Сергей Антонов - Пятиборец

По мере углубления в чащу, дорога превратилась в узкую, едва различимую в низкой траве стежку. Мохнатые ели и сосны обступили ее со всех сторон, словно пытаясь преградить всадникам путь. Отряду пришлось вытянуться в цепочку. Ветви хлестали Гилфорда по лицу, но он не сбавлял скорости, продолжая молотить шпорами бока взмыленной лошади, стегал ее плеткой, ругался, вымещая злость на благородном животном.

Причиной раздражения капитана было решение, которое он впервые в жизни принял самостоятельно. Раньше все было просто. Великий Экзекутор отдавал приказ, а Гилберт выполнял его. Теперь, избрав собственный путь, капитан испытывал ранее незнакомое ему чувство — растерянность. Он променял покровительство и расположение Бевериджа на любовь Фионы и не сомневался, что сделал правильный выбор. Ему всегда хотелось стать хозяином собственного замка, пусть даже на границе с Империей. Ведь его отец и мать, до переезда в Ноулдон, тоже были бордерами и жили на пограничных землях, правда, гораздо севернее графства Бомонт.

Далеко впереди в густом лесу показался просвет, но тут лошадь капитана прянула в сторону, испуганно заржала и встала на дыбы. Гилфорд пытался ее усмирить, однако не помогли ни плеть, ни шпоры. Ему пришлось спешиться и взять испуганное животное под уздцы. Остальные последовали примеру командира.

—Тише, тише, Тобиас! — говорил капитан, положив руку на храп лошади. — Успокойся. Тут никого нет...

Словно в доказательство противного, сверху донесся пронзительный визг. С раздвоенной сосны на капитана спрыгнуло какое-то существо и повисло у него спине. Пахнуло гнилью. Гилберт отпустил лошадь, тряхнул плечами, пытаясь освободиться. В ответтварь обвила его ногами, одновременно пытаясь задушить локтевым сгибом.

Гилфорд завел руки за спину, схватил существо за волосы и через голову бросил на землю. Встав на четвереньки, ужасная тварь подняла голову и зарычала страшно, по-звериному. У нее были непропорционально длинные конечности, мощный, поросший седой шерстью торс, бледное, усеянное трупными пятнами лицо. Остроконечные уши подрагивали. Черные губы раздвинулись, обнажив острые клыки в углах рта. Тварь уперлась руками в землю и с ненавистью уставилась на Гилберта, готовясь к прыжку. Сквозь космы падавших на лицо длинных, спутанных седых волос сверкнули голубые глаза. Гилберт содрогнулся от отвращения, а сердце забилось так сильно, что кровь ударила ему в голову.

За мгновение до того, как тварь взмыла в воздух, он успел выхватить меч и уйти с линии прыжка. Свистнул клинок, по зеленому мху покатилась голова гируда, затем с небольшим опозданием рухнуло и его тело. Из раны у основания шеи хлынула черная кровь.

—Сегодня не твой день, гирудское отродье! — довольно хмыкнул Гилфорд.

Он ногой отшвырнул голову в кусты и внимательно осмотрел ветви сосен. Других бледнокожих тварей видно не было. Должно быть, обращенный охотился в одиночку, или другие чудовища убрались, увидев, как сноровисто человек расправился с их собратом.

Поединок прошел так стремительно, что никто из Стальных сутан, включая бравого сержанта Ги, даже и подумать не успел о том, чтобы прийти на помощь капитану.

Гилфорд обернулся к подчиненным:

—Ну и что застыли? Обращенца не видели? Вперед! Проклятый лес скоро закончится.

Капитан свистнул, подзывая Тобиаса, но из этой затеи ничего не вышло.

—Капитан, осмелюсь предложить вам своего коня, — услужливо произнес Сэмюэль. — А вашего Тобиаса мы обязательно поймаем.

Ответить сержанту Гилфорд не успел. По ушам резанул пронзительный визг, служивший, как видно, сигналом к атаке. Лес пришел в движение. Из зарослей кустов на тропу выпрыгнули сразу несколько тварей.

Гилфорд, так и не успевший вложить меч в ножны, с ходу снес голову одному обращенному. Ринулся к следующему. Сэмюэль бился рядом с командиром. Остальные драчуны рассыпались вдоль тропы. Ржание напуганных лошадей, треск веток, шипение бледнокожих тварей, хриплое дыхание людей и плюскающий звук рассекаемой сталью плоти слились в непередаваемый словами шум битвы.

Первая волна атакующих была уничтожена быстро. Однако из леса выскакивали все новые чудовища. Сквозь кровавую пелену, застилавшую взор, Гилфорд видел, как на одного из драгун навалились сразу три бледнокожие твари. Они вырвали алебарду, зашвырнули в кусты, а ее хозяина повалили на землю. Капитан поспешил прийти на помощь подчиненному. Головы двух обращенцев покатились по земле. Третьему Гилфорд раскроил череп мощным ударом гарды. Однако для драгуна все было кончено — он так и остался недвижим.

Бой продолжался. Один за другим падали проткнутые и зарубленные алебардами твари. Одни заливали мох черной дымящейся кровью, у других кровь не шлавовсе. Отделенные от тел члены продолжали жить собственной жизнью. Шипели и бились в конвульсиях поверженные обращенцы. Один из них вскочил на ноги и вцепился зубами в рукав сутаны сержанта Ги. Тот с отвращением отбросил его от себя ударом кулака.

Наконец Гилфорд зарубил последнего гируда. Тяжело дыша, осмотрелся. Атака была отбита слишком большой ценой — тропа на протяжении тридцати ярдов была завалена трупами, на ногах остались стоять только капитан и сержант Сэмюэль. Бил копытами и ржал единственный не убежавший конь — он зацепился уздечкой за ветку.

Молча, не сговариваясь, капитан и сержант уложили покрытые укусами трупы восьмерых драгун в один ряд. Прикрыли им лица плащами.

—Сэм, отправляйся в Ноулдон за подкреплением, — приказал Гилфорд, указывая на лошадь. — Постарайся вернуться как можно быстрее.

—А вы, мой капитан?

—Не пропаду. Постараюсь найти Тобиаса или доберусь до замка через лес кратчайшим путем.

—Слушаюсь!

Проводив сержанта взглядом, Гилберт двинулся вперед с обнаженным мечом. Он ожидал нового нападения, но выбраться из леса удалось без приключений. На опушке Гилфорду попался ручей, у которого он омыл залитые кровью кирасу и меч.

Когда капитан вышел в поросшую вереском и можжевельником низину, солнце уже начало спускаться к горизонту. Над холмом, куда ему предстояло подняться, вздымались могучие стены и остроконечные шпили башен замка. Вечер еще не наступил, но их окружал странный сумрак, похожий одновременнона туман или марево синеватого цвета. Гилфорда это ничуть не смутило. Уже вообразив себя новым владетелем замка Бомонт, он подумал о том, что стены обветшали и нуждаются в починке. Шпили башен покосились, а зубцы стены частично осыпались.

Прикидывая в уме стоимость каменных работ, Гилберт спустился в низину к подошве холма и увидел старуху в невообразимых лохмотьях, которые, однако, в прошлом могли выглядеть, как платье богатой горожанки. Она стояла на коленях посреди травы и громко читала молитву Деве-заступнице. Гилфорд подошел к старухе и коснулся ее кнутовищем. Та испуганно обернулась.