Андрей Фролов - Пути Держателей

Танара попятился, Шрам отвернулся, будто его не интересовала ни схватка, ни золотой обруч, однако второй близнец внимательно наблюдал. Его хищный взгляд метнулся к Танаре, к обручу, вновь к Танаре, и снова сконцентрировался на желтой вспышке. Это не укрылось от следопыта, вдруг осознавшего невиданную опасность. Мидзури запоздало метнулся к краю террасы, на бегу закрываясь защитной чарой, и Киоши бросился ему навстречу.

Небесный обруч изменил курс, и, не меняя сокрушительной скорости, рухнул прямо на голову проводника.

Уже через мгновение Танара стоял в центре просторного золотистого круга в ярко-желтом столбе прозрачного света, внимательно осматривая колышущиеся стены ловушки. Маг не торопился прикасаться к сверкающей пленке, стараясь набрать Нитей в пределах западни, но даже тоэх видел, как быстро гниют и опадают энергетические каналы, отрезанные от мира вместе с мидзури. Танара схватился за зачарованный кинжал, но тот впервые в жизни отказался покинуть собственные ножны.

Выставив когти, Киоши с ревом бросился на столб прозрачного желтого света, но тут же отскочил, тряся обожженными ладонями. От обуглившейся кожи поднимался дым, запахло жареным мясом. Стены магический ловушки громко загудели, а их свет становился то ярче, то почти затухал.

Линда перебралась поближе, и сошедшиеся на ее переносице брови не говорили ни о чем хорошем.

— Танара! — Киоши подхватил упавшую Красную, почти превращенную в острейший шип.

Суэджигари, словно упиваясь паузой в сражении, не без интереса наблюдали за ними. Раненый Тоэши-Набо смог остановить кровь, осыпав руку черным порошком.

Приблизилась Линда, наотмашь ударила по ловушке. Но Красные, едва прикоснувшись к желтой пелене, мгновенно раскрошились.

— Заклинание вызова, — почти выплюнула она, а тонкий хвост раздраженно заметался. — Природа неясна. Сильное…

Стало очевидно, что теперь плененный мидзури не мог ни слышать, ни видеть происходящего на террасе. Повернув голову к невидимому собеседнику за пределами круга, он беззвучно шевелил губами. Мотнул головой, еще раз, презрительно рассмеялся кому-то. Киоши в отчаянии наблюдал за проводником, яростно рыча от собственного бессилия. Тяжелое, свинцовое предчувствие вдруг охватило юношу, нашептывая беду. Киоши понял, что сейчас произойдет что-то страшное, что-то неожиданное, к чему никто из них не был готов даже в мыслях.

Вот под ногами Танары начала расти, распускаясь кровавыми лепестками, пунцовая пентаграмма. Быстро прочитав ее узоры и руны, мидзури беззвучно закричал, вскидывая голову, и вдруг исчез, ярчайше вспыхнув вместе со столбом золотого пламени.

Киоши взвыл, в протяжном стоне выплескивая в молчаливые и мокрые небеса свою боль и злость. Даже понимая, что на эмоции нет ни единого мига, он не мог остановить их поток, хлынувший в душу. Танара исчез, словно брошенный в воду камень. Словно лопнувший воздушный шар, словно брошенная в очаг сухая ветка. Его проводник, его спутник, его союзник и друг. Мидзури, с которым за время бесконечного путешествия к смертельной ловушке тоэх успел разделить и тяготы, и жар битвы, и тайны чужого мира.

Но время на эмоции и скорбь сейчас на самом деле было непозволительной роскошью…

Киоши оскалил клыки, оборачиваясь к Тоэши-Набо.

— Что вы сделали с моим другом?

— Может, ты хочешь обменять его на кулон? Можем устроить.

А Серые уже крались к ногам юноши, осторожно, вкрадчиво, как проникающие в курятник ласки, скользя вдоль шершавого камня линиями тоньше воздуха. Киоши поднял Красный шип, пальцами распыляя чару в тончайший щит, и уронил к ногам, перерубая Нити врагов.

— Киоши, — Линда, разгоряченная и разъяренная, стояла за его плечом, — нам срочно нужно уходить. Поверь, это единственный выход… Особенно теперь, — добавила она, столкнувшись с тяжелым, полным сожаления взглядом молодого тоэха. — Просто доверься мне, ладно?

Звон? Знакомый звон… Мелодично отстукивая по ровному покрытию скальной террасы, из пустоты выпали два железных шарика. Киоши почувствовал, как внутри начинает медленно, но неизбежно расти ледяная волна, в которой страх мешался с обреченностью. Спектакль, развернувшийся на склоне Буредды, захлестывал своей непредсказуемостью и темпом, в то время как у остальных, казалось, давно имелись программки… Еще один шар.

С привычным хлопком в центре площадки развернулся второй Портал, и Киоши вздрогнул, прочитав эмоции, бурей пронесшиеся по лицу Линды. Он решил драться. Он будет драться. Но если неуверенность испытывают его собственные союзники, драка не будет затяжной…

Из плотной, кроваво-красной пелены прохода на вековые камни Буредды шагнул Охотник.

Шрам молча кивнул брату, перемещаясь за спину прибывшему.

Охотник остановился, и поля его широкой шляпы качнулись, когда он неспешно осмотрел поле боя. В непроглядной тени язычками пламени полыхнули глаза. А затем чистый блеск титанической молнии кристально четко выхватил из-под шляпы все остальное, и Киоши наконец взглянул в лицо одному из своих страхов.

Казалось, что узкие глаза Охотника буквально процарапаны на его невероятно длинном лице. Острый подбородок выдвинут вперед. Болезненного вида, словно бы заточенные скулы. Тонкие клыки, скорее похожие на иглы, что запомнились юноше еще на Земле. Полоска узких черных усов обрамляет бледный рот, а темная прядь, будто намеренно выбившаяся из-под шляпы, ниспадает до правой брови.

Линда очнулась первой.

— О, нет! Даже не рассчитывай на это, урод… — она постаралась на ощупь найти Красные, но руки ухватили пустоту, едва не ошпарившись о Цвета других Домов, и демоница отскочила, выискивая нужные Нити.

— Малыш, я так и не научил тебя убирать след, — Охотник качнулся вперед, словно собирался поклониться. — Отследить твой путь было несложно…

Шрам неожиданно закашлялся, отвернувшись от тоэхов, но искоса поглядывая на Охотника. Тот выжидающе склонил голову, левой рукой предельно небрежно снимая с воздуха пару Черных.

— Прошу прощения, что прерываю. Но я бы не советовал вмешиваться в происходящее действо, ибо мне известно, что роли вы особой не сыграете, но драка может неблагоприятно отразиться на вашем самочувствии, — суэджигари поклонился, с насмешкой в каждом жесте, обернувшись к брату и едва слышно добавив в его адрес. — Уверяю, что все было именно так…

Охотник равнодушно отвернулся, словно не понял ни единого слова, произнесенного Шрамом, и Киоши мгновенно узнал на себе его тяжелый взгляд. Черная Нить отвердела, превращаясь в длинный узкий клинок. Едва шевеля тонкими губами, Охотник обратился к суккубу:

— Овилла, зачем он тебе? Отдай пацана, и разойдемся миром…