Вадим Крабов - Защитник и Освободитель

— Теперь по порядку. Да, признаюсь, я о вас забыл. А чего вы хотели! — прервал он снова поднимающийся недовольный рокот, — у меня и без вас забот — воз и маленькая тележка! А кто мне говорил про какую-то печать, а? Ну-ка, вспомните? Никто! — сказал, как отрезал, — была речь о клятве неизвестному мне Богу и что снять её может только он сам. А теперь что я слышу? Голословные обвинения я слышу! Некрасивый базар получается, уважаемые.

«Озгул» ответил через долгие полстатера молчания:

— Ты не посланник неизвестного Бога, ты… дурак ты, — пророкотал так сильно, что с крепкого потолка подвала посыпалась вековая пыль, — мы покажем тебе печать, иди за мной, — сказал и, не оглядываясь, уверенно пошел по лабиринту, припадая на посох. Остальные мумии остались на месте, а призраки куда-то испарились.

«А ведь для понта на посох припадает, старый жук, — думал Рус, двигаясь следом за бывшим „ночным князем“. Он заметно высох и еще сильнее побледнел за прошедшие месяцы, — интересно, чей Дух в нем сейчас сидит? Стопудово самый авторитетный среди них…», — думал, стараясь отвлечься от предстоящей работы. Он заранее предполагал, что она ему не под силу и подспудно продумывал отмазки.

Меж тем в тусклом свете из глаз мумии, напоминающем мертвенно-бледную лунную дорожку, проступали многочисленные завалы, которые под влиянием загадочной «Силы Предков» разбирались и за спинами двух сущностей: пока еще живой и давно уже мертвой — собирались вновь. Наконец, открылся небольшой, шагов десять в диаметре, круглый зал. В центре оного стоял грубо отесанный шестигранный валун размерами не больше двух локтей в ширину и высоту. Плоский верх был отполирован, посередине располагалось углубление. Ночным зрением, да еще и в свете «Озгуловских» глаз, Рус прекрасно видел полустертые руны, опоясывающие алтарь. Руны располагались густо, как наколки отмотавшего двадцать ходок зека. Чистые места отсутствовали, за исключением «стола»… нет, в ямке-чаше для жертвенной крови сохранился четкий рисунок оскаленной пасти, как бы глотающей вкусную соленую жидкость. При хорошем воображении можно было бы очень явственно представить, как пасть при этом еще и облизывается.

«Да что за богом ты был! Явно пришлый, на Гее таких мотивов не прослеживается…», — пронеслось в голове Руса, пока он принимал удобную для работы позу — садился по-тирски, скрестив ноги. «Озгул» застыл за спиной и пригасил взор. Приготовился к долгому ожиданию. А что надо сделать ясно без слов — сломать печать. Рус, погружаясь в транс все глубже и глубже, видел её все чётче и чётче.

Вот она, в глубине камня — Слово Бога, скрепленное фрагментами Душ, поглощенных вместе с кровью. Смертями жертв от алтаря не пахло.

«Это уже хорошо», — определил Рус, нисколько не удивившись своей способности «чуять» жертвоприношения. После того, как сам чуть не стал жертвой — это неудивительно.

«Подскажите, друзья», — обратился он к своим Духам.

В ответ — долгое молчание. Не жаловали они пустые разговоры…

«Едрит твою через коромысло, Большой Друг, — в голове раздался плохо различимый голос Каменного, словно катающего во рту валуны. Значит — не уверен. Рус выучил характеры и манеры говорить почти всех своих Духов, — пробуй Силу Земли да плюсуй Волю. Разбить надо этот хренов камень и все дела! Но руны сильные, цепко держат, поэтому мы сейчас не при делах».

«Друг мой, не стоит подражать этим бездельникам Великим Шаманам. Они заразились от меня жаргоном и ты туда же! Будь культурней, тебе не идет. Тем более получается коряво. А им простительно, им развлечение…», — говорил, а сам уже выстраивал нити Силы в структуру. Каменный, точнее Дух Слияния с Землей промолчал.

