Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

Бобик посмотрел на него в нерешительности, на меня. Я осторожно пнул носком сапога в пятку, изрезанную трещинами будущих ущелий.

— Эй, хозяин?.. Если живой, то вот тебе радость — гости!..

Ноги подтянулись под шкуры, как рожки улитки, затем там зашевелилось, раздался мощный вздох, и шкуры сдвинулись, когда хозяин сел, упираясь руками в пол.

Изможденный до полускелетного состояния, ребра торчат вызывающе, живот прилип к спине, а по лицу видно, как будет выглядеть его череп.

Он вперил в меня злой взгляд, совершенно не обращая внимания на Адского Пса, что продолжал рассматривать его с вялым интересом.

— Что за гости?

Голос его прозвучал достаточно мощно, даже трубно, словно он, выходя изредка из хижины, закатывал проповеди всему лесу, стараясь охватить поголовье зверей на мили вокруг.

Я смерил его все еще недоверчивым взглядом.

— Гм… один великий мудрец сказал, что в человеке все должно быть прекрасно: и душа, и тело, и мысли, и одежда, и геморрой…

Он переспросил с сомнением:

— Мудрец?

Я подумал, уточнил:

— Скорее, великий гуманист. А гуманисты, сам знаешь, немножко прибабахнутые, почему нам всем и нравятся. Мы сразу себя чувствуем выше.

— А сам ты кто?

— Странник, — ответил я смиренно, — что ищет способ, как остановить бессмертного, что теперь, не опасаясь угодить в ад за грехи и преступления, чинит насилия мирному населению.

Он продолжал сверлить меня злым взглядом.

— А немирному?

— Тем тоже, — согласился я, — но тем как бы можно, у них в руках мечи и топоры, а безмечейных и бестопорных мы все должны защищать, полагая их мирными, пусть даже скандалисты и преступники.

Он буркнул:

— Ну да, а то кого же будете грабить?..

— Разделение труда, — объяснил я. — Если человек должен пахать и в то же время защищаться, то плох будет в том и другом. Цивилизация началась с дифференциации.

Он посмотрел исподлобья.

— Ишь, грамотный. И рыцарь?

— Даже читаю умею, — ответил я с достоинством. — Правда, только печатными.

Он спросил:

— Это… как?

Я ощутил, что допустил промах, ответил небрежно:

— Да теперь книги не переписывают, а… печатают. Так быстрее и точнее. Скажи, святой отшельник, ты можешь чем-то помочь? Все указывают только на тебя.

Он снова оглядел меня с головы до ног, чем-то ему не нравлюсь, хотя особым провидцем быть не обязательно: когда двое мужчин альфа-самцового типа встречаются, они обязательно молча сравнивают рост друг друга и ширину плеч, это у нас даже не от питеков, а от амеб и хламидомонад.

— Ты взялся за это от безделья, — в голосе отшельника прозвучало отвращение, — но если все-таки выполнишь… это тебе зачтется.

— Да? — спросил я живо. — Это я люблю, а то чистое благотворительство как бы не совсем в моей натуре. Хоть маленький пряник, но надо бы получить…

Он буркнул с неприязнью:

— Говори быстро, у меня мало времени. Что он сделал? И как получил бессмертие?

— Да-да, — сказал я торопливо, — вы тут так торопитесь, так торопитесь… В общем, дело в том, что…

Я рассказал подробно, особенно напирая на то, что тот гад с каждым днем все больше творит бесчинств, убивает, грабит и насилует, и умалчивая, чью просьбу выполняю.

Отшельник задумался, а я смотрел на его голый торс и вспоминал, что йоги в мороз накидывают на голое тело мокрые простыни и высушивают их своим телом, чего-то там добиваясь, а этот просто не чувствует мороза, взвинтив свой теплообмен до такой степени, что вон вокруг его тела едва заметно струится нагретый воздух, а дыра в крыше — это затем, чтобы перегретость уходила наружу.

После долгой паузы он встрепенулся, сказал с раздражением:

— Я не вижу никакого оружия, которым его можно убить. Я не вижу ловушки, в которую можно завлечь, чтобы он там умер.

Я спросил упавшим голосом:

— Совсем-совсем?

Он отрезал:

— Абсолютно!.. И хотя способ есть, но его условия исключают друг друга.

Я спросил быстро:

— А с этого места можно подробнее?

Он подвигал худыми голыми плечами, такого же цвета от грязи, как земля под ногами.

— Твой противник, — сказал с неохотой, — предусмотрел все. Он защитился всеми возможными заклятиями и наговорами от любого оружия, вплоть до мечей архангелов!.. Более того, он как-то исхитрился получить полную и абсолютную защиту от любого оружия Тьмы!.. Отныне никто не может ему повредить, ни простой человек, ни святой подвижник, ни самый великий грешник… Я жил долго, но такого еще не встречал. Надеюсь, впереди еще и другие неожиданности.

Я спросил машинально:

— А сколько вам?

Он небрежно отмахнулся.

— Четыре тысячи лет, это неважно. Мне еще много нужно прожить, чтобы понять сокровенное и объять необъятное.

Я пробормотал ошарашенно:

— А с виду вам не дашь больше трех тысяч девятисот… Холод сохраняет молодость, теперь верю. Четыре тысячи… обалдеть! Ну да, теперь понятно, почему вы торопитесь, впереди осталось всего-то несколько сот тысяч лет… ну, пусть несколько жалких миллионов, все равно мало. То-то ваша речь показалась мне… грамотной. Значит, этот монстр пойдет дальше? Ощутив вкус насилия, которое никто остановить не может, он сперва начнет подчинять себе деревни, затем села, потом города, королевства… И настанет царство Тьмы и Ужаса?

Он сказал с раздражением:

— Я сам впервые за последние пятьсот лет сталкиваюсь с вопросом, на который не могу ответить.

— Совсем?

— Совсем, — отрезал он. — Потому что нет на свете человека, который мог бы взять в руки святое оружие и в то же время быть Тьмой.

Я спросил робко:

— А это… как?

— Каждый, — произнес он неистово, — идет либо к Свету, либо к Тьме. Нельзя идти по этим двум дорогам одновременно, они ведут в разные стороны. Потому каким бы ни был герой, он может получить либо святое оружие, либо оружие Тьмы.

— Гм, — сказал я, — это в самом деле… неразрешимо. Но, на всякий случай, можно мне знать немножко больше? К примеру, если один возьмет святое оружие, а его напарник — оружие Тьмы и вдвоем завалят того мерзавца?

Он посмотрел на меня с отвращением.

— Думаешь, я не подумал об этом в первую очередь?

— Простите, — сказал я торопливо, — каждый человек полагает себя самым умным, это у нас в крови и ведет к техническому прогрессу.

Он сказал зло, не обращая внимания на мое умничание:

— Светлый и темный сразу же вступят в яростную схватку друг с другом, не обращая внимания на того, кого поклялись убить. Это тоже у нас в крови!

Я вздохнул.

— Да, это в нашей натуре. Спасибо, что ответили, а не вдарили. А можете сказать, каким святым и каким темным его можно завалить, как кабана при удачной охоте?

— Могу, — ответил он. — Это жезл Моисея, скипетр Аарона, меч Мафусаила, праща Давида… и много чего еще. Но тебе до них не добраться, герой.