Наталия Осояну - Звёздный огонь

— Потеряли аппетит? — поинтересовалась Камэ, когда молчание собравшихся стало звенящим, словно туго натянутая струна. — Или утратили дар речи? Я мешаю?

Хаген покосился на капитана: тот сидел спокойно, и лишь еле заметные огоньки в глазах выдавали его истинные чувства. Эсме внимательно разглядывала вышивку на скатерти и всем своим видом показывала, что ей дела нет до происходящего. Смотреть на Лайру пересмешник поостерегся, а вот Джа-Джинни оказался именно тем, кому хватило смелости заговорить.

— Что ты, Паучок! — сказал он с веселой улыбкой. — Нынче мы собрались, чтобы вспомнить старые добрые времена, а ты ведь нам не чужая.

— Тогда давайте вспоминать, а то сидим… как на поминках. — Камэ подняла бокал. — Давайте выпьем…

— За тех, кого с нами нет! — перебил Крейн, схватив свой бокал так быстро, что тот чуть не опрокинулся. — За тех, кто остался позади!

На миг вновь воцарилось тягостное молчание.

— Да… — еле слышно проговорила Камэ. — И за тех, кто платит за чужие ошибки…

Они выпили, и слуги вновь наполнили бокалы. Хозяева и гости принялись за еду; какое-то время тишину нарушало лишь негромкое позвякивание вилок по тарелкам. Хаген ел, не чувствуя вкуса и даже не особо обращая внимания на то, что попадало в рот; он уныло двигал челюстями, раз за разом спрашивая себя: «Что я здесь делаю?..»

— Кристобаль, — вдруг сказал Лайра, — мне кажется, твой новый соратник в недоумении.

Пересмешник насторожился.

— Я, признаться, тоже, — хмыкнул Крейн. — Может, откроешь секрет? Зачем ты попросил позвать Хагена?

— О-о, так тебя зовут Хаген! — Камэ лучезарно улыбнулась. — Кристобаль весьма редко берет в команду новичков… ты, должно быть, совершил нечто особенное!

— Да уж, нечасто магусы оказываются среди пиратов! — поддакнул Лайра, и его сестра удивленно подняла брови. — А просил я вот из-за чего. Скажи, тебе не доводилось слышать о некоем Пейтоне Локке?

Пересмешник сглотнул…

В комнате темно и тихо, лишь мерно тикает в дальнем углу какой-то механизм подозрительного вида. Трисса говорила, что это часы — такие же, как на главной башне Фиренцы, только маленькие, — но отчего-то эта конструкция его пугает, и пока что подходить к ней ближе совсем не хочется.

«Тебе плохо, мальчик мой? Выпей воды!»

…и на мгновение ему показалось, что во рту ощущается горький привкус.

— Странный вопрос… Ваше Величество, — проговорил оборотень ровным голосом. — Вы же знаете, кто я. Пейтон Локк приходится… приходился мне дядей. Э-э… если желаете точного ответа, то он был двоюродным братом моей бабки.

— Был?! — Лайра подался вперед, жадно ловя каждое слово. — Выходит, он умер? Ты уверен?

«Выпей воды, и всё пройдет…»

— Он… э-э… отравился. Случайно. Экспериментировал, пытался создать новый яд — и, можно сказать, преуспел. Только вот противоядие сделать не удалось…

— Яд! — Камэ сморщила нос. — Подлая штука! Зачем понадобилась такая отвратительная вещь?

Хаген изобразил вежливую улыбку.

— Разве вы не знали, моя госпожа, что Пересмешники — клан шпионов, воров и убийц? Если нужно незаметно что-нибудь разузнать или выкрасть, то нанимают кого-нибудь из семейства Локк. Нет такой крепости, куда мы не сумели бы проникнуть, и нет такого замк а , который смог бы нас остановить. Когда кого-то нужно тихонько устранить… убить… то опять-таки зовут пересмешника, потому что только мы можем сделать так, что жертва примет яд из рук, которые считает знакомыми, и выпьет его по доброй воле. И если совершенно здоровый человек или магус вдруг умирает от какой-нибудь странной болезни… кто знает, не обошлось ли и здесь без пересмешника?

Он перевел дух и понял, что Камэ растерянно моргает, не в силах вымолвить ни слова, а все остальные смотрят на них и тоже молчат. Первым заговорил Лайра:

— Поздравляю! — сказал он насмешливо. — Смутить мою сестру удается немногим, а у тебя получилось с первого раза. Но скажи, точно ли пройдоха Локк мертв? Вы, оборотни, горазды возвращаться с того света.

— Он умер у меня на глазах.

— Восхитительно! — Лайра даже не пытался скрыть свой восторг. — Лучшего подарка судьбы и придумать трудно. Я даже не стану просить у тебя прощения, потому что твой покойный дядюшка чуть было не разрушил дело всей моей жизни.

— Я, кажется, понял… — негромко проговорил Хаген. — Речь о некоем письме, которое подменили, так? Тогда могу обрадовать вас ещё кое-чем. Все прочие участники этой истории тоже… получили по заслугам.

— Что за письмо? — требовательно вопросила Камэ, заглядывая в лицо брату. — Я ничего об этом не знаю!

— И не узнаешь, — отмахнулся Лайра. — Дело прошлое. Что ж, Хаген, ты принес мне воистину радостную весть, благодарю.

— К вашим услугам! — Пересмешник кивнул. Отчего-то ему показалось, что они и впрямь находятся не в Кааме, а в Яшмовом дворце — такой напряженной вдруг стала обстановка за столом. — Мне уйти?

— Ни в коем случае! — торопливо возразил Лайра. — Останься.

«Слишком много тайн, — подумал Хаген, — а это плохо влияет на аппетит». Но он покорился, поскольку не нашел в себе силы возразить. Постепенно гости и хозяева разговорились, а потом слуги принесли новые блюда, но у пересмешника не было настроения болтать, да к тому же еда на тарелке показалась ему подозрительной.

Вдруг она отравлена?..

«Успокойся».

Он поднял голову и встретил взгляд капитана — Крейн смотрел пристально и с явным сопереживанием. Конечно, феникс ведь всё знает… нет, не так. Он чувствует , поэтому должен понимать, что испытывает сейчас Хаген. От воспоминаний, которые Лайра пробудил своим вопросом, сделалось так больно, что впору напиться или даже попросту броситься в канал, а не принимать участие в светской беседе, притворяясь, что всё в порядке.

Ему захотелось встать и уйти, наплевав на последствия…

«Останься».

«Слушаюсь, капитан, — сказал пересмешник про себя. — Хоть мне и тошно!»

Ветер безжалостно обрывает последние лепестки цветущей вишни и уносит их в море вместе с отчаянным шепотом: «Что бы ни случилось, обещай — ты будешь жить! Поклянись мне сейчас самым святым, что у тебя есть!» Да, он поклялся — любовью. Но теперь вместо любви остался лишь пепел, так что же делать с клятвой?..

… — Выходит, вы обнаружили одну часть компаса, и она оказалась связана с Эльгой-Заступницей, — задумчиво проговорил Лайра; над его головой стайкой звездочек носились жуки-светляки. Эсме отложила вилку и кончиками пальцев прикоснулась к медальону, который едва виднелся в вырезе её блузки. Хаген знал, что целительница не расстается с амулетом, доставшимся ей столь странным способом, и сейчас ему вдруг сделалось любопытно: к кому относился жадный взгляд Арлини, брошенный искоса — к Эсме или к её сокровищу?