Сила Геи пронеслась мощным, почти физически ощутимым потоком (Рус, кроме своих хорошо прокачанных каналов, подключил и астральный колодец). Над алтарем возник молот с длиннющей ручкой. Размах и неразличимый удар, от которого содрогнулось все подземелье. Пыль, крошка, мелкие и большие камешки заполнили весь бывший алтарный зал… Дух Ветра быстро разогнал все по местам и… валун стоял целехоньким. «Озгул» не выразил никаких эмоций.

— Попытка — не пытка, — вслух сказал Рус, пожимая плечами, — заметил длинную рукоять? Рычаг! Это тебе не просто так. «Дайте мне точку опоры» — говорил один мудрец… — механический удар «молота» помноженный на Силу способен был расколоть скалу из твердейшего гранита, в этом Рус был уверен, а поди ж ты! — не прокатило…

«Озгул» не ответил. Мумия есть мумия.

До ночи прошло еще много попыток, самая оригинальная из них заключалась в попытке создания трещины на одном участке углубления в одной руне при помощи резкой смены жары-холода (помогали «друзья» — Духи) с одновременным точечным ударом. Рус устал и окончательно убедился, что все его попытки — тупик. Физика не поможет: дело в этих чертовых рунах, которые вцепились в то чертово Слово!

Плюнул на гордость и горячо помолился Гее — та сделала вид, что не услышала. Призывал Френома — с таким же успехом. Но на него, исповедующего принцип «воин должен рассчитывать на собственные силы!», он и не надеялся.

Вода во фляжке плескалась на донышке, поэтому Рус только промочил горящее горло и, свернувшись калачиком, лег на каменный пол. «Утро вечера мудренее», — здраво рассудил он и заставил себя уснуть. Голод мучил не так сильно, а вот пить хотелось неимоверно.

Мумия продолжала стоять молчаливым истуканом и немым укором. Рус так распалился, что забыл все заранее выдуманные оправдания:

«Я буду не я, если не расколю этот чертов орешек!», — пообещал сам себе, гася злость — помощницу во многих делах, но, к сожалению, не в этой безнадежной затее. Сейчас он бы с удовольствием ушел «ямой» домой, вкусно поел, сладко попил, но… координаты больше не снимались, а «Озгул» больше сюда его не поведет, в этом Рус был почему-то уверен.

Не рассчитывал он ни на какое «снятие печатей», думал просто уболтать — отмазаться. Зачем поперся за мумией? Правильно, слишком сильно пальцы гнул, не мог не пойти…

Рус подскочил ночью, как ужаленный. Какой-то старый альган разбирался в рунах Изначального Языка, языка Истинных Перворожденных. В голове сидела четкая картина рун, вырезанных на больших пластах коры Древа Жизни. Он знал значения каждой из них и только что с удивлением понял, что Значение заклинания изменится на противоположное, если прочитать его задом наперед. Только для этого необходима толика Божественной Воли, коей обладали Истинные Перворожденные и потеряли их дальние потомки.

Спросонок, подходя к алтарю, Рус еще путался, кто он есть: имеющий имя человек или безымянный альган. Без труда нашел Исходную руну, два раза обогнул камень и увидел Завершающую. Надпись шла по спирали снизу-вверх. Набрал полную грудь затхлого воздуха и… из него полились Звуки Изначальной речи. Странное пение, переходящее от баса к дисканту, отдаленно напоминающее пение эльфов во время создания «межреальности» или молитву венчания на Этрусское Царство. Начал с Завершающей ноты, а руны можно отнести больше к записи слогов-звуков, чем слов (не путать с божественным Словом) и закончил Исходной, то есть «прочитал» заклинание наоборот. Во время произношения очередной руны, та вспыхивала и выплывала из камня. По окончании «обратного пения», вокруг Руса висели горящие жарким малиновым светом вычурные знаки, а из глубины камня медленно поднималось бледное Слово.