Жанна Лебедева - Сиреневый черный. Книга 1

...Проснувшись рано, принцесса наспех оделась и побежала на крышу. Холодные мраморные ступени прожигали холодом тонкую кожу домашних туфель, нижнее платье, не стянутое поясом-корсетом, трепетало от быстрых шагов, пропуская к согретой сном коже ледяной утренний воздух.

Крыша гостевого дома представляла собой обширную смотровую площадку с садом и фонтанами. Теперь фонтан отключили, а клумбы с цветами превратились в снеговые холмики.

У самого края, переминаясь с одной лапы на другую приплясывал огромный виверн. Звякая начищенной сбруей, монстр то и дело запускал острые зубы в растопыренные морщинистые пальцы своей когтистой лапы, выгрызая налипший снег. Черный всадник на его спине скинул капюшон и повернулся навстречу спешащей к нему девушке. Та остановилась, не решаясь подойти вплотную. Порывистый ветер трепал подол платья и короткие волосы пришелицы.

Кто видел любовь в розах и голубях никогда не узнает ее под уродливой страшной маской. Тот, кто не видел никогда, не догадается... Любовь - оборотень, грозный и могучий. Она рыщет по свету, оборачиваясь то жалостью, то болью, то страхом, то состраданием, то дружбой. У нее тысяча лиц, тысяча разных масок. В нее трудно поверить тем, кого убедили в собственной ничтожности и незначтельности, те, кто считает, что любви достойны лишь небожители. Но любовь решает сама, сталкивая с нечеловеческой силой не верящих, проклятых и обреченных - всех, кто не посмел бы и мечтать о том, чего достойны лишь романтические герои из древних баллад....

- Фиро, подожди, я должна тебе сказать... - начала Таша и осеклась, задыхаясь глотком обжигающего воздуха.

- Иди, не говори ничего, - голос мертвеца, как всегда тихий, звучал еле слышно.

- Позволь мне сказать, - настояла Таша. Она приблизилась вплотную к виверну и поймала его за повод.

- Я знаю, что ты скажешь. Я боюсь того, что ты скажешь, - мертвец тронул своего чудовищного зверя пятками по бокам, понукая идти, но девушка настойчиво удержала монстра за узду. Виверн заворчал и мяукнул не зло, а как-то испуганно, непонимающе. Поймав взгляд Таши, Фиро прищурился болезненно, словно ослепленный ярким лучом солнечного света, - Не говори зря, не трать слов. Ты же сама все понимаешь.

- Понимаю.

- А если понимаешь - беги прочь. Я для тебя лишь погибель. Что я могу дать тебе кроме смерти и тьмы? Такие как я хуже прокаженных, ибо те еще живы, а во мне нет давно ни жизни, ни души. Не тянись к грешникам, принцесса, их не спасти, проклятый не найдет прощенья, и тебя утащит за собой во тьму.

- Разве только святые достойны любви? - потупила взгляд принцесса, ощущая, как холодный ветер, словно змея обвивает ее тело, - разве не ты приходил ко мне на помощь в самые страшные дни моей жизни? Разве нет у меня прав на выбор и благодарность?

- Твое главное право - жить. Поняла? - Фиро смотрел на принцессу сверху вниз, и глаза его незамутненные, сияли, отражая небо, изрисованное белыми перьями облаков. Отпустив повод, он склонился из седла и, протянув руку, коснулся ташиной щеки. Девушка, молча, закрыла глаза, прижимаясь к жесткой шершавой ладони, и мечтала о том, чтобы этот миг продлился как можно дольше. И мертвец не спешил убирать руку, не в силах оторваться от живого тепла, согревающего напряженные судорожно пальцы.

Застоявшийся виверн фыркнул и дернул головой. Фиро молниеносно подхватил поводья, а Таша отошла в сторону, пропуская огромного крылатого зверя, который в развалку двинулся к краю крыши. Он сделал несколько шагов, а потом запрыгал неуклюже и, оттолкнувшись от невысокого бордюра, взлетел. Таша смотрела вслед всаднику на черном монстре, пока тот не превратился в черную точку.

Таша ждала, когда за ней приедут из лаПлава. Мысли о доме почему-то не радовали. На душе стало пусто и мрачно. Дом. И что дальше? Снова Байрус с его мамашей? А если нет, то что? Ведь там не будет веселой Тамы, не будет даже Черныша. Да и как она посмотрит в глаза родным? Блудная овца, вернувшаяся в родное стадо.

Ночами принцесса не спала, сидела на подоконнике, глядя в сад, как делала когда-то в лаПлава. За окном падал снег, безжалостно погребая под белой массой двор и дорожки сада, вычищенные слугами в течение дня. Там и тут из-под снежных куч тянули цветастые головки еще живые цветы. Тропические растения, заполонившие сад, почернели и скукожились, не выдержав холодов. А снег все падал, и к середине ночи сугробы почти доросли до окон.

Закутавшись в меховой плед, Таша сидела на кровати, так и не переодевшись в ночную сорочку. Тишина глубокая, спокойная, какая наступает только в снежную зимнюю ночь, погасила звуки. Не пищали мыши, не шептались за стенами слуги, кони не храпели во дворе. Лишь один звук, едва слышный, неожиданно нарушил эту монолитную гармонию безмолвия. Кто-то тихо поскреб подоконник. Решив, что почудилось, Таша не обратила на это внимания, но скрежет повторился снова, и снова. Встревоженная нехорошими предчувствиями, девушка подошла к окну, выглянув, вздрогнула. Под стеной, покалено утопая в снегу, стоял Кагира. В его пустые глазницы забился снег, который не могло растопить холодное тело зомби. Белая снеговая полоса шла с головы на спину, словно грива седой гиены. Иней блестел на складках длинного широкого плаща, скрывающего огромную, как валун, фигуру.

- Открой мне окно, дитя, открой, - казалось, что свистящий голос сочится сквозь стены. Таша медлила, но настойчивый тон Кагиры не требовал отлагательств. И, завороженная, она подчинилась. Сдвинув засовы, распахнула легкие деревянные створы, впуская в комнату ночной холод. Темной тенью мертвец метнулся внутрь, тут же заполнив собой объемное на первый взгляд пространство.

- Что тебе нужно, - дрогнувшим голосом спросила принцесса, пятясь к двери.

- Ты, дитя. Ты мне нужна. Я пришел за тобой, - ответил монстр дружелюбно, садясь на пол, и, как обычно, по-собачьи опираясь одной парой рук в пол, а другую скрещивая на груди.

- Зачем я тебе, - Таша похолодела от страха, понимая, что жизнь ее висит на волоске, ведь убежать от Кагиры не представлялось и шанса.

- Хочу взять тебя в ученики, - зомби склонил голову миролюбиво, и из пустых глазниц ручейками потек растаявший снег.

- Какой из меня ученик, - не поверила девушка, - я ничего не умею, и нет у меня ни дара, ни таланта.

- Не обижай меня, дитя, ведь не нужно быть хорошим учителем, чтобы сделать гения из гения. Я выбрал тебя.

- Не хочу, - отрезала Таша решительно, - я уже поняла, что искусство некромантии не по плечу слабым девам.

- Не пытайся обмануть меня. Слепого не одурачить словами. Я слышу фальшь в твоем голосе, так что не лги себе.

Таша не ответила, снова отрицательно помотав головой.

- Эх, принцесса, ты упряма, как все дети. Зачем спорить с тем, что предрешено? Что останавливает тебя, что держит?