Александр Зорич - Праймзона

— Послушайте, Иманд, а может и впрямь нам лучше вскарабкаться на этот ваш виадук? Ну то есть на мост? — спросил Рутгер. — Скажем, по одной из его опор?

Грубить лорду Иманд не стал и глухо ответил:

— Ну… если вы настаиваете… То можно… В конце концов, кто здесь главный?

— А пройти по мосту можно? Он ведь кажется целый до самого конца?

— Целый. Кроме одного места. Но я вам говорю, лорд: на виадуке этом разные истории случаются. И чудь по нему всякая гуляет… Довольно наглая зачастую… В отличие от оврагов.

— Да что нам чудь! — Буджум потряс в воздухе своей правой рукой, облаченной в перчатку молниевержца. — Сожжем чудь на месте и прах по ветру развеем!

— Я полагаю, куда приятнее пожинать плоды цивилизации, нежели продираться сквозь волчцы и тернии негостеприимной природы, — высокопарно изрек Шелти, настроение у него улучшалось прямо на глазах.

— Волчцы и тернии? Ты о чем вообще? — немногословному Дитеру не нравилось, что они затеяли дебаты на полдороге и он смотрел на Шелти с явной неприязнью.

— Я хочу сказать, — вежливо и терпеливопояснил Шелти, демонстративно отворачиваясь от Дитера и обращаясь в первую очередь к лорду, — что сей гармоничный виадук вознесся к солнцу по воле просвещенных архитекторов Старой Империи. И я лично склонен довериться великолепному зданию, которое рождено человеческим гением, стремящимся к порядку и гармонии. А вовсе не тому порождению аномальных завихрений прайма, тому детищу хаоса, которое именуется “сухим льдом”. И которое опасно во всех отношениях!

Красноречие — страшное оружие.

— Склонен согласиться с Шелти. Ведите нас на виадук, Иманд, — распорядился Рутгер с тайным облегчением.

По правде сказать, в те мгновения он не думал ни о виадуке, ни о сухом льде. Он думал об Анабелле. Как она там одна, в обществе злобных глупышек сестриц и самодура папеньки? Вышивает? А что если вышивка ей опротивела и она отправилась на бал? Не сватается ли к его душеньке вновь этот красноглазый зазнайка Гуго, чтоб ему провалиться на месте вместе со всеми своими нотариусами? Неожиданно сильная тоска сжала сердце Рутгера. Ни по дороге в Зальцберг, ни даже в полуосвещенном зале старинной библиотеки, впиваясь губами в губы былой возлюбленной, он и не догадывался, что будет скучать по этой ясноглазой и молчаливой девушке так сильно и так безнадежно…

Виадук находился в состоянии, близком к идеальному.

Как и обещал прозорливый Шелти, то был гармоничный плод инженерного гения Старой Империи.

Мощеная двухметровыми плитами дорога, ширины достаточной, чтобы на ней могли разминуться три повозки, была вознесена на высоту пятиэтажного дома при помощи каменных опор, сложенных из красного кирпича.

Внутри каждой третьей опоры размещалось караульное помещение.

Имелась там и добротная каменная лестница, позволяющая подняться на виадук. (Собственно, одной из таких лестниц внутри опоры они и воспользовались, дабы покинуть чахлую рощу между первым и вторым оврагами, и оказаться на мосту.)

Неожиданностью даже для Шелти, обычно крайне предусмотрительного, оказалось наличие второго яруса, вознесенного над первым при помощи изящных арочных конструкций.

Там, поверху, в трех желобах, проходили водопроводы, некогда питавшие чистейшей водой горных родников столичный город Лафорт.

Горячий поклонник архитектурного гения Шелти не переставал восхищаться увиденным.

— Вот! Я же говорил! Насколько это лучше, чем ваши Разломы! С этими оврагами, “сухим льдом” и лианами! Да вы может за всю свою бесконечную жизнь никогда не увидите больше ничего подобного! А ведь это строили люди, которые не знали и половины того, что знаем сейчас мы, современные ученые!

Восхищению впавшего в глубокий внутренний восторг Шелти вторила впечатленная Фрида.

— Да! Да! Превыше всякого вероятия! Если бы я была героиней-Бардом, я бы сочинила об этом сонату!

Буджум — тот был более сдержан в своих восторгах. Но восторги все равно имели место:

— Что ж, солидно… И ведь наверняка немерено народу корячилось! Всяких там рабов…

Только скептик Дитер не находил для виадука ни одного доброго слова!

Особенно нервировал крысолова водопровод, который проходил прямо над их головами.

В отличие от дорожного полотна, свинцовые трубы пережили Катаклизм с заметными потерями. Их неровный ряд выглядел неаккуратно и в чем-то даже вызывающе враждебно.

— Что ни говорите, а здесь, на этой дороге, мы находимся на виду у всей Праймзоны, — недовольным тоном сказал Дитер. — И, я вас уверяю, нет такого негодяя по обе стороны от виадука, который не умышлял бы злое, глядя на наш отряд! А равно как и слушая ваши неуемные восторги!

— Пусть он идет ко мне, этот самый негодяй! Я накостыляю ему по первое число! — Буджум задиристо сжал кулаки.

Но Дитер не стал отвечать. Он лишь помрачнел еще больше.

Так, поверху, они и миновали второй овраг, заполненный “сухим льдом”.

И, предвкушая близкий конец перехода, приблизились к третьему.

Белесая дымка — и прежде непроницаемая для взора, как молочный суп — сгустилась вокруг виадука настолько, что каждый член отряда едва различал затылок впереди идущего.

А водопроводные трубы над головами и вовсе перестали быть видны — точно и не было их никогда!

Рутгер обратил внимание на то, что звук его собственных шагов как будто изменился.

Он посмотрел под ноги.

Каменные плиты оставались теми же, что и раньше. Но теперь их покрывала мокрая плесень назойливо-адорнийского оранжевого цвета. Ну или нечто, что выглядело, как мокрая плесень.

— Какая-то аномалия? — спросил Рутгер у Иманда, указав пальцем под ноги.

— А-а, эта ерунда не стоит внимания… — неожиданно беспечно отмахнулся охотник. — Она зовется “апельсинка” и в здешних местах покрывает почти все предметы. К счастью, это всего лишь растение. И оно совершенно безобидно… Лошади и ослы его даже едят! А охотники из Адорнии — так вообще делают из него напиток, который придает человеку необыкновенной храбрости, но вместе с храбростью отнимает…

Но окончить историю про охотников из Адорнии, у которых волшебный напиток из плесени что-то важное отнимает, Иманд не успел. Потому что всеобщее внимание привлек Людвиг, который шел первым.

— Эй, тут провал! Мост разрушен!

Иманд оставил Рутгера и выдвинулся вперед, одновременно громким голосом командуя:

— Без паники, друзья! Я прекрасно знаю это место. Как сейчас помню свой первый визит в Праймзону — ох и произвела же она на меня впечатление!.. Но это лирика… А если перейти к прагматике, то провал мы будем преодолевать по одному. И для этой цели воспользуемся водопроводом — тем, который у нас над головами!