Плакса Миртл - Самозванец

- Мерзость, - прокомментировал Рудольф.

- Это привидение встречается только во Франции. - успокоил Барти. - Ты мне лучше скажи, «европейское привидение, физический контакт с которым причиняет кошмарные сновидения на всю оставшуюся жизнь».

- Анку этот самый...

- Ты на этот вопрос что написал?

- Ничего. Я без понятия.

- Везучие! - фыркнул Гойл, проходя мимо. - Мой дед их встречал, когда ездил по дракуловским местам.

- Расскажи, - потребовал Рудольф.

- Мой дед в молодости, - начал Гойл, подсаживаясь к ним, - пытался эмигрировать в Америку. Но не прижился и вернулся. А там он связался со сквибами - охотниками за привидениями, этническими венграми, какими-то дальними потомками дворянского рода (забыл фамилию), - их предок был главным врагом князя Влада Цепеша. Словом, поехали на дракуловские места, снимать фильм и пытаться заснять привидения. Место было пустынное, пара косых избушек, бездорожье. Когда до руин оставалось совсем чуть-чуть, они вышли из джипа снимать вид руин издали. Вдруг потемнело, как ночью, похолодало, спустился туман, и они в трех соснах заблудились. Потеряли друг друга и джип. Тут из холодного тумана появилась бледная субтильная девица в белом развевающемся платье, подошла к моему деду, заговорила тихим жалобным голосом, прося помочь ей найти дорогу. Дед не растерялся. «Авада Кедавра!» - говорит. Тогда она коснулась его лба прозрачной прохладной рукой и пропала. Наутро туман растаял, и они обнаружили, что блуждали друг вокруг друга на расстоянии метров десять, не слыша друг друга. А джип вдруг сам собой сломался, ремонтировать некому, и до руин они не дошли. Пришлось толкать джип вручную в село. Два дня толкали. И вся аппаратура в джипе вышла из строя. И с того дня моего деда мучили непрекращающиеся головные боли, и он заснуть не мог без того, чтоб ему не приснился кошмар.

Когда Гойл умолк, Крэбб с Макнейром заставили его повторить все сначала.

Рудольф никак не мог выбросить из головы сигнусовскую контрольную:

- Барти, а в кого превращается Грим на берегу моря?

- В собаку, Рудольф!

- Это все знают, Грим - это собака. А при чем здесь берег моря?

- В черную раковину, - сказал Рабастан. Видя, что старший брат и Барти ему не верят, он распорядился: - Стойте, где стоите. Я сейчас Чудовищную книгу о чудовищах за шестой класс принесу. Там написано. Если мне на слово не верите. - И Рабастан удалился.

Рудольф продолжал:

- А когда гоблин торгует на рынке и отводит нам глаза, выдавая себя за человека, а поганки и червей - за яблоки и виноград... Каким заклинанием мы снимаем Дурильные чары?

- А там еще и такой вопрос был?!

- А ты не написал?

- Я его вообще не заметил. Да. 60 вопросов без подготовки - это тебе...

- Не хухры-мухры.

- Нет, я даже не знал, что гоблины на базаре покупателям глаза отводят. Я и не был ни разу на рынке, - сказал Барти. - Только читал в «Парфюмере».

- Ну, не на всех рынках так, как в «Парфюмере» написано, - заметил Руквуд.

- А читал про судебный процесс над оборотнем Фенриром? - спросил Люциус.

- Читал. Он работал мясником на рынке. Авадил маглов, разделывал и продавал мясо маглов с прилавка. Мой отец возмущался, что его приговорили к пожизненному принудительному лечению в психбольнице св. Мунго. Отец говорит, для таких, как этот Фенрир, поцелуй дементора - это эвтаназия. Папа выступал на Визенгамоте - требовал для Фенрира высшую меру, но большинство проголосовало за лечение в психбольнице.

- Барти, Дурильные чары, - напомнил Рудольф.

- Дурильные чары ты снимаешь - невербально колдуешь Finite Powerincatiem, левой рукой делаешь в сторону оппонента «козу», правой поворачиваешь три раза волшебную палочку против часовой стрелки и перекрещиваешь палочкой врага, причем так, чтоб тот не заметил. - поведал ему Барти, и предупредил: - Только учти, что если никаких Дурильных чар не было, то ты потратишь впустую много сил, уйдешь, спотыкаясь, у тебя будет слабость, тошнота, головокружение, и ты в тот день больше не сможешь колдовать. У некоторых трехдневный запас сил расходуется.

- Это понятно, - выслушав лекцию, возразил Рудольф, - но Сигнус же задал вопрос: «Как нейтрализовать ГОБЛИНСКИЕ Дурильные чары», значит, с гоблинами надо действовать как-то по-другому.

Барти пожал плечами.

- Я только знаю, что гоблины младенцев воруют и вместо них подкладывают гоблиненка. - сообщил возвратившийся Рабастан.

- Его в детстве нянька-домовичка этим пугала. Типа, будешь капризничать - тебя гоблинша украдет, а родители ей выкуп не заплатят. - ухмыльнулся Рудольф.

Рабастан хлопнул на стол Чудовищную книгу о чудовищах.

- Вот, смотрите! - и начал читать вслух: - Грим появляется на болотах, на пустошах - там он гигантская черная собака с красными глазами и светящейся огромной пастью. На берегу моря он превращается в большую черную раковину, лежащую на песке. Когда заинтересованный человек приблизится к ней, черная раковина внезапно раскрывается, и внутренность между створками оказывается пастью, а сама раковина превращается в черную собаку. Подбежав к человеку, он гипнотизирует его взглядом, и человек может прыгнуть в море топиться. А Грим начинает раздуваться, раздуваться, достигает невероятных размеров и исчезает.

Рудольф даже прогулялся в библиотеку, прихватив Барти с собой. Он открывал фолиант, тыкал перстом и трагически восклицал:

- И правильную последовательность манипуляций сканирования на предрасположенность к стихийной магии я не в том порядке помню!

- Что ты хочешь? Слизерин не готовит заклинателей погоды. - раздраженно буркнул Барти.

- А что, есть еще и контрзаклинание к Apparo Finite Alias? - маялся Рудольф, заглянув в другой гримуар. - А как это можно снять с себя самого Петрификус Тоталус?! А я и не знал...

Он положил перед собой чистый лист пергамента и начал переписывать с книжки, посоветовав Барти заняться тем же.

- Блэк не возьмет, - сказал Барти, - на уроке надо было сдавать.

Рудольф толкнул его в бок:

- Он папаша моей девчонки. Белла выманит своего отца из комнаты, а мы заменим наши контрольные.

Этот аргумент подействовал, и Барти тоже принялся переписывать.

Когда идеальные контрольные были готовы, парни отыскали Беллу и узнали, что Сигнус отправился в пивную «Кабанью голову». Белла отвела переписчиков в восточную башню и затормозила перед репродукцией «Юдифь с головой Олоферна». Репродукция была страшнее магляцкого оригинала - голова страдальчески разевала рот и хлопала живыми глазами, а рыжая Юдифь грозила прохожим окровавленным кинжалом.

- Пароль, - проскрипела Юдифь с картины.

- Je pense, donc je suis! - сказала Белла. <15>

Портрет отъехал в сторону, пропуская пришельцев в комнату Сигнуса Блэка.

Вешалкой ему служил скрепленный гвоздями скелет. В правой глазнице черепа были вставлены часы. На столе стояли две черепушки: в правой свечка, левая - пепельница.