Наталия Осояну - Звёздный огонь

Листок за листком он собрал рассыпавшиеся документы, мельком рассмотрев удивительный почерк Её Высочества — буквы шли ровно, рядами маленьких булавок, — и лишь потом приблизился к тому, кто едва его не опередил. Незнакомец лежал неподвижно, из-под черного плаща виднелась лишь узкая кисть с длинными пальцами.

И при взгляде на эту кисть у курьера отчего-то перехватило дыхание.

— Спасибо… — чуть слышно прошелестел знакомый голос. — Так даже лучше. Это легкая смерть… спасибо, Хаген…

Засветло матросов разбудил сигнал тревоги, темной волной прокатившийся сквозь сознание. Как оказалось, ночью фрегат занесло в колонию бурых водорослей, которые облепили правый борт и принялись быстро разрастаться. Хаген впервые встретился с подобной напастью и не сразу понял, отчего матросы без промедления ринулись на палубу, но когда у него на глазах бесформенная масса перевалила за планшир, пересмешник не на шутку испугался. «Без паники! — сказал один из моряков постарше, заметив его побледневшее лицо. — Не черная гниль, а всего-то ничего — водоросли! Справимся, не дрейфь…»

Хагена это не очень воодушевило.

Обиднее всего было то, что неприятность случилась с ними за полдня до прибытия в Кааму, где можно было бы поставить фрегат в док и хорошенько почистить, но капитан не хотел ждать. Хаген подозревал, что дело вовсе не в опасности: Крейн попросту не желал явиться в порт на фрегате, обросшем всякой дрянью, и тем самым дать Лайре Арлини лишний повод для насмешек. Так или иначе, приказ капитана был предельно ясен; все принялись за работу, а сам Крейн спустился на нижнюю палубу, взяв с собой нескольких помощников. Из трюма вытащили ящики с жесткими щетками и связку толстых перчаток, закрывавших руки почти до плеч. Водоросли, оказавшиеся липкими и жгучими, постепенно разъедали палубу — она делалась неровной, шершавой, — и, хоть проесть её насквозь они бы не смогли, работать следовало быстро. Расправиться с зарослями чуть ниже планшира не составило особого труда, а затем пришлось попотеть: обвязавшись веревками, матросы спускались за борт и там принимались ожесточенно скрести корпус, то и дело стряхивая в воду бурые ошметки. Поначалу Хаген радовался возможности немного поразмяться, но потом чуть приуныл: работа оказалась нелегкой, а от него все ждали нечеловеческой силы — магус всё-таки! Объяснять, что не все небесные дети превосходят обычных людей по силе и выносливости, он не стал, да ему бы и не поверили.

В очередной раз выбравшись на палубу, чтобы отдохнуть и выпить воды, он посмотрел на небо — и увидел крылана. Джа-Джинни взлетел почти сразу после того, как началась «уборка», заявив, что не желает путаться под ногами.

— Везет кое-кому! — проговорил один из матросов, проследив за взглядом оборотня. — Мы тут горбатимся, а он! Птичка, кракен его побери…

Хаген покачал головой.

— Везет, говоришь? Я бы не хотел оказаться на его месте.

Парящий в вышине крылан показался ему воплощением одиночества. « Там были крылатые люди? » — спросил Крейн. Тайны, сплошные тайны. Мрачный, с вечной саркастической усмешкой, человек-птица держался особняком и лишь в присутствии капитана становился чуть приветливей, да и то не всегда. Но сейчас он был по-настоящему одинок… или нет?

Хаген огляделся.

Что связывало всех этих людей? «Оставаться на борту могут только те, кому там хорошо, — сказал ему Умберто совсем недавно. — Держать насильно тебя никто не станет». Вроде бы, всё понятно, но это же не ответ! Не было ничего общего у хмурого крылана, меланхоличной целительницы, Умберто с его нарочитой беззаботностью… Каждый хранил свои секреты, не намереваясь ни с кем делиться, и Хаген не назвал бы никого из них счастливым. Казалось бы, такая команда не должна была продержаться и дня.

Он закрыл глаза…

Ничего не исчезло. Попутный ветер наполнял паруса, дельфы резвились за кормой, люди суетились на палубе. А откуда-то из недр фрегата тянулись сияющие тонкие нити, паутиной охватившие сам корабль и команду: они переплетались, но не путались, легко проходя одна сквозь другую. «Паутина… а где паук?» «Дурак, — добродушно рассмеялся кто-то. — Всё ещё ничего не понял?» Нити тянулись и вверх — туда, где парила крылатая тень, и он вдруг увидел «Невесту» с высоты птичьего полета.

Хрупкая скорлупка на огромных ладонях безграничного океана, вот какой она была. Вблизи казавшийся мощным и опасным существом, издалека фрегат выглядел очень уязвимым, а вот сам океан, то полный неизъяснимого очарования, то пугающе грозный, теперь был попросту чужим. Он жил своей особенной жизнью — дышал, испытывал чувства, для которых ни в одном человеческом языке не было названия, — а люди и даже магусы по сравнению с ним казались чем-то не более значительным, чем рой мошкары над камышовыми зарослями. Пройдут годы, пройдут века, но океан останется прежним…

… — Эй, уйди с дороги!

Бэр протопал мимо, волоча сеть, переполненную водорослями из трюма — как они проросли сквозь корпус, оставалось лишь догадываться. Отправив захватчиков за борт, гроган удовлетворенно хмыкнул и пробурчал что-то себе под нос на языке, который Хагену ещё не доводилось слышать. Вот ещё один секрет «Невесты ветра» — где ещё можно встретить грогана, который был бы не просто умен, но ещё и умнее кое-кого из людей?

«Ты начинаешь понимать».

Пересмешник быстро обернулся: возле грот-люка стоял капитан. С него ручьями текла вода, но лицо было удовлетворенное. Встретив взгляд Хагена, он улыбнулся и крикнул: «Всё, конец! Всем отдыхать!»

Тотчас же пересмешник почувствовал усталость и зверский голод.

А ещё ему почему-то было очень хорошо…

В Кааму они прибыли, когда солнце стояло в зените, заливая округу медовым светом. Хоть на пристани царил зной, людей там оказалось немало. Опершись о планшир, Хаген наблюдал за горожанами, вспоминая, как попал сюда впервые больше месяца назад — и вдруг увидел в толпе знакомое лицо. Это было немыслимо: на таком расстоянии нельзя было ничего разглядеть, к тому же человек, на которого он обратил внимание, стоял у стены дома, в тени. И всё-таки одного взгляда оказалось достаточно, чтобы её узнать.

— Мара!

Полуденная жара сделалась невыносимой: Хагену показалось, что он весь охвачен пламенем. На пристань, скорее — а то вдруг она скроется из виду, растворится в толпе, пройдет сквозь стену? Она может, он ни на миг в этом не усомнился. Пересмешник был готов спрыгнуть в воду, но тут…

— Ну-ка, успокойся! — Крейн схватил его за шиворот, встряхнул. — Что ты бегаешь, точно голодный пес?

— Мне нужно туда! — Хаген дернулся, но не тут-то было. — Она уйдет! Мне надо…

— Никуда она не уйдет… — На лице Крейна появилась усмешка. — Раз уж выбрала тебя сама, то будет ждать.