Корнелия Функе - Рыцарь-призрак

— Ну ладно. — Элла даже выдавила исполненную ожидания улыбку. — Еще только один вопрос. Ты не боишься, что рыцарь однажды появится и потребует свое сердце назад?

Алейстер захохотал до того ехидно, что единственным подходящим ответом на это был бы разряд молнии с неба, но, к несчастью, даже в часовне небесное правосудие, по-видимому, не прибегает к подобным средствам.

— Несчастный дворняжка может покинуть собор только в том случае, если кто-нибудь позовет его на помощь, — захихикал он, — за это он должен поблагодарить свою собственную дурацкую клятву!

— Как глупо с его стороны!

Взгляд, брошенный Эллой на эту мелкую мразь, выдавал ее отвращение более чем отчетливо, но в следующий миг она уже опять улыбалась Алейстеру самым обворожительным образом.

— Ну хорошо! — сказала она. — Тогда увидимся после захода солнца.

Для Бородая наступили нелегкие времена («Господи, эта учительница рассказала мне о каждом гнилом зубе у своих коллег!» — простонал он, когда мы опять встретились с ним перед школой), а когда мы заявили ему, что, как только стемнеет, нам опять понадобится идти к школе, он выказал все, что угодно, кроме восторга. Он настоял на том, чтобы составить нам компанию, пока не подойдет назначенный час. Тогда мы позволили ему угостить нас мороженым на Хай-стрит, но, когда наконец-то стемнело и мы опять оказались перед школьными воротами, уже запертыми на замок, Элла ясно дала ему понять, что все прочее мы должны уладить сами. Он изобразил ответственность квазипапаши и попробовал с нами спорить. Но в конце концов сдался, узнав, что на этот раз мы хотели увидеться с привидением, которое ниже Эллы почти на целую голову.

При свете луны епископальная резиденция и правда была совсем не похожа на школу, и, карабкаясь вслед за Эллой по выкованным из железа воротам, я воображал себе, как Алейстер скользит ночью по пустым коридорам и грезит о представлениях, которые он разыгрывал перед давно умершими учителями и однокашниками.

Луг за школой, где мы днем играли в футбол и регби, в отсутствие обычной толпы детей выглядел так же отчужденно, как и луна.

— Ты все еще здесь? — зашипела на меня Элла, когда я в нерешительности остановился рядом с ней на газоне. — Спрячься, пока он тебя не заметил!

Я не хотел оставлять ее одну. Луна скрылась за облаком, и ночь внезапно стала очень темной. Но Элла была, разумеется, права. И я спрятался в кустах, росших перед зданием школы, надеясь, что Алейстер поведет ее в такое место, куда я смогу незаметно за ними последовать.

К счастью, маленький мерзавец просто помешался на том, чтобы опять увидеться с Эллой, и потому не заставил ее долго ждать. Она прошлась, может быть, всего какую-нибудь дюжину раз взад и вперед по газону, как вдруг от школьной стены отделилась белесая фигура и направилась к ней. Да, духи совсем не парят в воздухе, они ходят, пусть даже это имеет довольно странный вид, так как зачастую они шагают на расстоянии более чем ладони от земли.

Разобрать, о чем они друг с другом говорили, мне не удалось. Я видел только, что Алейстер почти вплотную придвинул к Элле свое бледное привиденческое тельце, за что я его с превеликим удовольствием еще раз вытолкнул бы из окна. Они отправились через луг прочь, и я едва сдерживался, чтобы тотчас же не выпрыгнуть из своего укрытия и не побежать вслед за ними. Но я, как мы и договорились, дождался, пока станет понятно, куда именно он Эллу ведет.

Это «куда» выяснилось очень скоро.

Алейстер держал курс на остров.

Название у него было очень запутанное. Сам же остров представлял собой всего-навсего плоский холм, который благодаря ручью, бегущему через школьную территорию, в сезон дождей был окружен илом и мелководьем. Ученики первого и второго классов играли там в пиратов и потерпевших кораблекрушение, а третьеклассники построили тут же плотину из веток и гнилого дерева, чтобы время от времени на них нападать. Дожди последних недель сделали эту плотину единственным доступом к острову. Как только Элла перешла на ту сторону, я покинул свое укрытие и тихо пополз по темной траве, как меня научили годы игр в прятки с моими младшими сестрами. Преодолеть плотину, правда, было задачей почти неразрешимой. Ветки трещали так громко, что я замирал при каждом шаге, но Элла возвышала голос, чтобы заглушить подозрительные шорохи, и наконец я был на острове и смотрел из-за кустов на бледное лицо Алейстера.

— Я зарыл урну там, у камней, — услышал я его слова. — Тогда здесь все выглядело совсем по-другому, но я уверен: это то самое место.

Тогда. Ну, конечно! После того как он насмерть разбился, он был больше не в состоянии опять откопать сердце, и оно так и пролежало свыше ста лет здесь, в этом тайнике, в том случае, если его, между делом, не отыскал кто-нибудь другой.

Выглянув из-за кустов, я увидел, как Элла вынула из-под куртки совок, который возила с собой в Стонхендж. Она действительно все предусмотрела.

— Как она выглядит, эта урна? — спросила она.

— Из свинца, с магическими символами на крышке. Но не забудь, она — моя!

— Разумеется, — заверила его Элла и принялась копать.

Алейстер стоял прямо позади нее. Пока он пожирал Эллу своими привиденческими глазами, мне было очень трудно усидеть в укрытии, но я пообещал ей, что выйду только тогда, когда она окончательно убедится, что маленький мерзавец привел ее туда, куда надо.

«Не прикасайся к ней, Алейстер Йиндрих! — думал я. — Не смей!»

«Да он и не может к ней притронуться, дурачина!» — отвечал я сам себе, но это не слишком помогало.

— Ну, я ничего не вижу. Ты уверен, что это было здесь? — спросила Элла через некоторое время.

— Да, абсолютно уверен. Она должна быть там.

Элла с новой силой воткнула совок во влажную от дождя землю. У меня было такое чувство, что она копает уже целые часы, как вдруг я услышал глухое звяканье металла о металл. Элла отбросила совок и запустила руки в глубокую яму, которую она разрыла.

— Вот она! — воскликнула она. — Урна! Как ты и сказал.

— Вот видишь! — От гордости Алейстер просиял в темноте, как будто украсть сердце мертвого человека было величайшим подвигом. — Итак? — промурлыкал он. — Где мой поцелуй?

Элла бросила на него презрительный взгляд.

— Прежде всего я должна увидеть сердце. Что, если там, внизу, всего лишь старая коробка из-под печений?

Бледное лицо Алейстера покрылось пятнами гнева:

— Это — СЕРДЦЕ, и ты сейчас же меня поцелуешь!

Элла выпрямилась. Она ведь была выше его.

— Ах так? И как же это сделать? Ты ведь — привидение. Но даже будь ты из плоти и крови, я скорее перецеловалась бы со всеми жабами моей бабушки, чем с тобой.