Вячеслав Перевощиков - Воевода

Когда Мстислав оказался в светлице, он огляделся, словно чувствуя спиной чей-то пристальный взгляд и не совсем доверяя своему одиночеству, потом отогнул край одного из ковров, за которым пряталась потайная ниша, закрытая дверцей с замком. Сняв с пояса ключ, князь открыл замок и вытащил небольшой ларец, обитый железом и также закрытый на замок. В конце концов все преграды на пути к содержимому ларца были преодолены, и Мстислав со вздохом достал из него длинный холщовый мешочек. Развязав его горловину, он опустил в него два пальца и осторожно вытащил свернутый в трубочку и перевязанный кожаным шнурком пергамент. Рука невольно погладила теплую светло-коричневую с легким золотистым отливом кожу свитка. Это был бесценный дар одного из ромейских купцов, с которым князь когда-то свел дружбу, и теперь он улыбнулся, невольно вспомнив этого человека.

Бережно развязав шнурок, Мстислав расправил пергамент на столе под греческим трехрогим светильником. Края свитка прижал рукоятью меча и поясником, в который раз восхитившись увиденным: воистину это была бесценная вещь – перед ним лежала искусно сделанная византийская купеческая карта, переведенная на русский язык специально для князя. Словно с высоты птичьего полета можно было обозреть все свои и окрестные земли и понять, как они связаны между собой дорогами, тропами и реками. Причем многие надписи сообщали и византийское и местное название. Мстислав заглянул в записи, сделанные волхвом, потом на карту, пытаясь понять, как будет идти путь к заветной цели. Тут за другой дверью светлицы, ведущей в палаты, послышались шаги, и появился Искрень в сопровождении нескольких знатных воинов.

– Лют, конечно, не пришел? – не поднимая от карты головы, спросил князь.

– Придет, – устало вздохнул Искрень.

От гридей, шедших с ним, все еще веяло пивом, крепким медом и весельем, и боярина, лишенного на этот вечер всех этих простых благ, слегка все это бесило.

– Вот что, други мои, – Мстислав широким жестом руки пригласил гридей поближе к столу. – Дело нам предстоит непростое, многое в нем неясно, но если все получится, как напророчил великий волхв, которого вы все сегодня видели, то мы сможем получить священный меч, который даст нам силу великую и власть безмерную над всеми нашими врагами.

Говоря все это, князь слегка напирал на слова «мы» и «нам», но глаза его темнели при одной только мысли, что еще кто-то, кроме него, сможет прикоснуться к этому мечу. Да, он в который раз испытывал своих людей, не доверяя до конца никому, и теперь остановился, словно перевести дух, но его пытливый взгляд чуть прищуренных глаз быстро скользнул по лицам воинов, пытаясь угадать, какие мысли рождаются в головах его слуг от прикосновения к словам «сила» и «власть». Но ни одни глаза не вспыхнули огоньком алчности, ничьи щеки не зарделись от предвкушения возвыситься вдруг неслыханно над другими.

– Через этот меч войско наше обретет небывалую силу и станет непобедимым, – продолжил Мстислав, успокоившись и глядя уже куда-то вдаль, сквозь стены замка. – Многих врагов сразим мы, и многое возьмем у них, и многие грады покорятся нам. И каждому из вас тогда, братья мои, дам я во владение новые волости в покоренных землях.

– Князь! Князь! Да мы за тебя, ей-ей, что угодно... Слава князю! – прокричали вразнобой несколько полупьяных голосов, но Мстислав враз осадил их.

– Тихо, вы. Мне совет ваш сейчас нужен. Вот карта, – он указал на пергамент. – Но где здесь гора Алатырь? Как туда пройти? Где река Кардара, текущая с горы между двух других гор?

– Алатырь – это Эльбрус, – пробасил один из дружинников, тыкая толстым пальцем в изображение двугорбой вершины. – Второй такой горы больше нет. Да и дед мне сказывал, что это, мол, и есть священная гора, но попасть туда сейчас нельзя, потому что владеют ею теперь касоги.

– И это есть вторая наша беда и задача, – Мстислав осторожно положил ладонь на карту. – Пройти незаметно по чужой земле и вынести оттуда священный меч.

Воины замолчали, поглаживая длинные усы и почесывая затылки.

– Я, кажется, знаю эту реку, – хмуря брови, важно сказал Искрень. – Это же Кодори, или Кадари, она же как раз течет между двух больших гор. И течет, опять-таки, с третьей горы!

– Да, похоже, – князь присмотрелся повнимательней. – С юго-запада от Эльбруса-Алатыря. Все, как записано у помощника волхва по моим словам. Стало быть, вдоль этой реки мы и должны двигаться, чтобы дойти до Алатыря.

– Так-то оно так, – Искрень прищурил глаз, – но сдается мне, что до этой Кодори не менее двух недель пути, да еще по горам, где в каждом ущелье непременно либо на засаду нарвешься, либо на местного князька, что по большому счету одно и то же, и даже, наверное, хуже.

– Почему хуже? – удивился Мстислав.

– Эх, князь, не знаешь ты ихних обычаев, – Искрень довольно улыбнулся, определенно вспоминая что-то хорошее. – По ихним законам гостеприимства тебя не отпустят прежде, чем ты не отобедаешь с хозяином и не выпьешь с ним за его здоровье рог вина, потом за здоровье его родителей, потом всего его рода. И так в каждом ущелье. В общем, больше двух ущелий за день не одолеть никак. Так что лучше засада – отбился и пошел дальше.

– А ежели не принимать угощенья? – поинтересовался Мстислав на всякий случай, хотя ему и так было ясно, что Искрень неспроста об этом даже не заикался.

– Что ты, князь, – взмахнул руками боярин. – То ж смертельная обида, тебе ж за это мстить станут, да так, что ты все на свете проклянешь. Тут в горах никогда не знаешь, когда тебе на голову камень упадет, а когда единственную тропку над пропастью камнями завалят. Опять же со скалы начнет стрелок какой-нибудь стрелами сыпать; поди достань его оттуда. Так что с горами шутить лучше не стоит.

– М-да, – невесело буркнул себе под нос Мстислав. – Так мы Халуга точно не догоним, потому как он наверняка все тайные тропы знает и пройдет и мимо дозоров касожских и мимо всех возможных препятствий.

Он, слегка коснувшись пергамента, провел по карте пальцем длинную дугу:

– Вот бы отсюда перелететь сразу туда, тогда бы мы опередили Халуга точно.

– Как перелететь? – уныло спросил Искрень.

– Соколом, соколом. Я же из рода Рюрика, а Рюрик, сказывали, и есть сокол [35] Рарог, ререг, рюрег – есть сокол в западнославянских языках. в той стране, откуда пришел наш предок. От того сокол и на щитах наших изображается.

– Ну да, конечно, если только ты оземь стукнешься и этим самым соколом враз обернешься.

Все замолчали, ибо сказать больше было нечего, и каждому было ясно, что сделать здесь ничего нельзя.

– А как называется корабль грека, который тебе подарил карту? – вдруг раздался совсем рядом голос Люта, так что все вздрогнули, ибо никто не заметил, как вошел в светлицу первый боярин.