Friyana - По другую сторону тепла

Ужин тянулся невыносимо медленно.

Гарри ковырялся в тарелке, стараясь лишний раз не поднимать глаза, чтобы не наткнуться на острые, как осиновые колья, взгляды гриффиндорцев. Непонимание и страх превратились в открытую неприязнь, и даже имя Гарри Поттера уже больше не могло сдерживать ее.

Плевать. Глупо и бессмысленно доказывать что-то тем, кто руководствуется иными категориями. Гарри понимал, что, если его упрямое стремление рвануть в Малфой-Менор следом за Драко они еще могли списать на какие-то понятные им мотивы, то произошедшее вчера в больничном крыле было уже выше их разумения.

А ведь это действительно произошло, осторожно напомнил он сам себе.

Он и не надеялся, что подобное можно будет сохранить в тайне. Первым вестником стал появившийся с утра на занятиях Снейп — мрачный донельзя, сообщивший во всеуслышание, что за своевременные действия мистера Поттера вчера вечером в больничном крыле Гриффиндору присуждается двадцать баллов. Класс чуть не окочурился на месте, а Гарри, выдерживая тяжелый взгляд профессора, поневоле порадовался, что Снейп, хоть и злобная тварь, но все же не окончательная сволочь. Всего лишь — от мелкой подлости не удержался. А мог бы и крупную сотворить.

Отбиться от расспросов оказалось не так уж сложно. Он просто ответил — внятно, в трех словах, — что Малфой снова жив и здоров, а если у кого-то есть желание узнать, что с ним было, Гарри вполне может помочь испытать это на собственных шкурах. Желающих не возникло — как Гарри подозревал, в основном, потому, что всем и без того было известно, как именно Драко оказался у мадам Помфри.

Всеобщее недоумение по поводу мотивов поступка Гарри сменилось неприязнью довольно быстро, всего за несколько часов. Разобрались, мрачно усмехнулся он. Поняли, что я действительно порву за него глотку любому, и никаких благородных причин этому нет и быть не может. Но, вероятно, оно и к лучшему. Не придется больше терпеть общество друг друга.

Он был почти уверен, что Гриффиндор для него остается в прошлом, как и Слизерин для Драко. Так или иначе, но они оба предали свои факультеты. Интересно, подумал Гарри, какое название придумать для таких, как мы? Мы оба ученики Хогвартса, но вряд ли нас сейчас можно отнести к какому-то конкретному символу. Разве что — Равенкло… Там живут те, кто равнодушен к миру, предпочитая препарировать его своим умом, и они редко выбираются наружу из своей отдельно взятой вселенной.

Изгои, констатировал он. Это про нас. Мы изгнаны отовсюду. Почему, черт возьми, мысль о том, что меня презирают те, кто был моими друзьями столько лет, вызывает только холодное, отточенное удовлетворение? Потому, что я больше не нуждаюсь в их понимании? Потому, что теперь я, как никогда, уверен в том, что делаю? Потому, что есть люди, чье неприятие, оказывается, можно воспринимать, как комплимент? Или — потому, что Малфой со мной бы полностью согласился? А я — с ним. Мне плевать на мнение всего мира, если мы с Малфоем на одной стороне.

Да когда же уже закончится этот идиотский ужин!

Утром Гарри заставил себя пойти на занятия. Он целенаправленно слонялся весь день из класса в класс, терпеливо высиживая нужное время — и все равно не слыша, что ему говорят. Он торчал днем в библиотеке, роясь в книгах, о которых не запоминал даже названий. Нужно было просто пережить этот день. Одному. Он не мог объяснить, почему, но чувствовал, что так правильно. А вечером Драко, наконец, выпустят из больничного крыла, и тогда они поговорят. Наверное. Наверняка. Если Малфой, вообще, захочет с ним говорить. Черт.

Он отложил вилку и уставился в стол, подперев голову руками. Поговорить… Как его пугало сейчас это простое слово! Почти так же, как пугало само чувство к слизеринцу. Драко — наверняка — слышит его, понимает его, и скрыть такое — ну глупость же, как можно будет это от него скрыть! Он все поймет. И решит, что… Что я идиот, вздохнул Гарри.

Ерунда какая-то… Что бы они ни наговорили друг другу тогда, сразу после этого странного жаркого кошмара, это был просто шок. У них обоих был шок — от боли, от страха. А дальше-то что?

Гарри понял, что окончательно запутался. Что, вообще, такое — любовь? Малфой смеялся всегда — мол, не употребляй слов, смысл которых тебе не ясен. И ведь, правда, не ясен, совершенно. Только вот смогут ли разговоры хоть в чем-то ему помочь?

Надо просто идти, сказал он сам себе. Посмотреть ему в глаза и разобраться. Может быть, и разбираться ни в чем не придется. Давай, не будь трусом. Он же ждет тебя, он сам сказал, что будет ждать.

Вздохнув, Поттер встал и двинулся к выходу, не обращая внимания на шепот за своей спиной. За прошедшие сутки он почти успел привыкнуть к этим перешептываниям. Правда, временами здорово хотелось обернуться и, не отводя глаз, попросить повторить вслух. Это было бы достаточно подло, чтобы заткнуть хотя бы некоторых.

Приоткрытая дверь больничного крыла. Полумрак коридора, сменяющийся светом в палате.

Прямой, резкий взгляд серых глаз Малфоя. Злится, подумал Гарри. Интересно, на меня — или так?

— Привет, — буркнул Драко, окидывая его взглядом.

Сложенные на груди руки. Искусанные губы. Светлая челка, почти скрывающая глаза.

Гарри молча кивнул, подходя ближе.

— Как оно? — спросил он, садясь рядом и кивая в сторону.

Драко раздраженно поморщился.

— Достали, — процедил он. — Поттер, я здоров, как бык, какого черта меня держат здесь столько времени?

— Сегодня не выпустят? — приподнял бровь Гарри.

Драко дернул плечом.

— Выпустят… Или я сам уйду, — мрачно сообщил он. — Не могу больше.

Гарри осторожно прикоснулся к напряженной руке.

— Что Снейп говорит? — как можно спокойнее спросил он.

— Что мы с тобой — два придурка, — вздохнул Драко, отворачиваясь. — Поттер, гриффиндорец чертов, ты что, вправду умудрился второй раз посвящение провести?

— Да понятия не имею, — бросил Гарри. — Думаешь, у меня был выбор?

Черты лица Малфоя на мгновение исказились.

— Кто мне недавно доказывал, что в этом случае выбор есть всегда? — тихо спросил он.

Гарри молча убрал руку.

— Так, все, Малфой, — сказал он, вставая. — Я смотрю, ты сегодня не в духе, знаешь, я не буду мешать тебе раздражаться на мир. Захочешь нормально поговорить — шли сову.

— Поттер, стой, — Драко поднялся, ухватив его за рукав и глядя снизу вверх. — Ты хоть не начинай, ладно?

Страх, отстраненно отметил Гарри. Слизеринец напуган. Дожили.

— Стою, — процедил он. — Только не понимаю, зачем. Тебе поорать не на кого?

Некоторое время они молчали, глядя друг на друга.

— Не на кого, — прошептал, наконец, Драко. — Поттер, мне тут даже посмотреть не на кого. Не психуй, ладно?

Он протянул свободную руку к лежащей на стуле мантии и порылся в ее карманах.