Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга

Я присела и нерешительно вложила ладонь в его руку.

— Я тут же перестану, если ты назовешь меня глупой девчонкой!

— Никогда в жизни, — сказал Гидеон и повел меня прямо, мимо дивана. — В танце самое главное — изысканное общение. Могу я поинтересоваться, на чем зиждется ваша нелюбовь к танцам? Большинство молодых дам любят танцевать.

— Тссс, мне нужно концентрироваться. — До сих пор все шло хорошо. Я сама удивилась. Tour de main получался как по маслу: налево поворот, направо поворот. — Мы могли бы повторить еще раз?

— Подбородок вверх. Да, правильно. И смотри на меня. Ты не должна отводить от меня взгляд, неважно, насколько хорош мой сосед.

Я ухмыльнулась. Что это было? Напрашивание на комплимент? Ну нет, такое удовольствие я ему не доставлю. Хотя, нужно признаться, Гидеон отлично танцевал. С ним было всё иначе, чем с Вздутыми-губками — всё получалось само собой. Постепенно мне даже стал нравиться менуэт.

Гидеон заметил.

— Подумать только, у тебя получается. Правая рука, правое плечо, левая рука, левое плечо — очень хорошо!

Он был прав. У меня получалось! Вообще-то танцевать менуэт оказалось совсем просто. Торжествующе я сделала круг с одним из невидимых партнеров и снова вложила пальцы в ладонь Гидеона.

— Ха! А говорили, что у меня грация, как у ветряной мельницы! — сказала я.

— Абсолютно наглое сравнение, — подтвердил Гидеон. — Ты перетанцуешь любую ветряную мельницу!

Я хихикнула. А потом вздрогнула:

— Опс! А сейчас опять Linkin Park.

— Неважно.

Пока у меня в ушах грохотали 21 guns, Гидеон невозмутимо прошел со мной последнюю фигуру и в конце поклонился. Я почти жалела, что танец кончился.

Я присела в глубоком реверансе и вынула наушники из ушей.

— Держи. Очень мило было с твоей стороны научить меня танцевать.

— Чисто из корыстных побуждений, — сказал Гидеон. — В конце концов, позор упал бы на мою голову, ты уже забыла?

— Нет.

Мое хорошее настроение тут же исчезло. Я отвела взгляд и снова уперлась им в стену, не успев себя остановить.

— Эй, это еще не всё! — сказал Гидеон. — Довольно неплохо, но не превосходно. А что это ты смотришь так мрачно?

— Как ты думаешь, почему граф Сен-Жермен хочет, чтобы я обязательно появилась на суаре и на балу? Он бы мог увидеть меня здесь, в Темпле, где не было бы риска, что я перед всеми опозорюсь. Никто не станет удивляться и не разглядит во мне потомка.

Гидеон молча смотрел на меня какое-то время, прежде чем ответить.

— Граф не любит рассказывать о своих задумках, но за каждой его идеей стоит гениальный план. У него есть конкретные подозрения насчет тех мужчин, что напали на нас в Гайд-Парке, и я думаю, что он хочет выманить главаря, представив нас обществу.

— О, — произнесла я. — Ты имеешь в виду, что снова мужчины со шпагами нас…

— До тех пор, пока мы будем на виду, нет, — ответил Гидеон. Он уселся на спинку дивана и скрестил на груди руки. — И все-таки я считаю это мероприятие опасным. Особенно для тебя.

Я оперлась на стол.

— Разве ты не подозревал Люси и Пола из-за событий в Гайд-Парке?

— Да и нет, — ответил Гидеон. — Такой господин, как граф Сен-Жермен, заработал немало врагов за всю жизнь. В хрониках есть несколько отчетов о покушениях на него. Я предполагаю, что Люси и Пол объединились с одним или несколькими врагами, чтобы достичь собственных целей.

— Граф тоже так думает?

Гидеон пожал плечами.

— Я надеюсь.

Я немного подумала.

— Я не возражаю, если ты снова нарушишь правила и возьмешь с собой Джеймс-Бонд-пистолет, — выпалила я. — Против него эти типы со шпагами ничего не смогут. Кстати, откуда он у тебя? Я бы тоже чувствовала себя лучше, если бы у меня был пистолет.

— Оружие, которым ты не умеешь пользоваться, скорее всего будет обращено против тебя же, — сказал Гидеон.

Я подумала о японском ножике для овощей. Неприятно было представлять, что его могут применить против меня.

— А Шарлотта хорошо фехтует? Она умеет обращаться с пистолетом?

Снова пожатие плеч.

— Она занимается фехтованием с двенадцати лет, конечно, она хорошо фехтует.

Конечно. Шарлотта всё умеет делать хорошо. Кроме как быть приятной в общении.

— Она бы понравилась графу, — сказала я. — Я, по всей видимости, не в его вкусе.

Гидеон засмеялся.

— Пока ты еще можешь изменить его впечатление. Он хочет поближе с тобой познакомиться не в последнюю очередь для того, чтобы проверить, может, предсказания все-таки были правы насчет тебя.

— Насчет магии Ворона? — Как всегда, когда речь заходила на эту тему, мне стало не по себе. — А предсказание не говорит, что под этим подразумевается?

Гидеон поколебался, но потом тихо сказал:

— он откашлялся. — У тебя мурашки на коже.

— Звучит очень жутко. Особенно про песню умерших. — Я потерла глаза. — А дальше есть?

— Нет. Это практически всё. Ты должна признать, что это не слишком подходит к тебе. Или нет?

Да, я думала, что он прав.

— А о тебе есть что-то в предсказании?

— Конечно, — ответил Гидеон. — Обо всех путешественниках во времени. Я — Лев с гривой из бриллиантов, при виде которого Солнце… — На какое-то мгновение мне показалось, что ему неловко, но он тут же, криво ухмыляясь, продолжил: — Бла-бла-бла. О, и твоя прапрапрабабушка, упрямая леди Тилни, она — Лиса; правда подходит? Нефритовая лиса, прячущаяся под липой.

— Можно вообще что-то понять из этого предсказания?

— Вполне, там полным-полно символов. Это вопрос интерпретации. — Он посмотрел на свои часы. — У нас есть еще немного времени. Я предлагаю продолжить занятия танцами.

— А на суаре тоже танцуют?

— Вообще-то нет, — сказал Гидеон. — Там, в основном, едят, пьют, сплетничают и… э-э-э… музицируют. Тебя наверняка тоже попросят что-нибудь сыграть или рассказать.

— Да уж, — сказала я. — Надо было мне учиться играть на фортепьяно, а не ходить с Лесли на курс хип-хопа. Но я хорошо пою. В прошлом году на вечеринке у Синтии никто не мог оспорить у меня первое место в караоке. Я пела собственную интерпретацию Somewhere over the rainbow. [18]И это при том, что я была в невыгодном костюме «автобусная остановка».

— Хммм, да. Если тебя кто-либо спросит, скажешь, что ты всегда теряешь голос, когда нужно петь перед людьми.

— Это я могу сказать? А насчет подвернутой ноги нет?

— Держи наушники. Всё то же самое еще раз.

Он поклонился мне.

— А что мне надо делать, если меня пригласит кто-то другой? — Я присела… э-э-э… сделала реверанс.