Керстин Гир - Таймлесс. Изумрудная книга

— Что это там? — строго спросила бабушка.

— Что ты имеешь в виду?

Я увидела, как рука Лукаса смела со стола «Анну Каренину».

— Этот звук!

— Я ничего не слышал, — сказал Лукас, но не смог помешать, когда леди Ариста повернулась в мою сторону.

Я буквально чувствовала, как недоверчиво сверкали ее глаза над крупным носом. И что теперь? Лукас откашлялся и сильно пнул книгу. Она скользнула по паркету и осталась лежать в полуметре от меня. У меня сжался желудок, когда леди Ариста сделала шаг в мою сторону.

— Но это же… — бормотала она при этом.

— Сейчас или никогда, — сказал Лукас, и я предположила, что он обращался ко мне.

Решительным жестом я выбросила руку, схватила книгу и прижала к груди. Моя бабушка издала короткий крик удивления. Но до того как она наклонилась и заглянула под стол, ее расшитые тапочки исчезли с моих глаз.

Вернувшись в 2011 год, я с сильным сердцебиением вылезла из-под стола и поблагодарила бога, что эта часть мебели с 1993 года ни на сантиметр не была сдвинута.

Бедная леди Ариста — после того как она увидела, что стол отрастил руку и съел книгу, ей наверняка понадобится еще один стаканчик виски. Мне же нужна была только моя постель.

Когда на втором этаже дорогу мне заступила Шарлотта, я даже не испугалась: как будто мое сердце решило, что на сегодня волнений вполне достаточно.

— Я слышала, ты тяжело больна и должна соблюдать постельный режим. — Она включила маленький фонарик и ослепила меня резким светом сверкающих светодиодов.

При этом я заметила, что фонарик Ника остался где-то в 1993 году. Скорее всего, в шкафу.

— Точно. Очевидно, заразилась от тебя, — сказала я. — Похоже, эта болезнь не дает спать по ночам. Я взяла себе кое-что почитать. А ты что делаешь? Небольшая тренировка?

— Почему бы и нет? — Шарлотта приблизилась ко мне на шаг и перевела конус света на книгу. — «Анна Каренина»? Не слишком ли это трудно для тебя?

— Ты думаешь? Ну, можем поменяться. Я дам тебе «Анну Каренину» , а ты мне «В тени Вампирского холма» .

Две секунды Шарлотта ошеломленно молчала. Потом снова ослепила меня холодным ярким светом.

— Покажи, что было в том сундуке, и я, возможно, смогу тебе помочь, Гвенни. Предотвратить самое плохое…

Ух ты, она умела говорить совсем по-другому — мягко и льстиво, немного обеспокоенно. Я протиснулась мимо нее, напрягши мышцы живота.

— Забудь, Шарлотта. И держись от моей комнаты подальше. Понятно?

— Если мои предположения верны, то ты намного глупее, чем я думала. — Ее голос опять звучал, как всегда.

И хотя я ожидала, что она меня остановит или — как минимум — раздробит мне голень, она меня пропустила. Только некоторое время светила мне вслед фонариком.

Нельзя остановить время, но ради любви оно иногда останавливается.

Когда около десяти утра раздался стук в мою дверь, я испуганно вынырнула из глубокого сна, хотя это был уже третий раз за утро, когда меня будили.

Первый раз в семь часов мама захотела узнать, как я себя чувствую. («Температуры нет — что значит крепкая конституция! Завтра ты уже сможешь пойти в школу».)

Второй раз через три четверти часа зашла Лесли, специально сделавшая крюк по дороге в школу, так как глубокой ночью я послала ей смс. То, что смс получилось не простым набором бессвязных слов, удивило меня, потому что я едва могла попадать на кнопки дрожащими руками, почти ничего не соображая от страха. Единственный путь в мою запертую комнату вел через карниз под моим окном, приблизительно четырнадцать метров над землей. Ксемериуса посетила идея — вылезти из окна комнаты Ника и, прижавшись животом к стене, двигаться по карнизу к моему окну. Он ничем не помог успеху этой операции, кроме рычания «Только не смотри вниз!» и «Нифига себе, как высоко!».

У нас с Лесли было всего пару минут, ей нужно было спешить в школу, а я решила уделить время глубокому сну. До того момента, когда под дверью послышались громкие голоса, и в дверь заглянула рыжая голова.

— Доброе утро, — сказал мистер Марли жестко.

Ксемериус, клевавший носом у меня в ногах, подскочил от неожиданности.

— Что делает этот пожарный датчик в твоей комнате?

Я натянула одеяло до подбородка.

— Пожар? — спросила я не слишком находчиво у мистера Марли. Мама сказала, что на элапсацию меня заберут только после обеда. И я надеюсь, не прямо из постели!

— Ну знаете, это уж действительно слишком, молодой человек! — послышался голос позади него. Это была бабушка Мэдди. Она отпихнула мистера Марли и протиснулась мимо него в комнату. — У вас нет никаких манер, иначе вы никогда бы не ввалились в спальню молодой девушки.

— Да-да, и я тоже не готов еще к приему, — сказал Ксемериус и облизал переднюю лапу.

— Я… я… — заикался мистер Марли, с лицом пунцового цвета.

— Это неприлично!

— Бабушка Мэдди, не вмешивайся! — Третьей в дверях возникла Шарлотта, в джинсах и зеленом свитере, на фоне которого ее волосы пылали огнем. — Мистер Марли и мистер Брюэр должны кое-что забрать отсюда.

Мистер Брюэр был, очевидно, юноша в черном костюме, чей черед выступить как раз настал. Номер четыре. Мне все больше и больше казалось, что я нахожусь на вокзале «Виктория» в час пик. При это моя комната и близко не имела подходящих размеров. Шарлотта протиснулась вперед, расталкивая остальных локтями.

— Где сундук? — спросила она.

— Ябеда-корябеда! — пропел Ксемериус.

— Какой сундук? — Я все еще сидела как вкопанная, натянув на себя одеяло. Я и не хотела вставать, потому что на мне была запачканная спереди пижама и я не собиралась демонстрировать себя в этом виде мистеру Марли. Достаточно, что он видел меня с всклокоченными волосами.

— Ты знаешь, какой! — Шарлотта наклонилась ко мне. — Где он?

Завитки бабушки Мэдди встали дыбом.

— Я не позволяю дотрагиваться до сундука! — приказала она неожиданно властно.

Но до властности леди Аристы ей было далеко.

— Мадлен! Я же тебе сказала, чтобы ты оставалась внизу. — Теперь и бабушка зашла в комнату, прямая как свеча, подбородок поднят. — Тебя это не касается.

В это время Шарлотта пробилась сквозь толпу к шкафу, рванула дверцу и показала на сундук.

— Вот он!

— Меня это даже очень касается. Это мой сундук, — воскликнула бабушка Мэдди, на этот раз с отчаянием в голосе. — Я его только одолжила Гвендолин!

— Чепуха, — сказала леди Ариста. — Сундук принадлежал Лукасу. Я уже удивлялась, куда он мог деться? — Ее ледяные голубые глаза разглядывали меня. — Молодая леди, если Шарлотта права, я бы не хотела оказаться на твоем месте.

Я еще немного выше подтянула одеяло и подумала, не спрятаться ли под него с головой.