Валентин Маслюков - Рождение волшебницы

Молодец кивнул, а Фелиса, напротив, вцепилась в Золотинку разъяренной кошкой. Лицо ее исказилось, опять в нем появилось нечто безумное, и Золотинка, не переставая говорить, с усилием отдирала со своих запястий, с шеи своей, с плеча тонкие, но необыкновенно цепкие с острыми обломанными ногтями пальцы. Фелиса продолжала биться на руках у дядьки, так что впечатлительный малый старался и дышать в сторону, чтобы не обеспокоить. Увы, несчастная успокоилась не раньше, чем поймала Золотинку. Всхлипнула всем ртом и затихла, когда ощутила в судорожно стиснутой руке палец волшебницы.

Так они и шли втроем, сцепившись. Неровно пробитые в известковых скалах повороты заставляли их сбиваться с шага. Чтобы не тесниться, молодец с Фелисой на руках пробирался самой обочиной, по каменистой осыпи, оставляя Золотинке середину тропы.

По петляющим норам, все время под уклон, они спустились в довольно высокую, частью выправленную каменотесами пещеру. Золотинка помнила здесь провал под крышкой из толстых кованных прутьев. Сюда и повел тюремщик.

— Поглум! — крикнула Золотинка в колодец, пугая Фелису. — Это я! Я вернулась и пришла за тобой.

Карась отомкнул замок и вернул ключи ветерану, который таскал корзину. Творило — крышка — внушительно лязгнуло. Медведь не откликался.

— Дурит, — пожал плечами тюремный сторож. — Даром, что ли, мы его сюда посадили?..

Фелиса висла на Золотинке, не пуская ее к дыре, оттягивая свое божество от опасности.

А тут тело дворецкого обнаружило беспокойство, скатилось с двери на пол и, очутившись на карачках перед провалом, взревело пьяным дуром:

— Поглум! При-ишли по твою душу! Вылазь, зверская ты образина!

— Зи-на-зи-на-зи-на… — удвоило насмешку эхо.

Довольно постигнув обидчивый нрав голубого медведя, Золотинка взбеленилась от такого невежества.

— Что вы несете, Дракула! — крикнула она, продолжая молчаливую борьбу с Фелисой. — Не нужно!

Деятельный не к месте дворецкий, мотаясь над пустотой колодца, вдруг сверкнул башмаками и низринулся в дыру без остатка. Мгновение полета — он приглушенно шмякнулся, и раздался негодующий рык. Застыли искаженные лица. Зверский рев метался под сводами пещеры. Золотинка сжала в объятиях Фелису, крепким поцелуем пытаясь уберечь ее от нового обморока. Наконец, не ведая, кого спасать, Золотинка безжалостно оттолкнула девушку и бросилась к колодцу:

— Поглум! — надсаживаясь, закричала она в провал. — Не тронь Дракулу! Он нечаянно. Это я, Машенька! Слышишь?..

— А кто заманил меня в эту дыру? — с неподдельной яростью взревел колодец.

— Я что ли?!

И самое ужасное, что Дракула, как свалился, так и не пикнул, даже не застонал. Не свернул ли он себе шею?

Между тем темные ресницы Фелисы бессильно пали — она опять ускользала. Отзывчивый малый, что нянькался с девушкой, не умея помочь беде, запахивал на ней плащ поплотнее и тихонько дул в лицо. Прикосновение Золотинки могло бы вернуть Фелису к жизни, но как оставить Дракулу?

— Поглум, милый, хороший! Подними, пожалуйста, Дракулу наверх! — она склонилась к дыре.

— Ага! — пробурчало глубокое чрево колодца. — Вот как ты заговорила!

— Сказать, что я тебя люблю?

— Не трудись! — прогудел колодец. — И если ты посмеешь сюда упасть… О-о!

— Ладно, ты считаешь, что Маша — предательница! — горячо заговорила Золотинка. — Пусть! А тот огромный, у кого лапы, как два дерева, и кто этими лапищами посадил маленькую Машу в железки, тот не предатель. Допустим. Пусть. Я согласна! — (Внизу что-то глухо закряхтело.) — Но объясни мне, Поглум… не беспокойся, не буду называть тебя милым, если это тебе так неприятно! — (Внизу нечто напоминающее кузнечные мехи вздохнуло.) — Объясни мне только, какое предательство совершил человек, что нечаянно свалился в яму, на дне которой имел неосторожность сидеть медведь? Если он и совершил преступление, оно называется иначе. Подбери другое слово!

— Пьянство? — предположил голос внизу.

— Правильно! — сказала Золотинка. — Сейчас же подними Дракулу наверх, если ты так все хорошо понимаешь. — И коварно добавила: — Я надеюсь, ты сумеешь подняться?

После некоторого промежутка голос внизу промямлил не без замешательства:

— Стоит ли возиться? Я тебе скажу, не обрадуешься. Твой приятель, видишь ли, плохо уцелел. Подниму я тебе эту падаль! Поглумы дохлятины не едят.

Зашуршало, послышался скрежет когтей о камни. Сам собой раздался неплотный круг ратников, и прежде всех попятился к выходу из пещеры тюремщик, его вовремя придержали, не давая улизнуть. Возле колодца осталась Золотинка да бездыханная Фелиса, верный дядька держал ее голову на коленях. Когда над обрезом дыры появился чуткий нос, а затем выросла треугольная голова и глянула окрест умными глазками, дядька склонился над девушкой, заслоняя ее от страшного видения.

Укрепившись внутри колодца, Поглум поднял Дракулу и довольно небрежно швырнул на пол. Перекинувшись с живота на спину, мертвое тело дворецкого зевнуло и принялось укладываться, отыскивая положение поудобнее. Добросовестный Поглум так и онемел. Хилок Дракула всхрапнул, сипло потянул носом. Благостное выражение предательской рожи указывало, что падение на мохнатого медведя не произвело на дворецкого особенного впечатления.

— Поглум! — повернулась Золотинка. — Рукосил бежал, и его нет. Тут такое творится! На тебя вся надежда!

— Рукосил бежал? — недоверчиво переспросил Поглум, сразу уловив главное. — Хм! Говори еще!

— Его постигла ужасная беда! — сразу откликнулась Золотинка. — Он потерял свой волшебный перстень. Разбежались слуги. Он обратился в дряхлую беспомощную развалину, которую никто не хочет признавать!

— Стой, подожди… Но он жив?

— Одной ногой в могиле!

— Только одной? — засомневался Поглум.

Под эти удивительные речи очнулся Дракула, и хотя не встал, сонной своей повадке не изменил, но приоткрыл один глаз и лежал, осмысленно вслушиваясь.

— Та-ак… — озирался медведь, не в силах вместить в себя поразительные известия. — А это кто? — обнаружил он Фелису, которую придерживал на коленях ратник.

— Это Фелиса. Она слабенькая.

— Она слабенькая? — заинтересовался Поглум. Подтянул зад на обочину колодца, уселся и, подперши челюсть, задумался, как совершенно вольный, свободно расположившийся в свое удовольствие медведь.

Золотинка поцеловала приоткрытые губы Фелисы. Сразу она ощутила по безвольному телу ответный ток, веки дрогнули. Не открывая еще глаза, девушка припала к Золотинке горячим ртом и, слабо содрогнувшись, очнулась по эту сторону действительности.

— А она хорошенькая! — поделился своими наблюдениями Поглум.

— Дуралей! — неожиданно взвилась Золотинка. — Красавица, каких свет не видывал! Писаная красавица!