Friyana - По другую сторону надежды

Снейпу стоило немалых усилий выдержать ее спокойный обвиняющий взгляд.

— Они напуганы, — продолжала Луна. — Хоть и не признаются. Гарри совсем замкнулся, перестал разговаривать…

— Тихий Поттер? — хмыкнул Северус, изгибая бровь

— Он не просто не спорит, он вообще молчит! В нем что-то нарастает, сэр, и скоро оно прорвется наружу. Сожрет в нем остатки выдержки, и тогда ему будет уже совсем все равно. Мы получим второго Темного Лорда, если не остановим это. Вы же видели, каким он был в первый день.

Северус, скрепя сердце, допустил, что в ее словах есть некоторая логика.

— А Драко… — девушка горько усмехнулась, и он понял — так ясно, как если бы она произнесла это вслух — что Драко ее волнует не из абстрактного человеколюбия. — Он даже от меня шарахается.

— Ну, значит, еще не все мозги порастерял, — с усмешкой глядя на нее, сообщил Снейп. — Сближение с воспитанником… чревато, мисс Лавгуд. Особенно близкий физический контакт — а я полагаю, что вы говорите именно о нем.

Глаза Луны на мгновение помутнели, превратившись в матовое стекло — как будто девушка глубоко задумалась. Потом снова прояснились.

— Чревато чем? — уточнила она.

— В конечном итоге — смертью при нарушении связи, — жестко сказал Снейп. — Вы видели, что произошло с ними обоими. Это называется «доигрались», мисс Лавгуд. Не повторяйте чужих ошибок и не пытайтесь заигрывать со стихией.

— А они ошибались? — удивилась Луна. — Тогда почему именно они смогли убить Лорда? И почему авроры все лето прятались за их спинами?

Идиотка, мысленно выругался Северус. Умная. Но идиотка.

— И к чему это их привело? — ответил он вопросом на вопрос.

— А что, если они ошибались не в этом? — спросила, в свою очередь, девушка. — Профессор, скажите мне только одно, и я оставлю вас в покое — амулеты такого класса реагируют только на внешнюю ситуацию? На опасность извне? Потому что ее точно не было — во всяком случае, в эти два дня. А я ставлю на то, что амулеты закрылись именно тогда…

Северус медленно выдохнул сквозь зубы. Жаль, что все-таки тебя нельзя просто по-тихому удавить, с непонятной тоской подумал он, глядя на Луну Лавгуд. Или вставить тебе в мозг какой-нибудь рычажок, чтобы там шестеренки вращаться перестали. Хотя бы на время.

— Нет, — неохотно ответил он. — Они могут реагировать и на прямой приказ хозяина.

Луна надолго задумалась.

— Вероятность того, что приказ был отдан одновременно, стремится к нулю, — мрачно сообщила она наконец.

— Пожалуй, даже соглашусь, — не менее мрачно обронил Снейп.

— Если в амулетах и впрямь заключены чувства, — Луна подняла голову, — то именно они и должны были представлять опасность. Только я, хоть убейте, не понимаю, ни каким образом это возможно, ни как они могли сработать одновременно.

— И тут тоже спорить не буду, — хмыкнул Северус. — Это все, что вы хотели услышать?

Девушка рассеянно потерла лоб и начала сворачивать пергамент в трубочку.

— Нет, — невыразительно обронила она. — Но больше вы ничего не скажете, это я вижу.

— Отчего же, скажу, — возразил Снейп, глядя ей в спину.

Она обернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Оставьте их в покое, мисс Лавгуд, — как можно мягче сказал он. — И не вздумайте вешаться Драко на шею.

— К Гарри можно? — без тени улыбки уточнила она.

Северус мысленно посчитал до десяти.

— У вас что, инстинкт самосохранения отсутствует? — поинтересовался он.

— Мне уже нечего сохранять, — спокойно пожала плечами девушка. — Но за совет — спасибо, профессор. И за беседу.

Он смотрел, как Луна выходит из лаборатории, и отчаянно жалел, что она все еще не сформировалась, как маг. Тогда бы ему точно ничто не помешало придушить ее и сделать вид, что Луны Лавгуд в жизни Драко Малфоя никогда не существовало.

* * *

Гарри сидел на ковре Большой Гостиной, обхватив колени, и пристально, не отрываясь, смотрел на играющее в камине ярко-оранжевое пламя. Ночь опускалась на дом — медленно, властно, с каждой минутой все неотвратимее укутывая комнаты темнотой, и свет огня оставался единственным пятнышком в наступающей мгле.

И такой же мрак был внутри самого Гарри.

Луна снова куда-то исчезла. Малфой, наверное, натер себе мозоль на языке попытками объяснить ей, что шататься по городу в ее положении, как минимум, неразумно, но Лавгуд была бы не Лавгуд, если бы покорно бросила издательство, которому и так недолго осталось, порвала контакты с налаженной сетью информаторов, оставила в покое коллег-журналистов и засела в доме. Каждый раз, когда она снова уходила, распихав по необъятным карманам кипы уменьшенных свитков, Гарри ловил себя на непрошенной, почти болезненной улыбке. Это была почти приязнь — Луна позволяла себе больше, чем теперь мог бы позволить себе он сам. Ссоры с Драко ей были до факела.

Она лишь смотрела на него своими отрешенно-задумчивыми глазами в ответ на все — довольно жесткие, надо сказать — разъяснения, после чего молча собирала волосы в очередной свежеизобретенный замысловатый пучок, закалывая их волшебной палочкой, и отправлялась восвояси. Она ничего не доказывала Малфою. Его нотации просто проскальзывали сквозь нее, не встречая сопротивления.

Каждый раз Гарри чувствовал ее отсутствие — всей кожей, всем своим существом, стоило ей перешагнуть через кладку камина. Почти материальное напряжение, ежесекундно висящее в воздухе, с ее уходом будто меняло знак. И Гарри уже не мог сказать с уверенностью, какое именно из них он бы предпочел, будь у него выбор.

Первые два дня после памятного разговора в холле поместья они не виделись — Луна не выходила из своей комнаты, и, по словам Добби, Малфой почти постоянно пропадал там же. Наверное, все, что могло сгореть в Гарри, выгорело именно в эти дни — когда он потерянно бродил по дому, стараясь не думать о том, каково смотреть в глаза человека, которого чувствуешь, как себя, и видеть в них ответную, пусть даже отчаянно скрываемую, нежность. Ему было одиноко, а дом был пустым и холодным, и не думать о том, что было бы, не появись в их жизни Луна Лавгуд, становилось сложнее с каждой секундой. С каждым ударом сердца.

Пожалуй, именно тогда он решился признаться сам себе, что был бы счастлив, если бы однажды она просто ушла и не вернулась. По любой причине.

Просидев два дня взаперти, на третий Луна вышла — и исчезла из дома еще до завтрака. Гарри, узнав об этом от эльфа, испытал мрачную надежду на то, что не увидит девушку у себя дома больше никогда. Надежда теплилась почти до вечера — пока он случайно не столкнулся с Драко, который стоял в коридоре рядом с дверью в свой кабинет, прислонившись к стене, бледный, как смерть, закрыв глаза, и тяжело дышал. На обеспокоенный вопрос он не ответил — как Гарри понял спустя несколько минут, когда Малфой, собравшись с силами, аппарировал к себе в комнату, он его просто не услышал.