Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

Она покачала головой.

— Которое отличается от моего.

Я сказал с благородным негодованием:

— Да разве может быть собственное мнение у людей, не удостоенных доверием Вашего Величества?

Она слабо улыбнулась.

— Наверное, у вас тоже нечто подобное, судя по вашей реакции?

— Ваше Величество, — сказал я доверительно, — я вообще, можно сказать, один-одинешенек среди не просто несогласных со мной, но абсолютно несогласных!

Она округлила глаза.

— И… как вы?

— Веду за собой, — сказал я твердо. — Несмотря на их несогласие. В этом и есть искусство политика. Ваше Величество, давайте выпьем этого прекрасного вина, чтобы победа наша была скорой и успешной!

Она подняла наполненный фужер, повторила:

— За успех…

Бледность кожи на щеках все сильнее уступает место здоровому румянцу, что поднялся по скулам к ушам и воспламенил их, глаза блестят, подобно утренним звездам, крупным и чистым, омытым росой. Рассчитанная замедленность движений постепенно уходит, и становится видно отчетливо, что Синтифаэль не просто королева, но молодая и яркая девушка.

— Мы победим, — сказал я уверенно.

Она взглянула несколько странно.

— Такая убежденность. А появились вы в нашем лесу совсем не таким…

— Ваше Величество, — ахнул я, — вы все это помните? Это было так ужасающе давно, что я уже как-то и не словно бы… Это вы, эльфы, по тысяче лет живете, даже больше, а у нас все быстро-быстро, для нас не то что год, час — уже вечность!.. Особенно когда жрать хочется, а за стол все никак не зовут.

Она поморщилась, но я уловил в ее голосе некоторое колебание, когда она проговорила в царственном раздумье:

— Возможно, это в самом деле… из-за такой разности… что обычно не принимаем во внимание…

— Ибо не общались с людьми, — сказал я жарко, — но сейчас, когда идут процессы по неизбежному слиянию, что взаимовыгодно… отдельным политикам и приближенным к ним, мы должны принимать, ибо ага, это есть и накладает заметный такой отпечаток!

Она улыбалась все чаще, иногда невпопад, я с сильно бьющимся сердцем взял ее за руку и трепетно поцеловал длинные артистичные пальцы. Они чуть дрогнули, то ли пыталась убрать, то ли не поняла этого странного жеста, но я поцеловал снова, на этот раз нежнее и чувственнее.

— Конт, — произнесла она потерянным голосом, — что вы делаете…

— Это ритуальное, — объяснил я, — для победы эльфизма во всем мире.

Повернув ее ладонь, я поцеловал кончики пальцев, там нервные окончания чувствительные особенно, даже сам прочувствовал, она странно оцепенела, я принялся целовать от кисти и выше, пока сам не вздрогнул, чувствуя, что перехожу некую грань.

Синтифаэль ее еще не ощутила, но я-то чувствую, не говоря уже о том, что и понимаю, а понимаю больше, чем чувствую, а сейчас то и другое говорит ясно и громко, что я немножко свинья, а то и вовсе не так уж немножко, и нечего оправдываться обстоятельством, вином и красивой женщиной…

Это не женщина, а символ, а я буду выглядеть извращенцем, что покусился на символ, это противоестественно. И хотя я из такого общества, что противоестественного уже ничего в нем и не осталось, но здесь я святее папы и роялистее короля, хотя, конечно, и не всегда, а как бы порывами своей необъятной души…

Синтифаэль смотрела на меня с сомнением, а я чувствовал, как все сильнее колотится мое сердце.

— Ваше Величество, — сказал я с трепетом, — ради блага и взаимопонимания наших народов, для торжества мультикультурности… мы просто должны с вами… ох, какая дивная грудь!.. и для счастья подданных… давайте и вот это непонятное сниму… взаимопонимание наших подданных — это так важно… но мы можем сейчас убрать все камешки на пути этого так необходимого взаимопонимания, глубокого и всестороннего… Господи, какая у вас нежная кожа, с ума сойти!.. и мы с вами сейчас проникнемся нуждами наших великих братских народов, идущих по пути демократии и мультикультурности, когда я учитываю все ваши потребности, а вы — мои… И даже если какие-то из них покажутся друг другу причудливыми, мы должны идти к разноцветному миру, относясь с глубоким уважением к обычаям и желаниям друг друга и не считать некоторые из них неприемлемыми только потому, что они пришли из иной культуры… Да-да, это можно… даже нужно!..

Похоже, все-таки есть сила, с которой не совладать даже таким рациональным людям, как вот я, она швыряет человека, как щепку, это ревущий ураган, что грозит разметать на мелкие клочья, если будешь противиться.

Ее называют по-разному, это нечто хтоническое, превышающее даже силы богов, и хотя я знаю и другие названия, попроще, но все мы выбираем те, которые либо льстят нам, либо оправдывают наши слабости и наше не весьма достойное поведение.

Я взял ее на руки, нежную и невесомую, сейчас бесконечно слабую и хрупкую, нуждающуюся в моей защите, я же самец и обязан, а ее руки сами по себе обвили мою шею, то ли боится упасть с такого дерева, то ли старается прижаться плотнее, чувствуя надежность этого дикого эльфа…

Так нести был готов на край света, замирая от счастья и нежности, однако само приблизилось роскошнейшее ложе и ткнулось краем в колени, розовый балдахин навис над обоими, и я бережно опустил сокровище на вытянутых руках на самую середину.

Она закрыла глаза, голову бессильно откинула в сторону, обнажив изумительной формы розовое ухо и элегантную линию шеи. Ключицы выступают резко, усиливая и без того сшибающее с ног ощущение нежности и беспомощности существа, которое нужно беречь, защищать, любить и сдувать с него пылинки.

Ложе не пискнуло, когда я опустился рядом, но я чувствовал его безмолвный протест и возмущение: как можно решиться на такое святотатство?

Она распахнула дивные глаза, огромные и чистые, в них непонимание и растущее смятение.

— Конт…

— Ваше Величество, — шепнул я жарко, — разве вы не чувствуете этот мощный зов Великого Дуба?

Она озадаченно пробормотала:

— Это его зов?.. А то я подумала…

— Его, Ваше Величество, — ответил я страстно. — Как же он велик и могуч!.. Да узрят неверные его силу и власть…

— Конт, — проговорила она замедленно, — что вы… делаете?

— Не обращайте внимания, — сказал я, — Ваше Величество! Когда изволит с нами напрямую вот так говорить сам Великий Дуб, мы должны благоговейно принимать все, что он велит и скажет, ибо его мудрость превосходит все, что было на свете, есть и будет…

Она ответила бездумно, как я понял, это их привычная ритуальная фраза:

— Да будет с нами любовь Великого Дуба… Конт, Великий Дуб говорил вот так последний раз с эльфами много лет назад!.. Или столетий, уже и не помню… у меня что-то с головой, сознание как-то плывет…

— Это Великий Дуб, — успокоил я. — Так ему легче говорить с нами, мы не так противимся его словам, мы же всегда и всему противимся, защищая свой внутренний мир!