Nocuus - Нежеланный

И, черт побери, эта моя выходка привлекла к моей уже почти незаметной личности новую волну внимания. Поэтому на оставшееся время до каникул я ушел в глухую оборону и все свободное время торчал в библиотеке. Впервые Гермиона могла бы мной гордиться — я понял, в чем привлекательность книг и библиотек.

— Смотри-ка, эта палочка тебе подходит, Гарри. Не совсем конечно фонтан, но ты сможешь позаниматься с ней, пока не купишь нужную у Оливандера, — Гарри радостно взмахнул палочкой, выдав сплошную череду ярких искр. — Хотя Рождество завтра, но я думаю, бессмысленно будет забирать у тебя палочку сейчас, чтобы завтра подарить. Кстати, Джаспер, как насчет того, чтобы приготовить ужин?

— Как ты вообще жил все это время, Себастьян, не умея готовить? — усмехнувшись радостному Гарри, я поплелся на кухню. Снизу раздался хруст костей — кто-то зашел в магазин. Постаравшись принять как можно более угрожающее выражение лица, Себ спустился вниз.

— Тебе нравится школа, в которой ты теперь учишься? — Гарри начал нарезать вымытые мной овощи.

— Даже не знаю, братишка. Там красиво, но я не привык к настолько ярким краскам. К тому же мне учиться в Шармбатоне лишь этот год и следующий. Я вернусь в Хогвартс вместе с тобой. В нем все равно лучше, там… — на ум приходило «мрачно, страшно, опасно». — Наш дом. Но пока во Франции я должен кое-что узнать, — неспроста же этот чертов золотой ключик жжет мне руки всю осень.

Каникулы пролетели незаметно. Гарри очень понравился Себастьян. Еще бы, в нем было что-то манящее. Когда я вечерам учил уроки, эти двое изучали заклятия. Это напоминало мне картины моего прошлого, как мы учили с Себом все это. Правда, теперь я был лет на десять младше, да и вообще, был не самим собой. По-моему, у моей матери было извращенное чувство любви ко мне. Родить двух Гарри Поттеров может только редкостная мазохистка, а умереть за них только мать.

«Незаметно» для Гарри мы проверили на нем парочку зелий из тех странных книг по уничтожению крестражей. От одного зелья у него была чесотка, от второго он заболел свинкой, а от третьего у него начался понос.

— Помнишь описание той чудной смеси, которое я тебе читал. Может, еще его попробуем… — смотря на закрытую дверь уборной, произнес я. — Терять то уже нечего!

— Да иди ты, придурок! — я, посмеиваясь, продолжил собирать свой школьный чемодан. — Нам же нужно было попробовать, чтобы узнать поможет ли это, — Себ изо всех сил старался успокоить себя. Еще бы не у каждого дяди племянник может заболеть свинкой вкупе с чесоткой, при этом торча на горшке.

— Да, да, Себастьян, но от твоих оправданий Гарри легче не становится, — сказать эту фразу ровным тоном у меня не получилось, я расхохотался на середине и заработал крепкий подзатыльник.

— Собирай, давай, манатки и отправляйся в школу, дармоед несчастный! — уменьшив сундук и засунув его в карман, я подошел к двери в туалет.

— Гарри, мне уже пора отправляться. Ни пуха тебе, малыш! — не знаю, как я не расхохотался стоя у двери.

— Удачи, Джаспер! — сдавленно ответили мне с той стороны.

— Дай ему зелье, чтобы это все прекратилось, таким образом крестраж точно не выйдет из места его заточения, — я выбежал на лестницу раньше, чем в меня полетело заклятие. Всё же, мой вариант с убийством Гарри кажется гуманнее.

~~~* * *~~~

Я ждал пасхальных каникул, как дня смерти Волдеморта — с нетерпением. Еще один триместр псу под хвост. Ох, это невыносимо! Почему на этот раз я родился симпатичнее Гарри? Почему все француженки, сколько бы им ни было лет, пытаются найти себе парня? Почему их так привлекают иностранцы? И почему Флер не обращает на меня внимания? Эти глобальны вопросы мучили меня все это время, и я не мог найти на них ответа. Моя тактика гения-ботаника, усердно занимающегося в библиотеке, скоро была разбита, и меня снова стали доставать. А сейчас Себ не давал мне отдохнуть на каникулах, изо дня в день, прохаживаясь по моим «любовным похождениям».

— Да ладно, Джаспер, подумаешь, тебя домогалась парочка девчонок, — Себ снова завел свою шарманку, отрываясь надо мной. Чувствую, зря я ему все рассказал.

— Себастьян, я что, похож на нерешительного мальчика-романтика, который дарит розы каждый день и пишет стихи? По-твоему, я в здравом уме пойду под окна девичьей спальни и буду петь серенады? Нет, я не буду все это делать. Так какого хрена они все так решили?!

— Не нервничай так. Подумаешь, плохо бы было, если бы они на тебя совсем внимания не обращали. Все бы начали думать, что ты гей, — веселью дядюшки не было конца.

— Все и так начали думать, когда я в очередной раз отбился от поклонницы, невесело буркнул я. Казалось, приступ хохота Себа никогда не остановится. Икая, дядюшка поднялся с пола, но в мою сторону смотреть не решался. Смейся-смейся, я обязательно сделаю тебе какую-нибудь гадость завтра, когда буду уезжать в школу.

— Только, Джаспер, когда летом будешь рассказывать мне, как отбивался от парней, дозируй информацию, а то я умру со смеху,— хихикая, протянул он с кухни.

— Я ушел гулять, — схватив куртку с вешалки, я вылетел на первый этаж и чуть не столкнулся нос носом с Люциусом Малфоем входящим в магазин. Буркнув «Добрый день» я вышел на улицу. Мелкий крапающий дождик понемногу меня успокоил. Вроде недалеко от Дырявого котла был чудный магазин фарфоровой посуды. Ох, зря ты ржал надо мной, дядюшка!

~~~* * *~~~

— Держи, — я протягиваю ей носовой платок и сажусь рядом, свесив ноги с мостика. Бездумно болтая ими, как ребенок, я украдкой смотрю на Флер. Она еще всхлипывает, но старается успокоиться. Лунный свет отражается от вод озера и запутывается в ее серебристых волосах — так красиво. Что я там говорил Себу на счет стихов, роз и мальчиков-романтиков?!

— Спасибо, — еще раз всхлипнув, говорит она.

— Не за что, Флер. Не думал, что увижу здесь кого-нибудь в такое время, — осматриваясь по сторонам, признаюсь я.

— Да, а я не думала, что приду сюда сегодня, — Флер с интересом рассматривает меня, как будто в первый раз за этот год увидела меня. — Я раньше не замечала тебя, — тихо признается она и переводит взгляд на озеро. Надо же, хоть кто-то в этой школе меня не замечал, но это оказалась именно та персона, от внимания которой я не отказался бы.

— Что же случилось? — я ложусь на мостик и устремляю взгляд в звездное небо. Именно за это я и любил Флер — за бессмысленные разговоры долгими ночами, когда ты уже настолько вымотал, что сил переживать за жизни друзей не осталось. У нас с ней было много таких ночей.

— Просто моя подруга оказалась не такой, как я думала, — она почти шепчет, прижимаясь к прутьям ограждения.

— Значит, и подругой не была. Просто завистница, — Флер резко разворачивается и испытывающе на меня смотрит. Мы рассматриваем друг друга очень долго. Не знаю, что она ищет во мне, но мне бы хотелось, чтобы она нашла то, что ищет.