Friyana - По другую сторону надежды

Глаза Драко блеснули — дико и странно. Стиснув зубы, он размахнулся и, оттолкнувшись от пола, обрушил на Поттера сверху лавину ударов, не давая тому вывернуться и вынуждая прижаться к полу.

— Не думаешь — что? — выдохнул он прямо в лицо Гарри, когда тот, наконец, стукнулся затылком о каменные плиты. Острие шпаги уперлось во вздымающуюся грудь. — Что я позволю тебе сделать хоть шаг отсюда — вот о чем ты не должен думать! Никогда, Поттер — слышишь меня? — никогда больше, запомни, ты даже не попытаешься засунуть свою шею в чужие разборки! Где написано, что эту войну может остановить только Гарри Поттер? Кто изрек такое пророчество? С какого перепугу ты взял, что снова должен влезть и поставить нас всех под удар?

Он тяжело дышал, не сводя взгляда с лица Гарри.

— Я не хочу отправлять других умирать, — прошептал Поттер.

— Никогда. Больше, — раздельно повторил Драко. — Даже не вздумай мечтать, что ты снова попытаешься спасти мир самолично. Риддл мертв, и ты больше не оружие, — его губы слегка дрожали — наверное, от холода, растерянно подумал Гарри, глядя на заметно побледневшее лицо. — А мы сделаем все, что в наших силах. Мы не оставим этих чертовых людей, если уж наши миры все еще так плотно связаны. Но никогда — запомни — никогда больше ты не вмешаешься ни в какие потасовки сам, если они не будут направлены лично против кого-то из нас.

Поттер молчал, пытливо и жадно вглядываясь в серые глаза, изо всех сил борясь с желанием протянуть руку и коснуться свисающей тонкой пряди волос, провести по щеке кончиками пальцев. Почувствовать — снова.

— Это неправильно, — проговорил он чуть слышно. — Отсиживаться здесь…

— Гарри, почему Дамблдор никогда не лез в битвы? — устало спросил Драко. — Кроме крайних случаев, когда его присутствие было необходимо?

— Ну, так он — Дамблдор!

— Сформулируй разницу.

Несколько секунд Гарри лихорадочно кусал губы, перебирая слова и пытаясь определить коренное отличие.

— Вот то-то же, — насмешливо заключил Малфой. — Каждый раз, Поттер, когда тебе приспичит прикрыть всех своей грудью и рвануться в открытый бой, напоминай себе, что у этого мира больше нет никого, кроме тебя, кто мог бы заменить Дамблдора. Ты — не он, но лучше тебя НИКОГО не осталось. И, если не будет Гарри Поттера — в этой войне не будет никакого руководства вообще, нравится это тебе, мне, нам всем — или нет.

Драко выпрямился и отстранился от распростертого на каменных плитах тела. Поттеру почему-то сразу же стало холодно. Пронизывающий ветер снова забрался под рубашку, заставляя ее трепетать, как парус.

— Хорошая привычка, — задыхаясь, утомленно улыбнулся Гарри, показывая глазами на шпагу в руках Малфоя. — Ее… стоило вспомнить…

— Говорю же, ты тупица, Поттер. Ни до чего додуматься не в состоянии, пока тебе на пальцах не разъяснят.

Улыбка стала шире. Ледяная глыба, давившая на плечи, сжимавшая сердце в бесформенную лепешку — с той самой минуты, как Гарри увидел свое лицо в газете Луны, катастрофически таяла. И это и было тем, на что способен один только Драко, всегда — только Драко. Прийти и уполовинить твою ношу, не сделав и не пообещав ничего — просто открыв тебе глаза на то, что она лишь кажется неподъемной. Дав тебе надежду и понимание — ты справишься. А он поможет. Они все помогут.

Гарри протянул руку — и, дождавшись, пока Малфой подаст свою, оперся на нее и встал. От тепла знакомых пальцев, так крепко обхватывающих ладонь, почему-то пробирала дрожь.

— Пойдем, девочки волноваться будут, — вздохнул Драко, кивая в сторону двери.

Поттер презрительно фыркнул.

— Дрыхнут девочки уже без задних ног, не слышишь, что ли… — проворчал он, шагая следом за слизеринцем в темноте по бесконечным пологим ступенькам. — Хоть бы для приличия поволновались, не знаю…

— О чем? — насмешливо протянул Малфой. — С башни же ты не спрыгнул. А остального, смею надеяться, от тебя ожидать уже слегка неактуально.

Его голос действовал, как электризующий поток. Желание прикоснуться к нему вдруг стало нестерпимым, жгучим и пугающим — накатило волной, заставив сбиться дыхание, затуманив мозги. Не давая себе задуматься, что он делает, Гарри схватил Драко за плечи и, развернув, одним отчаянным движением прижал своим телом к стене, чуть не задохнувшись от того, что он рядом — так близко, так много, весь… наконец-то…

— Поттер… — Драко заколотило, будто руки Гарри не сжимали его, блуждая по телу, а посылали по нему искры. Он запрокинул голову. — Ч-черт, кажется, я понял, в чем ошибался…

— В чем?.. — выдохнул Гарри, зарываясь носом в его шею и дурея от запаха бледной кожи, от ощущения близости к тому, кто снова оказался рядом — пусть даже на такой подарок глупый Поттер уже давно не рассчитывал.

— Эта башня… — Малфой задыхался в его руках. — Дело… не в суициде… У тебя просто крышу в ней сносит… Безумец чертов…

— Всегда, — шепнул Гарри, поднимая голову и сжимая в ладонях лицо Драко, вглядываясь в тонкие черты. — Всегда… когда ты рядом…

Он наклонился и осторожно, медленно провел губами по бледной щеке, по скулам, трепещущим ресницам… по теплым разомкнувшимся губам…

Малфой глухо застонал и вцепился в его спину.

Он хочет меня — от этой мысли у Гарри мгновенно, как подкошенные, подогнулись колени и потемнело в глазах. Ладонь скользнула вниз, уперлась в бедро Драко, пальцы сжались — они задыхались уже оба, потерявшись в полузабытых, захлестывающих сознание ощущениях, прижимаясь друг к другу — и боясь оторваться и глотнуть воздуха, боясь потерять контакт, по которому истосковались до крика, почти до боли…

— Гарри… — чуть слышно прошептал Малфой. — Гарри, не надо… я… мы же…

Его руки определенно имели другое мнение, изо всех сил притягивая Поттера, жадно хватая его за плечи — и руки Поттера слушали их, а не срывающийся голос, лихорадочно расстегивая рубашку, обнажая грудь, жадно, почти грубо лаская, теребя, поглаживая.

Губы скользнули вниз, покрывая ключицы требовательными поцелуями, пальцы рванули ремень на джинсах — и Драко громко, беспомощно застонал, когда они коснулись его, и рывком сполз по стене, будто ноги отказывались его держать.

— Так скучал по тебе… — бессвязно бормотал Поттер, склоняясь, целуя его куда попало. — Так долго… без тебя… Драко… мой…

Локти уперлись в камень ступенек, светловолосая голова запрокинулась — Гарри показалось, что он взорвется, едва прикоснувшись к Малфою, он сходил с ума от одного только взгляда на вздымающуюся грудь, на дрожащие плечи, закушенные губы. На острые коленки — самые родные на свете. Ладони, дрогнув от накатившей вдруг нерешительности, скользнули по внутренней стороне бедер, разводя их, отбросили очки — и жаркий рот подавил рвущийся наружу сладкий стон.