Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — грандпринц

Я с порога раскинул руки в виноватом жесте. Король и королева обратили ко мне взоры, а я сказал извиняющимся голосом:

— Прошу меня великодушно простить, ваше величество!.. Заболтался с вашими гостями. В оправдание могу сказать только, что в силу своего не в меру дружелюбного характера всячески и в меру своих скромных сил крепил узы дружбы Меции с соседями.

Король раздвинул губы в сдержанной улыбке, а Елизавета сказала величественно:

— Эти настырные Аарбург и Хонштайн-Хонштайн все-таки добились у вас аудиенции?

Я сел в свое кресло, за столом чувствуется уютная атмосфера, мне тут же переложили на пустое блюдо жареное мясо с вкусно пахнущей подливой, а вельможа в золоте и с толстой орубиненной цепью на груди склонился с кувшином в руках.

— Вина, ваше высочество?

— Позже, — ответил я.

Король почти не поглядывает в мою сторону, хотя чувствую его напряжение, зато Елизавета цветет улыбками, проворковала ласково-вкрадчиво:

— И что их интересовало?

Я пожал плечами.

— Как обычно, информация. О вашем положении, настроении и прочих с виду неважных мелочах.

Король промолчал снова, а она бросила на него короткий взгляд и спросила негромко:

— И что вы им сказали?

— А что я мог, — ответил я.

Она поощрительно улыбнулась.

— Принц, вы можете… очень много. И сами это хорошо знаете.

Я польщенно улыбнулся.

— Я гость, положение королевства не знаю. Они знают лучше. Только и того, что заверил их в нашей личной дружбе с его величеством Вольфгангом, чья мудрая политика, направленная на повышение благосостояния населения, мне очень нравится.

Король коротко взглянул на меня и уронил взгляд в тарелку, а королева проворковала снова нежно и вкрадчиво:

— Нравится? Богатых интереснее завоевывать?

Я улыбнулся, кивнул.

— Да, это первое, что приходит на ум. Но дело в том, что я хоть и не Ричард Старый, но старые книги читал, потому хочу, чтоб мое имя Ричарда Завоевателя постепенно заменилось на Ричарда Строителя. Строить — это более высокий уровень, чем завоевывать!

Вольфганг снова коротко взглянул на меня, уже с сомнением, наконец-то поинтересовался ровным голосом:

— А как же воинская слава?

— Я успел, — сообщил я. — Если кто восхотел бы упрекнуть, могу скромно и на свои завоевания указать, и просто в морду дать, мало не покажется.

Он смолчал, Елизавета проворковала:

— Ох, эта непосредственность…

— Точно рассчитанная, — уточнил я, — и взвешенная, ваше величество. На мой скромный взгляд, великий король на самом деле тот, кто умело повышает богатство своих подданных, а не который разоряет страну налогами, чтобы собрать новое войско и погубить его в очередной войне. Потому я считаю его величество Вольфганга Старого великим королем, и неважно, что о нем говорят соседи.

Королева улыбнулась счастливо и гордо, а сам Вольфганг взглянул на меня с некоторым сомнением, все-таки в моем возрасте полагается мечтать о реках крови, звоне мечей по медным лбам и криках мертвецов.

— А еще им сообщил, — добавил я, — что Гора Света больше не какая-то особая гора, а просто гора. Я забрал кристалл, что светил, а гору… э-э… закрыл на всякий случай.

Они насторожились, на лицах непонимание, Елизавета переглянулась с королем и спросила:

— Закрыли? Гору? Но… как?

— Хорошо бы, — сказал я, — как дверь, но пришлось закрывать, как старый храм или тропу, перерезанную глубоким ущельем. Гора остается существовать, но уже не как Гора Света. Сейчас буря, снегом забьет все пустоты, а там весьма красивые пещеры, жаль их портить. Да и дракон какой заведется, все развлечение для местных героев.

Они оба даже есть перестали, король задержал дыхание, а Елизавета спросила тревожно:

— Как?.. Как вы это сделали?

— Да как обычно, — ответил я небрежно, — одной левой. Теперь вы понимаете, что военные подвиги меня уже не привлекают? Кристалл, правда… ладно, я о нем попозже. Позвольте, ваше величество…

Я наполнил ему кубок элитным коньяком, королеве — кагором, а себе налил свежего виноградного сока, что вообще-то вино тоже, только еще несброженное.

Король сделал глоток, прислушался к ощущениям. Я видел, как напряжение постепенно отпускает его, наконец вроде бы даже потеплел лицом.

— А не жаль, — спросил он негромко и не глядя в мою сторону, — отказываться от подвигов?..

— Жаль, — ответил я искренне.

— Так почему же…

— Я встречал ветеранов, — пояснил я, — десятков войн. Они совершили множество воинских подвигов, но мне как-то было с ними… неловко, что ли? Несмотря на возраст, они все еще в детстве! Рассуждают, как драчливые дети. Цели детские, планы детские… Наверное, я быстрее проскакиваю неизбежные этапы роста?

Он наконец повернул голову и начал всматриваться в меня с нарастающим интересом.

— Но как же… упоение в бою?

— Это когда в первый раз, — ответил я, — да, тогда радостная дрожь, сердце барабанит так, что уши вздуваются, как у жабы горло. А когда все кончается, то еще долго скачешь козликом и ходишь на ушах. Однако же то ли цепь случайностей, то ли закономерность, но меня протащило мордой через эти подвиги настолько быстро, что я и сосчитать их не успел, зато успел ухватить главное… или это не главное?., но все же решил для себя, что подобные подвиги равномерно распределены на плоскости. Подъема нет и не будет, а чудовища продолжат все равно появляться то здесь, то там. Можно всю жизнь метаться по свету и рубить драконам головы… что это изменит?

— Это повысит вашу славу, — сказал Вольфганг и уточнил: — Как истребителя чудовищ и защитника народа.

— Я не настолько эгоист, — ответил я.

Он приподнял брови.

— Ваше высочество?

— Есть желание изменить жизнь к лучшему, — пояснил я, — не только мою. Желательно… целого региона. Спешу уточнить, что завоеваниями жизнь лучше не сделаешь, но они почти необходимы на первом этапе. Однако если вовремя остановиться, на захваченных землях можно создать королевство с действительно справедливыми законами.

Он грустно усмехнулся, я увидел в его взгляде сочувствие и понимание, дескать, сам таким был и даже остался, да вот только очень это непростое дело, особенно когда сам народ противится нововведениям, да еще и хищные соседи точат, как бобры, зубы.

— Ваше величество, — сказал я, — вы можете на меня рассчитывать… в некоторой мере. Чудес не обещаю, но я объявил тут по возможности, что мы с вами в некотором союзе.

Он чуть наклонил голову, не сводя с меня взгляда.

— Спасибо… Что я должен взамен?

— Всего лишь продолжать, — сказал я, — свою мирную политику. По возможности, конечно.

— И все?

— Это и в моих интересах, — пояснил я.

Буря ревет и бросается на стены дворца, как мне кажется, все с той же яростью. Изо всех щелей свист, переходящий в рев, я чувствовал, что вот-вот и сам взвою, нужно ехать срочно, но нам всем троим надо видеть, куда скачем, здесь пропасти никто не оградил заборчиками и не повесил предостерегающие таблички.