Кертис Джоблинг - Восхождение Волка

– Ты так нежно говоришь о своей матери, – вздохнула Гретхен. – Я завидую тебе.

Лисица погрузилась в молчаливое раздумье, сильно, до крови, прикусила губу.

– В чем дело? – спросил Дрю, озабоченный переменой в настроении Лисицы.

– Они говорят, что Вергар зачал тебя во время очередного своего похода с какой-то женщиной, и потому ты не имеешь права считаться Верлордом. Но если за твоей матерью приходил Веррэт, значит, это ложь. А твоя мать – родная мать… Я думаю, она жива.

– Что? – не веря своим ушам, воскликнул Дрю. Слова Лисицы ударили его словно обухом по голове.

– Твоим отцом был Вергар, – пояснила Гретхен, – следовательно, твоей матерью была королева Амелия.

Дрю был потрясен. Наконец, он узнал, кто он – действительно Верлорд.

– Их дети погибли во время большого пожара, который случился, когда Леопольд занял трон, – волнуясь продолжила Лисица. – Полагаю, ты тоже должен был погибнуть, но кто-то помог тебе спастись. Твоя «мать», как ты говоришь, была служанкой здесь, в Хайклиффе, так что маловероятно, чтобы ты родился где-то в далекой провинции, где шла война. Леопольд захватил трон и объявил, что все Волки мертвы, что их больше не осталось. Так началась династия Львов. Предполагаю, что все это время он именно так и считал.

– А что случилось с моей матерью? Что с ней сделал Леопольд? – спросил Дрю, привставая на колени, чтобы заглянуть Гретхен в глаза. – Где она? – закричал он.

Гретхен замялась, подыскивая слова.

– Она здесь, Дрю. В этом замке. Чтобы закрепить свое право на трон, он… – Гретхен спрятала лицо Дрю в своих ладонях. – Он женился на твоей матери, Дрю. Леопольд взял в жены королеву Амелию.

В эту минуту в замке повернулся ключ. Гретхен отдернула свои ладони от лица Дрю и вскочила на ноги. Дверь отворилась. Дрю свернулся калачиком на полу, из глаз его текли слезы. Только сейчас до него начал полностью доходить смысл слов Гретхен.

В дверях появилась фигура принца Лукаса.

– Моя дорогая, – сказал юный принц, элегантно протягивая ей руку. – Думаю, достаточно. Я исполнил твою просьбу, но теперь пора. Нас заждались гости. – Он улыбнулся, заметив слезы на лице Дрю. – Я вижу, ты, как и собиралась, показала этому негодяю, что такое когти Лисицы. Теперь пойдемте, миледи, завтра нас ждет трудный день.

– Вы правы, мой дорогой, – ответила Гретхен, следя за тем, чтобы ее голос не дрожал. – Я сказала все, что хотела сказать, и благодарю вас за эту предоставленную мне возможность. Надеюсь, он не забудет наш разговор.

Гретхен многозначительно посмотрела на Дрю, который стоял на коленях и все еще пытался осмыслить услышанное. Значит, его мать – королева Амелия? И она жива ! Вот он, его шанс на спасение. Только сможет ли она убедить мужа проявить милосердие?

– Милорд, – отчаянно бросился в бой Дрю и пополз к принцу на коленях по холодному полу. Избитый, изломанный, умоляющий мерзкого юного принца. Неожиданно в голове Дрю промелькнула мысль о том, что Лукас – его единоутробный брат. Интересно, сможет ли поколебать юного Льва такое откровение? Вряд ли. Если бы Дрю мог сложить сейчас руки, он сложил бы их. Но придется умолять Лукаса и без этого. – Мне необходимо переговорить с королевой. Могу я передать записку для нее? Могу я увидеться с ней?

Лукас ударил его с такой силой, что выбил зуб – правда, тот уже и так шатался. Принц помахал в воздухе онемевшей от удара рукой, восстанавливая в ней кровообращение.

– Как ты смеешь говорить о моей матери, королеве, таким фамильярным тоном? Если завтра утром мой отец не захочет собственноручно отрубить тебе голову, это за него с удовольствием сделаю я сам.

Принц наклонился над лежащим, словно куча тряпья, Дрю и плюнул на него.

– Пойдемте, – сказал Лукас, поднимая с пола лампу и подставляя Гретхен свою согнутую в локте руку. – Мы уходим.

С этими словами будущая чета покинула камеру. На пороге Гретхен оглянулась, лицо ее исказилось от боли при виде распластанного на полу друга. Принц потянул невесту в коридор. Охранник с громким отвратительным стуком захлопнул и запер дверь камеры.

Два золотых кубка со звоном ударились друг о друга перед сидящим за столом Берганом, и чокнувшиеся рассмеялись, когда их обдало брызгами хмельного меда. Чтобы скрыть свое презрение, Берлорд сделал глоток из своего кубка. Банкетный зал замка Хайклифф был переполнен гостями – жуликоватые торгаши, изнеженные аристократы, верноподданные лизоблюды спешили воспользоваться редким гостеприимством короля-Льва. Берган заметил, что некоторые привели с собой разодетых и усыпанных драгоценностями жен, другие предпочли оставить их дома – очевидно, предполагая всласть погулять на королевской свадьбе. В зале буквой П были расставлены три стола невероятных размеров. За главным, поперечным, столом сидел сам король и самые близкие к нему люди.

Вся эта огромная, изрядно подпившая компания без устали жевала, звенела кубками, переговаривалась с соседями. Возле столов крутились небольшие собачки, то и дело вступавшие в свару из-за брошенного им куска.

Гостей беспрерывно развлекали шуты, жонглеры, фокусники, карлики, в стороне стояли музыканты и дули в свои дудки, а развеселившиеся гости то и дело отпускали шуточки, чаще всего непристойные. С потолка позади каждого стола спускались красные занавеси с золотыми гербами Леопольда, такое же полотнище полыхало и за столом, за которым сидел король.

За боковыми столами ближние к королевскому столу места занимали самые богатые и влиятельные Верлорды – сорок «первых» из бесчисленных аристократических семей Семиземелья. Одним из таких почетных гостей был герцог Берган. В центре «главного» стола на троне – правда, не таком огромном и пышном, как в Большом зале, – восседал Леопольд. Возле него мошкарой вились придворные, каждый из которых умолял государя разрешить шепнуть ему кое-что на ушко. Слева от Леопольда сидела королева Амелия – тихая, спокойная, элегантная. Она была единственной из рода Волков, кого Леопольд мог терпеть рядом с собой. Амелия была снежной Волчицей из далекого города Шедоухэвен в Стурмланде и, может быть, именно поэтому уцелела, когда Леопольд пришел к власти. А больше всего король боялся, презирал и истреблял других Волков, серых.

На Амелии было длинное черное платье – других она традиционно не надевала, – длинные белокурые волосы стянуты назад и заколоты хрустальной тиарой. Берган заметил, что королева не пьет, не ест и выглядит глубоко погруженной в свои мысли.

Берган очень сочувствовал королеве. Он знавал ее в более счастливые времена, когда Амелия была душой хайклиффских банкетов, воплощением элегантности, радушной хозяйкой, умевшей принять и развлечь своих гостей. Сегодня он видел лишь бледную тень былой Амелии. Очевидно, ей никогда не оправиться после утраты Вергара.