Денис Чекалов - Пламя клинка

Девушка приземлилась рядом.

Мы оказались в огромной, просторной зале.

Кое-где стены были уложены кровавыми кирпичами, так же, как повсюду на Верхнем ярусе. Другие остались голыми, сбитыми наспех, и уже начали осыпаться.

Видимо, раньше здесь простирались обычные коридоры, и лишь недавно вырыли эту залу.

Духарий не только стер защитные руны, но и заготовил плацдарм для огромной твари, откуда зломысл и вырвался на городскую площадь.

Маг не сумел бы сделать все это без помощи короля Станислава.

— Гляди, — прошептала девушка.

В полу зияла дыра — тоннель, ведущий в Нижние ярусы.

Подле него стоял морлихор .

Тварь была огромна, величиной с быка. Тело заковано в толстую, прочную чешую, и острые шипы поднимались в центре каждой пластины.

На голове росла длинная, спутанная грива цвета потускневшей бронзы, а вместо пасти извивались толстые щупальца.

В морщинистом лбу сиял единственный глаз с четырьмя зрачками, что медленно вращались против солнцеворота.

Тугой хвост монстра расходился на шесть концов, словно плеть, и каждую венчал распахнутый глаз.

Инженер Торвальд лежал у дальней стены.

Парадный кафтан порвался и был весь заляпан кровью. Белая меховая шапка откатилась в сторону.

В правой руке гнома темнел обломок ореховой рукояти, а навершие топора валялось в шагах двадцати.

— Прочь! — закричал нам Торвальд. — Бегите отсюда! Лучше позовите на помощь.

Но бесполезно кричать «Спасите!» городской страже, в подобных случаях они волшебным образом становятся глухими.

Морлихор тихо зарычал.

Один из големов валялся подле него. Гигантская рука была разорвана в клочья, стальной пропеллер измят и выдернут, как говорится, с мясом.

Другой лежал чуть поодаль.

Пальцы его судорожно дергались. Сжимаясь и разжимаясь, лопасти пытались вертеться, но не могли поднять механическое существо в воздух.

— Я отвлеку монстра, — негромко произнес я. — А ты займись гномом.

Яркое пламя засияло в моей руке.

Размахнувшись, я швырнул огненную сферу в чудовище.

Морлихор обернулся.

Четыре алых зрачка уставились на меня.

На краткий миг мне почудилось, что все мои страхи, все ночные кошмары вдруг ожили и пришли ко мне, теснясь в моем разуме и шепча о том, что давно забыто и стерто из глубин памяти.

В ту же секунду я сбросил жуткое наваждение.

Быстро разбежавшись, я легко запрыгнул на большую груду камней.

Острые обломки посыпались из-под ног, мне показалось, что я вот-вот упаду, но этот реальный страх перед болью, страх сломанных костей, был гораздо лучше беспредельного ужаса, пожиравшего меня секунду назад.

— Сюда! — крикнул я. — Сюда!

Чудовище повернулось.

Медленно, с глухим утробным рычанием, морлихор пошел на меня.

Он забыл о Торвальде и умирающих големах.

Остался лишь я и запах моей крови.

— Уведи их! — приказал я.

Девушка подбежала к гному.

Тот лежал на камнях, и сдавленное хрипение вырывалось из его горла.

— Големы, — шептал инженер. — Спасите моих големов.

Оксана процедила что-то сквозь зубы.

Она предпочла бы остаться здесь, сразиться с огромным монстром, но выбора не было.

Девушка раздавила в пальцах астральную сферу, и все четверо исчезли в ярком сиянии.

Я посмотрел на серого морлихора.

Мы остались одни.

Не смотри в глаза опасности.

Никогда.

Это забава для тех, кто не знает настоящего риска.

Или самоубийц.

Ужас — неистовый, первобытный страх управляет нами единовластно, и ни Долг, ни Воля, ни Разум не в силах заглушить его крики.

Если ты заглянешь в глаза опасности, ты умрешь.

Ратник шествует на войну, потому что глуп и не ценит собственной жизни.

Наемник идет с усмешкой, помахивая мечом. Он будет резать слабых и беззащитных, а при малейшем риске сразу сбежит подальше от поля боя, бросив и командира, и раненых товарищей, и грязный, бесполезный обрывок знамени.

Жрец-фанатик отдаст свою жизнь за бога, с радостью и открытым сердцем, лишь потому, что в посмертии ждет райского воздаяния.

Никто из них не смотрит в глаза опасности.

И только со стороны они нам кажутся храбрыми.

— Все твои друзья разбежались! — прорычало чудовище. — Ты остался один.

— Одиночество — наша плата за то, чтобы повзрослеть, — сказал я.

Зала была огромна. Тот, кто вырыл ее в толще земли под городской площадью, очень хорошо постарался.

Я стоял на высокой груде обломков, медленно шепча защитные заклинания.

Мой астральный щит исполнялся небесной силой.

— Человек, — чуть слышно произнес морлихор.

Он провел чешуйчатой лапой по граниту плит.

В каменном полу от его когтей остались глубокие, рваные борозды.

— Я жил в Нижних тоннелях. Там, где ты не протянул бы и дня. Ты и впрямь веришь, что сможешь остаться жив?

— Вера — это все, что у нас есть, — отозвался я.

Там, где только что стояла Оксана, алым рубином сверкал полуторный меч.

Девушка оставила его для меня.

С другой стороны, в луже чернильной крови, лежало навершие инженерного молотка.

Чуть дальше и рукоять.

Я помнил, как Торвальд скрутил инструменту голову и привинтил ее с другой стороны. Значит, эти обломки еще можно починить.

Если будет время.

— Оставайся здесь, человек, — негромко произнес морлихор. — И просто смотри наверх. Кровь людей будет литься по улицам Малахита и оросит тебя, словно утренний дождь.

Мощным прыжком чудовище рванулось к провалу.

Пара секунд — и он уже будет на площади.

Я ждал.

С тихим, глухим рычанием монстр упал обратно.

— Сперва допрыгни, — сказал я.

Он обернулся, и все его четыре зрачка от ярости побелели, почти слившись со стекловидной жидкостью.

Прочная цепь невидимых заклинаний намертво связала нас вместе. Теперь ни один из нас не уйдет из обвалившейся залы, пока не убьет другого.

Или не умрет сам.

Чудовище медленно пошло на меня.

— Там, в Нижних тоннелях, я один загрыз шестерых зломыслов, а пауки…

Я знал, что морлихор прыгнет на середине фразы.

Так и случилось.

Его огромное тело, закованное в толстую чешую, внезапно сорвалось с места. Сложно было поверить, что этот гигант может так быстро двигаться.

Морлихор обрушился на меня, как падающая звезда.

Я уклонился и со всей силы врезал ему в висок.

Хищника отшвырнуло в сторону.

Он хрястнулся о гранитную стену, лапы его подогнулись, и монстр тяжело осел на гранитный пол.

Тело его содрогнулось.

Густая алая кровь забила изо рта.

Я развел руки.

Алые молнии пронеслись между моими ладонями.

Мощный заряд обрушился на голову монстра. Грива чудовища задымилась, щупальца стали бурыми, сморщились и обвисли, словно куски вяленого мяса.