Да так и лежал, не открывая глаз — бедняга лишился чувств!

Адорнийская принцесса закрыла глаза ладонями и неистово завизжала!

На шум обернулся товарищ поверженного ученика — тот, что с пробором в жирных волосах.

Мгновенно оценив ситуацию, он извинился перед своей партнершей. И, схватив с ближайшего стола массивную глиняную кружку, устремился к месту действия.

В следующий момент он технично метнул кружку в голову Буджума. На удивление — попал. И, воспользовавшись секундным замешательством здоровяка, ударил того коленом в живот.

Почти всякого противника такой удар вывел бы из строя. Но только не Буджума!

Взревев трехголовой чудью, герой схватил врага обеими руками и, подняв над головой, швырнул в бревенчатую стену.

После такого удачного хода Буджуму следовало бы засчитать чистую победу. И она была бы засчитана — если бы не веселый охотник Данни, зачинщик кутежа, а заодно и наставник обоих юношей.

Хмель не помешал бывалому бродяге подхватить табурет и обрушить его на спину героя.

Вот этот удар был всем ударам удар!

Буджум потерял равновесие и с грохотом рухнул на пустой стол.

В это же время пришедший в себя юноша с шляпе с фазаньим пером поднялся на ноги.

И выхватил длинный нож.

Стало ясно, что из сравнительно безобидной рукопашной инцидент плавно дрейфует в значительно более опасную категорию происшествий с применением холодного оружия…

Стало это ясно и Буджуму.

Он энергично подпрыгнул вверх, к потолку.

Да там и остался — к полному изумлению всех присутствующих (за исключением, конечно, Рутгера и его спутников!).

Буджум парил в воздухе на своем чудо-мече. А вокруг него сияющим коконом вились смертоносные молнии!

Любая из них, отпущенная на волю, могла испепелить незащищенного человека до состояния обугленного скелета!

Бог весть чем это кончилось бы, если бы вдруг трактир не погрузился в густую, кромешную тьму. Погас даже очаг!

Музыканты испуганно смолкли.

Во тьме было особенно хорошо слышно, как Буджум рухнул наземь.