Андрей Фролов - Пути Держателей

Киоши задержал дыхание, передвигая игральные фигуры вперед и более не опасаясь потерь.

Ни одна ниточка не всколыхнулась в его душе, когда он осознал, что пришла пора прощаться с вольной армией Гив-Назандара, продолжая свой путь в одиночестве. Оставляя банды на верную гибель, юноша лишь забавлялся, представляя, как от неуправляемой ярости Ииша-Н-Тавелот откусит себе клешню.

Он сидел в самом центре древнего круга камней, само предназначение которых забылось в веках. Иссеченные ветрами и метеоритными дождями глыбы равнодушно взирали на крохотного тоэха, дерзнувшего нарушить их чуткую дремоту. Над верхушками морщинистых столпов варилось пурпурное марево небосклона, на полотнище которого темные струи воздушных течений рисовали причудливые лабиринты.

Угольно-черный скат, оседланный и одетый в тяжелую бронированную попону, парил у границы круга, терпеливо ожидая хозяина. Его крылья-плавники мягко колыхались, хвост подрагивал.

Мягко ступая по жухлой траве, к животному подошла Овилла. Задумчиво провела ладонью по морде чудовища, потянувшегося навстречу. Помешкав, вступила в круг, с интересом рассматривая стершиеся узоры каменных истуканов. Киоши чуть повернул голову, прислушиваясь к ее шагам, но остался сидеть.

— Ты взял только одного ската.

Она не задавала вопроса, просто констатировала факт, поднимая с земли овальный камешек. Киоши молча кивнул, поворачиваясь. Справа от демоницы на фоне светлого неба чернели башни Онадзиро, мягко раскачивались прикованные к монолиту летающие осколки и мелькали крохотные силуэты летающих бандитов, по приказу Шицирокину ведущих беспрерывное наблюдение за осажденной столицей.

Овилла остановилась рядом, вплотную, почти касаясь его плеча раненым бедром.

— Ты не сможешь изменить моего решения, — как можно теплее произнес юноша, без интереса наблюдая за точками снарядов, летящих от боевых машин к стенам замка.

— Знаю. Но хочу пойти с тобой, — суккуб уронила подобранный с земли кругляш, проводя рукой по его волосам, пряча пальцы в жесткой гриве.

Осторожно прикоснувшись к ее ноге, Киоши отрицательно покачал головой.

— Нет.

Овилла спокойно убрала свою руку.

— Понимаю, что ты все равно можешь пойти следом за мной, даже несмотря на запрет. Надеюсь, не сделаешь этого. Поможешь мне здесь, прикроешь спину. Останешься, чтобы как можно дольше потянуть время. А после уйдешь туда, где мы встретимся… в безопасности.

— Хочешь, чтобы я поверила в твое возвращение?

— Хочу. Я не стану верить мрачным предчувствиям и ложным знамениям шаманов. Я сам выбрал свой путь, и пройду его до конца.

— Ты рассуждаешь, как настоящий джегал. Но ставишь на карту жизнь.

— Да, это так. И понимаю, что могу проститься с ней.

— Скажи, эта долгая дорога к стенам Онадзиро стоила того?

— Безусловно.

— Я стану молиться за тебя Держателям.

— Ты не можешь представить себе, Овилла, сколь многим я обязан тебе.

— Могу. Отправлюсь в ставку. Тебе нужно побыть одному.

— Спасибо…

Она ушла совершенно бесшумно, даже не потревожив настороженный транс летающего ската. Только что стояла за его плечом, и вот уже исчезла, оставив после себя лишь ароматный пряный запах.

Киоши вытянул вперед правую руку, медленно расстегивая замки. Стянул с запястья оружие, внезапно показавшееся невероятно тяжелым. Неуверенно пошевелил обнаженными пальцами, похудевшими и болезненными на вид. Почтительно положил перчатку перед собой, поджимая скрещенные ноги.

Отбросив в прошлое все, что произошло с ним до этого мгновения, Киоши Мацусиро решительно оттолкнулся от данной точки сейчас, очищая сознание. Одним порывом разума перечеркнул собственную травлю, бегство на Мидзури, встречу с Танарой, полное опасностей путешествие, Буредду и ее отшельника, суэджигари, очередное бегство, возвращение на Тоэх, встречу с Овиллой и беседы с Марвином Сконе, схватку в доме Слизня, грязь Гив-Назандара, вольную бандитскую армию и кровь, затопившую Серединный Котел. Он оставил лишь существующий миг, молчаливый круг истуканов и перчатку, способную сконцентрированной в ней силой расколоть Камень Пересечения, осколок которого юноша так долго носил на своей шее.

Из мутной пелены выходили знакомые силуэты и лица. Друзья и враги потеряли всякую цену, превращаясь в размытые фигуры, и Киоши медленно бродил среди них, заглядывая в опустевшие глаза.

Набросок был плох, даже на самой начальной стадии картины. Мазок за мазком соперники пытались выровнять ситуацию, но многообразие ударов разноцветной кисти лишь усугубляло беспорядок, делая рисунок размытым, смазанным, вульгарно абстрактным.

Лишь зловещая маска Властителя Путей беззвучно шевелила губами, раз за разом повторяя единственное слово — судьба.

Лица уходили в туман.

Тишина.

Тоэши-Набо улыбается, за его губами ничего нет… Совсем ничего нет. Вселенская пустота.

Вспышки, вспышки. Сполохи, от которых больно глазам.

Цвета сражаются, стремясь достичь главенства.

Смеются Боги, зияет Яма…

Киоши разлепил потяжелевшие веки.

Небосклон потемнел, лишь далеко-далеко за горными хребтами изгибались тонкие сверкающие арки алых лучей. Юноша потянулся, чувствуя, как за время медитации у него затекли мышцы. Мысли двигались плавно и размеренно, от неуверенности или сомнений не осталось и следа.

Суккуб успела вернуться. Не входя в круг камней, она сидела за его границей, наблюдая за своим господином и храня его безмятежный покой. Почтительно поднимая перчатку обеими руками и надевая ее, Киоши поднялся на ноги. Сказал так, чтобы демоница услышала:

— Поверь, я обязательно вернусь…

— Да ты и не уйдешь!

Приглушенный голос, вибрируя металлическими оттенками, долетел из-за спины, предвещая неприятности. Не оборачиваясь, Киоши тяжело вздохнул. Суккуб, с виду по-прежнему расслабленная и сонная, поднялась с бревна, на котором сидела.

— Ты обманул нас всех, ублюдок, и Анзурон не ошибся, приказав следить за тобой. Ты предал нас всех, поганый пес! Заманил в ловушку! И это ради такого жалкого щенка я отняла жизнь Грызуна? Иронотсу, ты будешь недостоин стать даже рабом Дарвала.

Юноша обернулся, хладнокровно рассматривая сверкающий граненый наконечник, нацеленный ему ровно в лоб. В десятке шагов от круга каменных исполинов, по колено утопая в жухлой траве, замерла Ронисори, целясь в Киоши из верного арбалета. Бесстрастная железная маска равнодушно отражала багровое небо, крохотные искаженные силуэты Мацусиро и его демоницы.

— Не трать силы, господин, — произнесла Овилла, и юноша далеко не сразу понял, что она имеет в виду, — они тебе еще пригодятся…