Вячеслав Перевощиков - Воевода

«Ну, сейчас будет просить», – подумал Куеля и не ошибся.

Посол согнулся в низком восточном поклоне:

– Великий хазарский каган обращается к твоей мудрости и к твоей силе, способной свершить великие дела, которые прославят твое имя в веках, и предлагает тебе союз, умножающий мощь наших полков и дарующий нам новые победы над общими врагами.

Хазарин разогнул свою спину, и Куеля с удивлением обнаружил, что перед ним не лежат подобающие такому случаю дары. Это было наглостью, граничащей с презрением, но он, как завороженный, продолжал слушать болтовню посла о грядущем величии и о том, как великий хазарский каган почитает одного его, Куелю, среди всех прочих печенежских князей. Он слушал все это, глядя задумчиво на шею посла и мысленно представляя себе хлесткий удар сабли, и то, как покатится эта ненавистная хазарская голова к его ногам. Интересно, долго ли она после этого будет говорить или умолкнет сразу же? Он прикрыл глаза и открыл их вновь, словно пытаясь избавиться от искушения. Взгляд его опять прилип к толстой шее посла. Наконец хазарин перехватил этот взгляд, и смутная догадка отразилась на его лице легким испугом. Язык его застрял на полуслове во рту, и наступила гнетущая тишина. Лица старейшин племени, сидевших за спиной князя, вдруг потеряли любезное выражение с застывшей приклеенной улыбкой и сделались холодными и непроницаемыми с таким же застывшим выражением, но уже не улыбки, а чего-то другого, неведомого и зловещего.

– Слышал я, что каганбек [15] Каганбек – обладал реальной властью правителя хазар, тогда как каган только олицетворял ее. начал войну с русами, – преодолевая свое искушение и с трудом отводя взгляд от лоснящейся шеи, заговорил Куеля. – Неужели он думает, что я нарушу договор с ними и вступлю на дорогу войны, полную бед и лишений, где никто не знает своего завтрашнего дня, а счастье переменчиво, как осенний ветер.

– Что ты, что ты! – хазарин по-женски замахал руками. – Сила каганбека велика, и у него хватает воинов на войну с русами.

Тут терпение Куели лопнуло, и он в ярости вскочил на ноги с перекошенным от гнева лицом, опрокинув недопитую чашу с кумысом. В одно мгновение он оказался около хазарина и ударом ноги опрокинул его на спину. Обнаженная сабля, отливая кровью в свете закатного солнца, трепетала в его руках, как былинка на ветру, готовая в любой миг скользнуть вниз, к мягкому телу хазарина.

– Я посол великого кагана! – прохрипел хазарин, дрожа от страха. – Я посол!

– Посол?! – закричал Куеля гневно. – Послы переступают порог моей юрты, юрты князя кангаров, только с дарами. А ты либо лазутчик, либо глупец, достойный смерти!

– Я посол, я посол! Я привез от каганбека предложение союза, – извиваясь всем телом, бормотал хазарин.

– Змеиный выродок, как ты смеешь насмехаться надо мной, кангарским князем?! – Князь остановился, тяжело дыша, и рубанул саблей подушку, на которой только что сидел опрокинутый хазарин. – Змеиный выродок! Ты полагаешь, что кангарский князь позволит кому-либо воевать рядом с собой, послушав твою глупую болтовню? Твой хозяин либо так же глуп, как и ты, либо ты скрыл истинную цель своего появления на нашей земле.

Вдруг лицо Куели прояснилось догадкой:

– Да ты, наверное, лазутчик и высматриваешь, сколько у нас воинов и где лучше напасть, чтобы истребить всех нас до единого, как это вы хотели сделать со своими соплеменниками, которые отказались принять иудейскую [16] Бежавшие от врагов иудеи нашли приют в Хазарском каганате, где они стали родниться со знатными хазарами, и так добились власти. Первый царь хазар, принявший иудаизм, был склонен к этому своей женой еврейкой. Захват иудеями верховной власти привел к жесточайшей гражданской войне, в ходе которой были уничтожены все, не принявшие иудейской веры. Жестокость войны была обусловлена тем, что согласно Талмуду, «неиудей, делающий зло иудею, причиняет его самому Господу и... заслуживает смерть...» В. Кожинов , «История Руси и русского слова», Л.Н. Гумилев «Древняя Русь и Великая степь». веру?

– Что ты, что ты! – хазарин снова замахал руками. – Кангарский князь слушал дурные слухи про наш народ. Клянусь тебе Иеговой [17] Иегова – бог в иудаизме. , что намерения наши чисты и совершенно лишены злого умысла.

Печенег на секунду задумался, припоминая завещанные его отцом предания об истории и судьбе его народа, а также нелегких испытаниях, выпавших на их долю, и посол, уловив его настроение, тут же приподнялся на локтях и перешел в наступление:

– Зачем слушать рассказы о прошлом; они плохой советчик в настоящем. Сколько людей, столько и историй о прошлом. В прошлом нет правды; и как сказал один мудрец, то, что скажут про нас завтра, уже будет ложью.

Куеля наступил ногой на грудь хазарина:

– Если боги хотят наказать человека, они лишают его памяти, памяти о своем прошлом. Прошлого нет только у рабов, и только им не нужна своя история.

Лицо его вдруг страшно исказилось от гнева, и сабля, только что былинкой трепетавшая в его руке, молнией ринулась вниз. Хазарин взвизгнул, закрываясь руками, но клинок снова рассек только подушку, на которой сидел раньше посол, и вернулся на прежнее место, словно хищная птица на руку хозяина.

– Если ты сейчас же не скажешь мне, что каганбеку на самом деле нужно, я сделаю с тобой то же самое, а потом брошу твое мерзкое тело на съедение псам, и пусть за этим последует война и прольется кровь, но никто, ты слышишь, никто не посмеет унизить князя кангар!

– Скажу, скажу, – испуганно залепетал посол. – Все скажу, как положено, без утайки, все, как велел передать сам каганбек.

– Так говори же, – сабля Куели все еще колыхалась в его руке, не собираясь так просто ложиться обратно в ножны.

– Каганбек просил тебя, – посол запнулся, дрожащей рукой смахивая холодный пот со лба. – Каганбек нижайше просит тебя, о великий князь кангаров, перехватить русский караван, который скоро прибудет сюда, в твои прекрасные владения. Каганбеку стало известно, что в караване очень много товаров, и это все ты сможешь взять себе, а каганбеку из этого каравана нужен всего лишь только один человек. Один только человек! – хазарин выдавил из себя улыбку и развел руки в стороны, словно подчеркивая малость и ничтожность просьбы. – В залог нашей будущей дружбы.

– Караван с товарами? – Куеля презрительно щурится. – Ты верно перепутал меня с грабителем?

Сабля в его руке сама собой подпрыгнула вверх, и Куеля, обернувшись к старейшинам, засмеялся:

– Этот презренный думает, что мы будем воровать пшеницу, которую русы везут в Сурож. Князь кангар ворует пшеницу! Ха-ха-ха!

Он вдруг резко повернулся к страже, стоявшей у входа, и воинам, видневшимся через открытый полог юрты: