Денис Чекалов - Пламя клинка

— Аминь, — согласился я.

— Но что это я, садитесь.

Он указал на большие мягкие кресла.

Я проверил свое все тем же простеньким заклинанием и только после этого сел.

— А правда, — спросил начальник городской стражи, — что вы один вошли в Башню Хаоса и уничтожили там всех адептов зла.

— Мне помогали.

Я отставил пустой бокал.

— А главное, я сделал это исключительно ради денег.

Казначей удивленно посмотрел на меня.

— Вы же сказали Огнарду, что здесь все сделаете бесплатно.

Я усмехнулся.

— Я сказал Огнарду то, что он хотел услышать.

Хотите, чтобы вам верили, ведите себя подло. Люди охотно видят во всех плохое.

Я дал понять, что легко продаюсь, и Руфус сразу расслабился. С такими людьми ему было просто, а звонких монет в его сундуках хватало.

Он выложил на стол перед нами тугой кошель заговоренного золота.

— Это аванс, — сказал казначей. — Найдите убийцу имперского дознавателя и получите столько же.

Руфус приподнял палец.

— И еще столько же, если скажете об этом только мне.

Я взял кошель и сунул его в карман.

— Не могу обещать, — сказал я. — Огнард будет ходить за мной по пятам. Да и другие тоже. Но сделаю все возможное, я люблю деньги.

Казначей довольно кивнул.

— Держу пари, воевода уже многое вам рассказал?

— Да, — согласился я. — Он думает, это сделали орки.

Руфус презрительно усмехнулся.

— Орки! Надо же такое придумать.

Он поднялся и подошел к стене.

Одна из хрустальных панелей вспыхнула, и передо мной открылась карта степей.

— В этом хрустале живет дух шамана, — пояснил Руфус. — Орки сами его и прокляли за нарушение каких-то глупых законов. Ему понадобится примерно сто лет, чтобы избавиться от этой печати…

Казначей взял указку из кости единокрыла.

— Каждое утро я потчую его яванским шербетом. Так он быстрей сможет излечиться. А в обмен он для меня следит за своими бывшими братьями…

Алые точки на карте медленно двигались.

— Это их патрули, — сказал Руфус. — У них нет единой армии или государства. Лишь отдельные стойбища. В каждой есть свой старейшина. У всех свои интересы, планы, мечты.

Длинной указкой он касался кружков на карте.

— Огнард, дубина, верит, что орки — наши враги. Но это не так. Они — идеальный буфер между Империей и Снежными Пустошами. Твари, что живут в тундре, должны сперва пройти сквозь стойбища орков, мимо их сторожевых башен — здесь, здесь и здесь…

Я старался запомнить все, понимая, что второго шанса изучить карту может не быть.

— Пока орки живут в степях, нам нечего бояться Снежных богов. И оркам наше соседство выгодно; они знают, что в случае беды всегда могут укрыться за стенами Малахита.

— Вы пустите орков в город?

— Почему бы нет? — Руфус пожал плечами. — Людям, что ходят по улицам нашей крепости, я верю ничуть не больше. Это и есть политика — в каждом видеть врагов и союзников одновременно.

Он вернулся в кресло.

— Я скажу вам и больше. Среди орков немало тех, кто охотней присягнул бы нашему императору, чем остался под властью Саардак-хана. Может, когда-нибудь…

Руфус пожал плечами.

— Но пока рано об этом. Дипломатия — дерево, которое приносит богатые урожаи, но вырастает медленно. Что еще говорил вам Огнард? Ну кроме гадостей про меня. Знаю, я для него исчадие ада…

Он чуть усмехнулся.

— Сказал про купца Казантула, а еще про слухи о заговоре.

— Это полная чушь, — отмахнулся Руфус. — Во всей Империи не найти человека, более верного императору. И за эту верность жалованы Казантулу горы и все сокровища в них.

— Горы? — Я усмехнулся. — А скарбники знают об этом?

— Скарбникам и не надо знать.

Он замолчал, глядя в хрусталь панелей.

— А у вас есть идеи? — спросил я.

— Думаю, это Огнард, — ответил начальник стражи.

— Воевода?

Руфус кивнул.

— Был один случай, еще три года назад. Все о нем знают, но вспоминать не хочет никто.

Казначей сцепил пальцы домиком и подпер подбородок двумя указательными пальцами.

— Город рос очень быстро, и комендант Аскольд послал в столицу запрос — на пушки, трех архимагов, а еще на пополнение гвардии. Прислали полсотни ратников…

Он усмехнулся.

— Ратников! Все мальчишки, едва-едва могут удержать меч. Нас ведь в столице, знаете ли, не жалуют; если иногда и расщедрятся, так чего похуже пришлют.

Я вспомнил, что тот парнишка, Аксен, тоже прибыл в Малахит три года назад.

Значит, с этим отрядом.

— Пару дней спустя, — продолжал казначей, — Огнард повел их в степи. Далеко, куда и орки не заезжают. Не было их неделю, потом вернулся один. Сказал, мол, напало на них Снежное существо — и все полегли.

— Все новобранцы? — нахмурился я. — Полсотни?

— Да… а главное, — у Огнарда ни царапины, ни вмятины на доспехе, — словно он в бою-то и не бывал. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. С Аскольдом говорил, да без толку, он, ежели упрется, дубиной не прошибешь.

Руфус задумался.

— И главное, не могу понять, то ли он знает, что с отрядом случилось, а мне говорить не хочет. То ли просто Огнарда покрывает, они еще по Реке знакомы и друг друга не выдадут.

— Значит, все новобранцы погибли?

— Один остался; да вы, поди, его на конюшнях видели. Аксен, он всегда был хлипким, а как через портал перешел, заболел сильно, чародейство впрок не пошло. Думали, умрет; у нас тогда ни лекарей не было, ни союзников среди орочьих колдунов.

Он посмотрел на погасшую карту.

И я понял, сейчас у Руфуса хватает в степи союзников, может быть, даже тех, что пойдут с ним против Аскольда.

— Огнард тогда сказал, что мальчишку надо вернуть обратно в столицу. Но я возразил. Вторая телепортация его бы просто убила. Вот Аксен и остался в городе; думали, что умрет, а болезнь его и спасла.

Казначей помолчал немного.

— С тех пор воевода его от себя не отпускает. Словно боится, что последний из новобранцев погибнет. А может быть, Аксен что-то знает, чего знать не положено.

— Значит, вы не поверили в историю о Снежном чудовище?

Руфус вскинул глаза.

— А зачем воеводе вести новобранцев в степь — одних, без опытных ратников? И почему Димитриса он не взял с собой? Тот был в ярости и даже послал бумагу государю-императору…

Казначей усмехнулся.

— Помню, Огнард с Аскольдом сильно перепугались, когда об этом узнали. Комендант тогда на Димитриса всех собак спустил — как, мол, посмел через головы командиров самого императора беспокоить? Да только Димитриса непросто запугать; он лишь молчал и смотрел так злобно, что Аскольд своими словами и поперхнулся.

— И что бумага?

— Да ничего. Я уверен, она и не дошла до государя. Какой-нибудь боярин ее мельком проглядел и выбросил вон. Им, из столицы, что пять десятков наших погибнет, хоть пара тысяч — все ничего. Лишь бы адамантий присылали исправно, а мы и присылаем.