Керстин Гир - Таймлесс. Сапфировая книга

— Нет, это просто пунш, — шепнула я в ответ. У-у-упс, пол тут оказался неровным. — Я вообще не употребляю алкоголя, к твоему сведению. Это один из моих железных принципов. И без алкоголя можно веселиться.

Гидеон поднял бровь и предложил мне свою руку.

— Я очень рад, что ты веселишься.

— Взаимно, — заверила я его. Ух, полы в восемнадцатом веке действительно шатались. Раньше я этого не замечала. — Она, может, и немного стара для тебя, но тебе же это не мешает. Как не мешает, что она до этого была с герцогом Каким-то-там. Нет, правда, классная вечеринка. Люди намного приятнее, чем я думала. Такие коммуникабельные и подчеркивающие фигуру. — Я посмотрела на щупальщика и Нетребко-остатки у спинета. — И… они очевидно любят петь. Очень симпатично. Хочется тут же вскочить и присоединиться.

— Не вздумай, — прошептал Гидеон, ведя меня к дивану, на котором сидел граф.

Тот, видя, что мы приближаемся, поднялся с завидной легкостью молодого человека и сложил губы в ожидающей улыбке.

Ну хорошо, подумала я и задрала подбородок. Сделаем вид, что я не выяснила в Гугле, что ты никакой не граф. Сделаем вид, что у тебя есть графство и ты не аферист неизвестного происхождения. Сделаем вид, что ты не душил меня в прошлый раз. И сделаем вид, что я абсолютно трезвая.

Я отпустила Гидеона, взялась за тяжелый красный шелк, расправила свои юбки и присела в глубоком реверансе, из которого поднялась, только когда граф протянул мне руку, украшенную кольцами и драгоценными камнями.

— Мое дорогое дитя, — сказал он, и что-то веселое мелькнуло в его шоколадным глазах, когда он ласково похлопывал меня по руке. — Я в восхищении от твоей элегантности. После четырех бокалов специального пунша леди Бромптон другие не могут выговорить даже свое имя.

О, он считал! Я виновато опустила глаза. Вообще-то, было пять бокалов. Но я совершенно не скучала по ощущению, когда меня переполняли неотчетливые страхи. И по комплексу неполноценности я тоже не скучала. Нет, мне очень нравилось мое выпившее «я». Даже если пол под ногами шатался.

— Merci pour le compliment, [39]— пролепетала я.

— Обворожительно, — сказал граф.

— Мне очень жаль, я должен был проследить, — сказал Гидеон.

Граф тихо рассмеялся.

— Мой милый мальчик, ты был занят другим. И в первую очередь, мы должны хорошо повеселиться сегодня вечером, не правда ли? К тому же лорд Аластер, которому я обязательно хочу представить нашу прелестную даму, до сих пор не появился. Но мне сказали, что он уже в пути сюда.

— Один? — спросил Гидеон.

Граф рассмеялся.

— Не имеет значения.

Анна-Нетребко-для-бедных и щупальщик закончили арию яростным аккордом, и граф выпустил мою руку, чтобы поаплодировать.

— Разве они не прекрасны? Большой талант, к тому же такая красота.

— Да, — сказала я тихо и тоже похлопала, стараясь не сделать «ладушки-ладушки». — Нужно постараться, чтобы заставить зазвенеть люстру.

Хлопанье нарушило мое хрупкое равновесие и я слегка пошатнулась. Гидеон подхватил меня.

— Не могу поверить! — зло сказал он, почти прижавшись губами к моему уху. — Не прошло и двух часов, а ты в стельку пьяная. Что ты себе думала?!

— Ты сказал «в стельку», я наябедничаю Джордано, — хихикнула я. Но в общей суматохе этого никто не мог слышать. — Да и поздно уже ругаться. Ребенок уже свалился в… специальный пунш, я бы сказала. [40]— Я икнула. — Упс, извиняюсь. — Я огляделась. — Другие пьянее меня, так что давай — без ложных моральных нотаций. У меня все под контролем. Ты можешь меня отпустить, я стою крепко, как скала в прибое.

— Я предупреждаю тебя, — прошептал Гидеон, но все-таки меня отпустил.

На всякий случай я пошире расставила ноги. Все равно никто не мог увидеть под широкой юбкой.

Граф с интересом наблюдал за нами, но на его лице не было ничего, кроме родительской гордости. Я украдкой посмотрела на него и получила в ответ улыбку, которая наполнила теплом мое сердце. И чего я так его боялась? С большим трудом я могла вспомнить, что рассказал мне Лукас: что этот мужчина перерезал горло собственному предку…

Леди Бромптон снова была впереди и благодарила мистера Мерчанта и леди Лавинию за выступление. Потом — прежде чем мисс Фэрфакс успела снова подняться — она призвала приветствовать аплодисментами сегодняшнего почетного гостя, объездившего мир, окутанного тайнами, знаменитого графа Сен-Жермена.

— Он обещал мне, сыграть сегодня на своей скрипке, — сказала она, и лорд Бромптон приблизился со скрипичным футляром в руках, так быстро, насколько ему позволял его огромный живот.

Публика под воздействием пунша неистовствовала от восторга. Действительно, это была потрясная вечеринка!

Граф, улыбаясь, достал скрипку из футляра и стал настраивать.

— Я бы никогда не решился разочаровать вас, леди Бромптон, — сказал он мягким голосом. — Но мои старые пальцы уже не такие беглые, как в те времена, когда я при французском дворе играл дуэт с печально известным Джиакомо Казановой… И в последние дни меня слегка замучила подагра.

По залу прокатилось перешептывание и послышались вздохи.

— … Поэтому я хочу этим вечером передать скрипку в руки моего юного друга, — продолжил граф.

Гидеон выглядел немного испуганно и покачал головой. Но когда граф поднял бровь и сказал «Пожалуйста!», он взял инструмент и смычок, слегка поклонившись, и пошел к спинету.

Граф взял меня за руку.

— А мы присядем рядышком на диван и будем наслаждаться концертом, да? О, не надо дрожать. Садись, дитя мое. Ты не знаешь, что со вчерашнего дня мы с тобой — самые близкие друзья, ты и я. У нас был действительно очень, очень искренний разговор, и мы сумели преодолеть все наши разногласия.

Э-э-э?!

— Вчера днем? — повторила я.

— Если говорить о моем времени, — сказал граф. — Для тебя эта встреча — в будущем. — Он засмеялся. — Я люблю усложнять, ты заметила?

Ошеломленная, я уставилась на него. В этот момент Гидеон начал играть и я сразу забыла, о чем хотела спросить. Боже мой! Может быть, в этом был виноват пунш, но — вау! Со скрипкой он был очень сексапильным. Одно то, как он ее брал в руки и клал под подбородок! Ему ничего не надо было больше делать, я была уже покорена. Длинные ресницы бросали тень на его щеки, а когда он поднял смычок и провел им по струнам, волосы упали на лицо. Как только в воздухе возникли первые звуки, у меня почти остановилось дыхание — такими они были нежными, заставляющими таять, и внезапно мне захотелось плакать. До сих пор скрипки были в конце списка моих любимых инструментов, собственно, они мне нравились только в фильмах, для подчеркивания особых моментов. Но сейчас это было невероятно красиво, причем всё: горько-сладкая мелодия и юноша, извлекавший ее из инструмента. Все в зале слушали, затаив дыхание, а Гидеон играл, полностью погрузившись в музыку, как будто вокруг никого не было.