Корнелия Функе - Чернильная смерть

— И летучие мыши, и кобольды с длиннющими хвостами, — продолжал Фарид. — Там, наверху, целый мир! Там есть дупла, огромные, как пещеры, а некоторые сучья такие широкие, что по ним можно спокойно разгуливать. На них растут цветы и грибы. Там чудесно! Как в сказке…

Фенолио улыбался во весь рот, как король, чьи владения нахваливают знатные гости, и даже Элинор в первый раз с интересом посмотрела на узловатый ствол. Дети хотели тут же на него залезть, но женщины их удержали.

— Собирайте листья, — сказали они, — мох и птичьи перья — все, чем можно выстилать гнезда.

Солнце уже клонилось к закату, когда разбойники взялись протягивать канаты, плести сети и сооружать деревянные платформы, которые можно было втаскивать по стволу.

Баптиста и еще несколько человек пошли заметать следы. Мегги увидела, как Черный Принц растерянно смотрит на своего медведя. Как он попадет наверх? А лошади, тащившие припасы? Столько вопросов и вдобавок никакой уверенности, что Зяблик не напал на их след.

Мегги помогала Минерве плести сеть для припасов, но тут Фенолио с заговорщическим видом поманил ее за собой.

— Ты не поверишь! — зашептал он, когда они остановились между огромных корней. — Только не рассказывай Лоредан. Она сразу объявит, что у меня мания величия.

— Чего не рассказывать? — с недоумением спросила она.

— Этот юноша, ну, ты знаешь, который все время на тебя таращится и цветы носит, так что Фарид зеленеет от ревности. Дориа…

Крона над ними окрасилась розовым в лучах заходящего солнца. Гнезда свисали с ветвей, как черные плоды.

Мегги смущенно отвернулась.

— Что — Дориа?

Фенолио огляделся, словно боялся, что Элинор стоит у него за спиной.

— Слушай, Мегги, — тихо сказал он, — я, кажется… я его придумал, как и Сажерука, и Черного Принца!

— Ерунда какая! Что ты несешь? — прошептала Мег ги в ответ. — Дориа, наверное, еще не родился, когда ты писал свою книгу!

— Да, я знаю! В этом-то и штука! Всех этих детей, — Фенолио широким жестом показал на детей, усердно собиравших под деревом мох и перья, — моя история откладывает как яйца, без всякого моего участия. Она вообще отличается плодовитостью. Но этот юноша… — Фенолио понизил голос, как будто Дориа мог его услышать, хотя он сидел в это время с Баптистой довольно далеко от них, переделывая ножи в топорики и пилы. — Мегги, это невероятно: я написал о нем повесть, но персонаж с его именем был взрослым! Самое интересное, что эта повесть осталась ненапечатанной. Она, наверное, до сих пор лежит у меня в ящике стола, а может быть, мои внуки давно повытаскивали листы, чтобы кидаться в кошек бумажными комками!

— Но этого не может быть! Значит, это не он! Мегги незаметно посмотрела на Дориа. Она любила на него смотреть.

— А про что повесть? — спросила она. — Что он делает, твой взрослый Дориа?

— Строит замки и городские укрепления. А еще изобретает летательный аппарат, часы и… — тут он посмотрел на Мегги, — печатный станок для знаменитого переплетчика.

— Правда? — Мегги вдруг стало жарко, как бывало, когда Мо рассказывал ей особенно увлекательную историю. «Для знаменитого переплетчика». На мгновение она забыла про Дориа и думала только о своем отце. Может быть, Фенолио давно уже написал слова, которые сохранят Мо жизнь. «Пожалуйста! — взмолилась она к повести Фенолио. — Пусть этим переплетчиком будет мой отец!»

— Я назвал его Дориа-Волшебник, — продолжал Фенолио, — но волшебство у него в пальцах, как у твоего отца. Но это еще не все, самое интересное впереди. У этого Дориа есть жена, и о ней рассказывают, что она родом из далеких стран и будто многие его изобретения подсказаны ею. Удивительно, правда?

— Что же тут удивительного? — Мегги почувствовала, что краснеет. И как раз в этот момент Фарид обернулся и посмотрел на нее. — А как ты ее назвал?

Фенолио смущенно откашлялся.

— Ты ведь знаешь, женские роли у меня не так тщательно прописаны… Я не подобрал для нее подходящего имени, поэтому там говорится просто о «его жене».

Мегги невольно улыбнулась. Да, это похоже на Фенолио.

— У Дориа два пальца на левой руке не сгибаются. Так что вряд ли он сможет мастерить такие сложные вещи…

— Эти пальцы придумал я! — вскричал Фенолио, забыв об осторожности.

Дориа поднял голову и посмотрел на них, но, к счастью, в этот момент с ним заговорил Черный Принц.

— Ему сломал их отец, — тихо продолжал Фенолио. — Спьяну. Он ударил сестру Дориа, а мальчик вступился за нее.

Мегги прислонилась к стволу. Она как будто чувствовала спиной, как бьется сердце дерева, огромное деревянное сердце. Это все сон, только сон.

— Как звали сестру? — спросила она. — Суза?

— Понятия не имею, — ответил Фенолио. — Я уже подзабыл всю эту историю, а может быть, у нее и не было имени, как у жены. Как бы то ни было, позже им будут особенно восхищаться именно за то, что несмотря на сломанные пальцы, способен творить такие чудеса.

— Понятно, — пробормотала Мегги и поймала себя на том, что пытается представить взрослого Дориа. — Интересная история, — добавила она.

— Я знаю, — сказал Фенолио и с довольным вздохом прислонился к дереву, которое он так много лет назад описал в одной из своих книг. — Только не вздумай проболтаться самому мальчишке.

— Ну что ты! А может, у тебя в ящике еще много таких историй? Может быть, ты знаешь, что вырастет из Беппе или из Огненного эльфа?

Фенолио не успел ответить.

Перед ними выросла Элинор с огромной охапкой мха.

— Просто отлично! Мегги, ну скажи сама — разве рядом с тобой не самый большой лентяй этого и всех других миров? Все работают, а он стоит и смотрит в небо!

— А Мегги не в счет? — сердито ответил Фенолио. — Не говоря уж о том, что всем вам нечем было бы заняться, не сочини для вас самый большой лентяй это дерево и гнезда в его кроне.

На Элинор этот аргумент не произвел ни малейшего впечатления.

— Мы себе шеи переломаем в этих чертовых гнездах! — сказала она. — Я не уверена, что это намного лучше, чем рудники.

— Не волнуйся, Лоредан. Тебя Свистун точно в рудники не потащит, — возразил Фенолио. — Ты застрянешь в первой же штольне!

Мегги оставила их браниться. Между деревьями заплясали огоньки. Мегги сперва приняла их за светляков, но вот несколько блестящих точек опустилось к ней на рукав, и она увидела, что это крошечные бабочки, словно собравшие на крылья лунный свет.

«Новая глава, — подумала она и посмотрела на гнезда над головой. — Новое место. Фенолио рассказывает мне о будущем Дориа, а вот что его повесть собирается сделать с моим отцом, — об этом он молчит. Почему Реза не взяла меня с собой?»

«Потому что твоя мать — умная женщина, — сказал ей Фенолио. — Кто, кроме тебя, прочтет мои слова, когда я их наконец напишу? Дариус? Нет уж, Мегги, в этой истории рассказчица ты. Если ты действительно хочешь помочь отцу, то твое место — рядом со мной. Мортимер наверняка со мной согласился бы».