Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

— И раньше весны вряд ли будет, — сказал я. — Так что поработаем на счастливое будущее, сэр Альбрехт!

Он пробормотал:

— С вами не соскучишься. Такие у вас шуточки, как только с коня не упал.

Вернувшись во дворец, я прошел в кабинет и с раздражением смахнул со стола карликовую карту Санкранта, взамен разложил гигантскую, на всю столешницу, с изображением всего известного картографам континента, исправленную и дополненную лично мною, моим высочеством, что скрупулезно и старательно исправлял масштабы и наносил новые города и веси, высмотренные с высоты.

На самом краю, где дальше только океан, — Сен-Мари, наибольшая рана, а как исправить положение, пока не представляю. Разве что махнуть на все рукой, сесть на уже готовые корабли, там должно быть почти полсотни готовых, и уплыть открывать новые острова и королевства в безбрежном океане…

Ламбертиния — сердце ноет, там моя милая эльфийка сидит на троне, изображая королеву, подписывает указы, что ей подсовывают, даже не стараясь понять их смысл.

В Гандерсгейме начал с магами и оставил на полпути из-за нехватки времени.

Непонятная ситуация в Скарляндах и Варт Генце. Там ждут, когда я сложу с себя полномочия правителя, готовятся взять власть твердо и решительно в свои руки. И, возможно, тут же начать войну за право первородства и первенства.

Дверь тихонько приоткрылась, Зигфрид заглянул так опасливо, словно я уже изготовил для броска в его голову молот.

— Ваше высочество?

— Ну?

— Вы велели, — напомнил он, — вызвать лорда Раймона Меммингема.

— Было такое, — согласился я.

— Он прибыл, — доложил он, — сейчас в главном зале отирается. Что-то выспрашивает…

— Зови, — велел я. — Скажи, мое высочество изволит.

Пока Меммингем поднимался по лестницам, я не хотел, но видел на карте все новые места, где начал и бросил, где вообще напортил, где пообещал, но не сделал…

Дважды провернулась позолоченная ручка двери, створки раздвинулись торопливо, несмотря на массивную солидность, словно понимая, что с той стороны подходит человек очень важный и значительный.

В комнату вошел весь в парче и золоте располневший мужчина с обрюзгшим лицом и животом поверх ремня, красное лицо в крупных кровяных жилках, мощные мешки под глазами, явно не отказывает себе в удовольствии крепко выпить и нажраться перед сном.

Но походка величавая, на груди золотая цепь, пальцы в толстых золотых кольцах с крупными камешками, сапоги из шкуры неизвестного зверя, явно редкого и дорогого.

Я рассматривал его в упор; видно, что потомок длинного вырождающегося рода, хотя дальше и вырождаться некуда, полное убожество, равное ничтожеству, зато помнит, что гуси его предков Рим спасли, этого достаточно, чтобы претендовать на высшие должности в королевстве.

— Итак, — проговорил я холодно, — лорд Раймонд Меммингем?

Он поклонился.

— Ваше высочество?

— Дошли до меня слухи, — сказал я неспешно и чуть угрожающе, — хоть и непроверенные пока что… ни на дыбе, ни еще-то как-то иначе, однако из заслуживающего доверия источника, что вы, лорд Меммингем, подарили принцессе Аскланделле просто великолепного коня с драгоценной сбруей?

Он снова поклонился, на лице ни следа страха, как у человека много пожившего и много чего повидавшего.

— Да, ваше высочество. Надеюсь, он ей понравился.

Я поинтересовался жестко:

— С какой целью вы сделали такой ценный подарок?

Его лицо снова не дрогнуло, лишь взгляд стал чуточку ироничным.

— Ваше высочество, — произнес он крайне любезно, — надеюсь, у меня, как простого и крайне мирного жителя, осталось право дарить и получать подарки?

— Разумеется, лорд, — ответил я с холодком. — Однако, когда дело касается таких высоких особ, каждый пустячок имеет значение. Этот ваш жест, как вы понимаете, тут же начнут трактовать и оценивать. И строить всевозможные предположения. Точнее, уже трактуют, оценивают и строят.

Он чуть пошевелил плечами.

— А кто не любит сплетничать?

— Признавайтесь, — сказал я с нажимом, — зачем подарили ей коня? Чтобы она восхотела опробовать его в скачке за городом, а там ее убили?

Он дернулся, словно бы даже побледнел, будто испугался не на шутку, хотя я не уверен, что прочел его старовельможное лицо правильно, больно у стариков они выразительные и потому всегда могут соврать легко и честно.

— Как я мог, — спросил он точно в тон вздрагивающим голосом, — такое хотеть? Да вы и не позволили бы!

— Для меня это было новостью, — отрезал я. — Случайно встретил их за городом. С крохотным эскортом двигалась от леса в сторону еще далекого Генгаузгуза!

Он развел руками.

— Ваше высочество, я не думал, что принцесса возжелает сразу за город. Кроме того… войска короля Леопольда давно разбиты, бароны заперлись в замках и не высовывают носа, а ваши конные отряды безжалостно расправились со всеми разбойничьими шайками!

Я спросил строго:

— Тогда зачем?

Он помялся, отвел взгляд, я все еще не уверен, что искренне, придворные со стажем еще и не то могут изобразить, но я не спускал с него глаз, и он наконец проговорил нехотя:

— Это же… принцесса! Дочь императора Вильгельма…

— Догадываюсь, — отрезал я. — Как-то слышал. И что?

Он сказал вяло:

— Настолько высокой особе подарки делать просто необходимо.

— Зачем?

Он пробормотал:

— Подарками обращаешь на себя внимание… обретаешь расположение… это в свою очередь способствует продвижению по службе…

— Какое, — сказал я, проглотил грубое слово и договорил, — расположение? Вы — подданный короля Леопольда, она избалованная дочка императора, который вообще хрен знает где? Где у вас здесь расчет? В чем?

Он тяжело вздохнул.

— Ваше высочество… если уж совсем начистоту, то это… скорее, привычка. Я уже давно не казначей и не лорд-хранитель, это я передал более молодым и бойким… но какие-то навыки вылезают сами, непрошенными. Действительно, какой смысл дарить ей такого коня, которого не отыскать во всем королевстве?.. Для меня — никакого. Для короля Леопольда, которому я служил почти тридцать лет, тоже никакого. Разве что для вас…

Я посмотрел в недоумении.

— Для меня?

— Для вас, — ответил он с неохотой. — Все подарки, которые она получит здесь, все равно будут нести в себе что-то и от вас, такова жизнь. Вы хозяин Сакранта и его жемчужины — Генгаузгуза!..

Я поморщился, подумал, указал ему на кресло с другой стороны стола.

— Присядьте, лорд Меммингем. Похоже, нам есть о чем поговорить.

— Ваше высочество?

— Если не распоряжусь вас сегодня же повесить, — объяснил я, — то, возможно, ваши таланты еще послужат королевству Сакрант.

Его лицо снова ничего не выразило из того, что я хотел бы увидеть, но поклонился он с достоинством и едва уловимым чувством признательности.