Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курпринц

— Хотя, — добавил он с улыбкой, — слон может не обращать внимания на муравьев.

— Да, — согласился я, но все же спросил: — Но разве Царство Небесное можно построить на силе?

Он развел руками и смолчал.

Слуги отвели меня в покои, где я заснул моментально, едва опустился на ложе, даже не успел положить голову на подушку. И то ли устал нечеловечески, то ли дал себе твердую установку насчет никаких прыжков в сторону, но очнулся утром на том же боку и в той же позе, понимая, что ничего не снилось и даже никаких санегерий, что вообще-то немножко разочаровывает, ибо как бы обидно.

В коридоре помимо Зигфрида ждет слуга. Я пошел было мимо, он поклонился и сказал бесстрастно:

— Ваше высочество, мне велено проводить вас к завтраку.

— Что, — спросил я, — снова в другом зале?

Он взглянул удивленно.

— Но кто же завтракает там, где и ужинал?

— Гм, — ответил я, — вообще-то меня всегда несет туда, где в прошлый раз хорошо поел. Такая вот у меня странная память.

Едва мы показались на лестнице, внизу прозвучали фанфары, наверное, для аппетита. Я сошел с царственной улыбкой, управитель перехватил меня на нижней ступеньке и, придерживая под локоть, провел в комнату для завтраков.

Здесь чуточку скромнее, чем в том, где обедали вчера, даже сами сэр Джордан и леди Мелисса в более домашних одеждах, хотя все еще богатых и по моде пестрых.

— Как спалось, ваше высочество?

— Спасибо, — ответил я и зевнул, — еще бы дрых, у вас так уютно, если бы не эти обязанности человека…

— Ваш лагерь великолепен, — сказал сэр Джордан, — все настолько четко организовано, я впечатлен! Скажу честно, без лести, армия Мунтвига хоть и многочисленнее, однако в ней больше стихийной мощи, но меньше дисциплины.

— Отрадно слышать.

— Кстати, — сказал он скромно, но чуточку раздуваясь от гордости, — один из моих родственников горит желанием поквитаться с Мунтвигом…

— Личная обида?

— Армия Мунтвига, — сообщил он, — начисто снесла его поместье, оказавшееся на пути. Без злобы, просто двигались прямо… и вбили в землю все, что там высовывалось. Теперь даже не вспашешь, земля тверже камня!

— Личные мотивы? — спросил я. — Да, чувство мести — это не всего лишь любовь к отечеству! На чувство мести положиться можно, это надежно. Пусть идет, если не передумает, в моем войске с десяток отрядов лордов Бриттии.

Макс носится по своей части обширного лагеря на легком коне быстрее конников Норберта, встрепанный и запыхавшийся.

Я вскинул руку, останавливая, он торопливо натянул повод, конь недовольно поднялся на дыбы, даже не приседая на круп, и помолотил копытами по воздуху, показывая, как он лично к этому относится.

Макс соскочил на землю, лицо встревоженное.

— Ваше высочество?

Ему не вдолбить, что я для него Ричард или сэр Ричард, потому я просто спросил:

— Ты что творишь?.. Если военачальник носится с таким видом, это может вызвать панику!

Он широко раскрыл невинные синие глаза, даже сейчас по-детски голубые, щеки мгновенно воспламенились совсем не мужским румянцем.

— Ваше высочество!.. Почему?

— Максимилиан фон Брандесгерт, — сказал я строго, — ты же граф и командуешь самой ударной силой во всем известном нам мире!.. Ты должен быть толстым и важным. Ну хотя бы просто важным. Это внушает!

Он сказал почти жалобно:

— Ваше высочество… Ну не получается у меня быть важным. Это на официальных приемах надо, а я не…

— Придется тебя поводить на эти приемы, — сказал я.

— Ой, — сказал он в испуге, — а может… как-то можно без?

— Если не будешь стараться все делать сам, — сказал я. — Вот такое условие. У тебя же сколько опытных сотников!

— Буду стараться, — пообещал он. — Вообще-то я уже стараюсь!

— Война с Мунтвигом когда-то кончится, — пообещал я, — но военная реформа будет продолжаться. И хотел бы я посмотреть, как ты будешь носиться из королевства в королевство, чтобы везде успевать вот так самому, как сейчас!.. Все, иди, пока не побил.

Его заостренные уши, еще чуть — и почти эльфячьи, дрогнули и, на мой взгляд, печально приопустились, но тут же он воспрянул и посмотрел на меня счастливыми глазами.

— Так будет везде?.. Во всех королевствах? Ну, которые…

— Да, — подтвердил я. — Ну, которые. Ты понял правильно.

Он прошептал благоговейно:

— В самом деле мы изменим мир…

— Изменим к лучшему, — согласился я. — Так что начинай с себя немедленно. Не жди, когда пойдет дождь.

Он быстро зыркнул на небо, там погромыхивает, а внутри наползающих тяжелых рваных туч, темных и грозных, поблескивает что-то багровое, однако ветер иногда отгоняет, иногда раздергивает в клочья, небесная жаровня гаснет, но ненадолго.

— Буду стараться, — заверил он.

— Что? — спросил я строго.

Он промямлил:

— Ну… быть толстым и важным.

— Старайся, — сказал я милостиво, — а то побью.

В лагере старательно натягивают веревки потуже, забивают дополнительные колышки, я проехал в центр, передал Зайчика подбежавшим воинам.

Бобик понесся к кострам, держа нос по ветру. Навстречу мне неспешно двигается огромный Сулливан, из доспехов на нем только стальные поножи, остальное явно сдал бронникам на выравнивание вмятин.

Без доспехов он выглядит почему-то еще огромнее, словно панцирь служит корсетом, а руки держит слегка в сторону, как привык в доспехах, но без них это выглядит угрожающе.

Остановившись, пытливо всмотрелся в меня.

— Ваше высочество, — сказал гудящим, словно ветер в трубе голосом, — там все в порядке?

— Да, — заверил я, — все неплохо устроились. Как вы тут?

— Тоже в порядке, — ответил он. — Кстати, к нам прибыла парочка гостей. Не пугайтесь, пара очень пожилых супругов… эх, имя тут же забыл, дырявая память, вроде бы и мяса ем много, и пью, как лошадь, даже как две… а иногда и три…

Я поморщился.

— С какой целью? Почему прямо в лагерь?

— Говорят, личное дело.

Я буркнул:

— А к кому?

— Говорят, хотели бы переговорить с вами.

Я поморщился.

— Человек я общественный, никакой личной жизни. Даже женился по государственной необходимости.

Он уточнил:

— Это когда вы изволили полужениться?.. Да и что за необходимость была, уже догадываюсь, зная ваши… гм… достоинства. Так что, гнать их в шею?

— Еще скажите, пинками, — подсказал я. — Пожилых, даже престарелых людей!

— Да они не слишком престарелые, но да, весьма пожилые.

— Где они сейчас?

— Я разрешил им пока отдохнуть в моем шатре.

Я покачал головой.

— В следующий раз пусть ждут у костра, на виду.

— Ваше высочество! Думаете, сопрут что-то? Такие с виду солидные, умудренные, мудрые…

— Жуликам, — заверил я, — как никому необходим достойный облик. Ладно, посмотрим, что за гости.