Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - принц короны

Сквозь шум в ушах я услышал издевательский хохот:

— Не ожидал?..

Я откатился в сторону, избегая возможного удара, и вскочил на ноги, в голове звучат колокола, но воин и не подумал добить поверженного, злобно улыбался, наслаждаясь беспомощностью и униженностью другого мужчины, для нас это всегда важно.

— Молодец, — произнес он, — меч не выронил. Я сразу заметил, боец умелый… Но этого мало.

Я торопливо встал в боевую стойку. На его лице злая ухмылка, меч держит одной рукой, хотя это двуручник, глаза сияют весельем.

— Я кое-что умею еще, — проговорил я.

— Все равно мало, — ответил он. — Теперь ты убедился, что я намного сильнее. Встань на колени и принеси мне присягу. И твоя жизнь пройдет в наших мужских радостях.

Я двинулся на него уже осторожно, он с усмешкой наблюдал, как я заношу меч, а я двигался нарочито неуклюже, словно все еще сильно оглушен падением, затем его фигура сдвинулась неуловимо быстро в сторону, лезвие моего меча рассекло воздух.

— Хорошая попытка, — сказал он с усмешкой. — Попробуй еще.

Я нанес косой удар, он даже не отступил, а лишь отклонился назад, и острый кончик просвистел в дюйме от его лица.

— Еще лучше, — сказал он. — А ты не дурак, умеешь прикинуться…

В моей голове стучат молоточки, а страх уже проснулся и вопит, что враг слишком силен и быстр, я уступаю во всем.

Третий удар едва не достиг цели, но ему, похоже, надоела эта однообразная игра, он посуровел и сказал жестко:

— Ладно, пора тебе что-то показать…

Сердце колотится отчаянно, уже сам могу двигаться втрое быстрее, но когда вижу это жуткое лицо с ухмылкой человека, побывавшего в аду, становится жутко.

Он легко парировал удар моего меча, шагнул в сторону и вперед, я даже успел заметить движение его левой руки, но тут же тяжелый удар в челюсть потряс с головы до ног так, словно боевой конь лягнул меня обоими копытами.

Я не просто рухнул, а ударился о землю, словно упал с крыши. Звон в ушах, в глазах огоньки, я инстинктивно попытался встать, но страшный удар сапогом опрокинул снова, я сделал еще одну попытку, и второй удар почти приподнял меня в воздух.

Над головой, словно гром, прогрохотал сильный голос:

— Не ожидал, сопляк?

Он остановился полюбоваться, я кое-как поднялся на ноги и ощутил с ужасом, что выронил меч, а мой противник держит свой в правой руке готовым к удару.

Перехватив мой полный ужаса взгляд, посмотрел на свой меч, с хохотом и красивым небрежным жестом отшвырнул его в сторону.

Я начал подниматься, он сделал быстрый шаг вперед, с силой ударил прямым в челюсть. Я видел, но не успел уклониться.

В голове взорвалась бомба, фейерверк вспыхнул такой, словно подожгли ящики с шутихами. Я отлетел назад и рухнул на спину.

Сквозь кровавый туман в глазах маячит огромная фигура, что приближается медленно, однако неотвратимо, как сама зима, а голос прогрохотал:

— Нет выше наслаждения, когда уничтожаешь вот так кулаками… Тебе это, думаю, знакомо?.. Даже меч не даст такой радости!

Я помнил сквозь грохот крови в ушах, что встать нужно, иначе он просто меня добьет ногами, а так, пока растягивает удовольствие, есть шансы…

Кулак его приблизился жутко медленно, но я все равно не смог уклониться, челюсть ожгло, голову тряхнуло, я выплюнул кровь, чувствуя соленый вкус во рту.

— Пустить врагу кровь, — прогрохотал он, — разве не наслаждение?

Я устоял на ногах, но меня раскачивает, я видел, как он замахивается, сделать ничего не мог, удар отшвырнул меня на пару шагов. Я ударился спиной о землю, ощутил снег на лице, перевернулся на бок и кое-как поднялся на ноги.

— Прекрасно, — сказал он с ликованием, — люблю сильного противника! Можно бить долго, это же такое наслаждение…

Он ударил снова, меня тряхнуло с головы до ног, однако я успел чуть сдвинуться и сам ударил, попав ему в плечо, но он удивился, даже отступил на шаг, затем бросился в бой.

Я отступал, но наносил ответные удары, уже не уступая ему в скорости. Никто и никогда не избивал меня так люто, никто столько раз не сбивал с ног, и сейчас мой страх перешел в ярость, я бил обеими руками быстро и сильно. Он все-таки продолжал теснить, по моему лицу стекают горячие струйки крови, а его остается чистым, хотя я несколько раз попал даже в нос, попал сильно…

Когда он придвинулся слишком близко, я поднырнул под его руки и с силой ударил в солнечное сплетение. Его тряхнуло с головы до ног, дыхание вылетело с жалобным всхлипом. Тут же я нанес два апперкота в нижнюю челюсть, там лишь клацнули дважды зубы, но на ногах удержался, и тогда я из последних сил ударил прямо в лицо.

Кулак угодил в нос, послышался хруст. Он отшатнулся и, не удержавшись на ногах, завалился навзничь. Хрящи носа провалились, как в яму, жуткое и отвратительное зрелище, а он, ворочаясь на спине, прохрипел:

— Мальчик… ты еще не понял…

— Зачем понимать, — ответил я хрипло, — верить надо…

Он начал подниматься, все еще оглушенный, а я отыскал взглядом свой меч и поспешил к нему.

Когда уже с мокрой и холодной от снега рукоятью в ладони я повернулся к нему, он тоже поднялся на ноги, оглянулся на свой меч, что лежит в трех шагах, наполовину погрузившись в снег, просипел поврежденным горлом:

— Ты все равно… не сумеешь…

Я шагнул к нему с мечом в руке.

— Уверен?

— Преклони колени, — проговорил он, — я все еще приму твою клятву верности… А меч опусти. Ты рыцарь и не сможешь ударить безоружного человека.

— Да, — ответил я, — не могу. Человека!

Он вздрогнул, когда я с силой двинул клинком вперед. Острие вошло ему в живот и уперлось в спинной хребет. Я дернул на себя, меч вышел таким же чистым, без капли крови, а из широкой раны повалил черный дым.

Мое лицо, что сейчас не лицо, а кровавая маска, даже не дрогнуло, а он неверящими глазами смотрел на свою рану, потом перевел взгляд на меня.

— Ты… знал?

— Человек склонен знать многое, — сказал я.

— Но… как ты?

Я отмахнулся.

— Иди, не задерживайся! Вельзевул ждет.

Он закричал люто в бессильной злобе, но тело само по себе осело на заснеженную землю, черный дым бьет уже во все стороны с такой силой, что через несколько секунд на месте огромного трупа осталась горстка черной пыли.

Я провел ладонью по лицу, ускоренная регенерация спешно убирает следы моего позора, что-то доспех Нимврода не слишком постарался, или же защищает только от живых, а насчет выходцев из ада тогда как-то не подумали.

Все еще подрагивающей рукой убрал меч в ножны и двинулся по широкой дорожке к зданию. Там расчищено крыльцо и площадка перед ним, промерзлая земля посыпана свежей хвоей, это чтобы не скользко, весь двор выглядит чистым и ухоженным, если не считать кровь и трупы…

В распахнутые двери нанесло снега, я прошел через холл, затем по коридору, заглядывая в кельи, везде пусто, но издалека донесся плач, рыдания, стоны.