Токацин - Долгое лето

На длинном валуне, разделяющем два поля, висела гирлянда из дохлых личинок да"анчи. Кесса немало их видела за месяц обучения - эти твари, подросшие до полутора локтей и отрастившие себе трубки с зажигательной смесью, наводнили пустыню и то и дело прорывались на поля Икатлана и даже за городские стены. Чародей Макул считал, что любые тренировки ученикам полезны - и Кесса вместе с Раласком и Чами чуть не каждый день кралась вдоль стены, вылавливая личинок из овощных грядок. На память ей остались мелкие шрамы на тыльной стороне ладони - брызги жидкости, выплюнутой да"анчи, вспыхнули на коже и оставили отметины. Ожог вылечили быстро - у Макула всегда было в запасе зелёное масло. Стихия, которой он владел, часто обжигала неопытных чародеев...

Межевых столбов, увешанных личинками да"анчи, было тут немало, и скоро Кесса перестала считать их. Глазеть по сторонам ей не давали - со всех сторон толкались, топали ногами и отчаянно ревели куманы. Погонщики сердито смотрели на Речницу, но она, надев широкополую шляпу, не сняла с головы повязку с жёлтой бахромой - и священный знак был виден каждому, а видевшие сдерживали гнев и придерживали язык. Кесса была бы рада не путаться под ногами, но здесь ноги были повсюду.

Над полем, распластав чёрные крылья, парили мегины, а ещё выше, там, где небо, казалось, плавится и закипает, - ширококрылые полуденники, и если ящерам-падальщикам зной был по нраву, то гигантские летучие мыши наверняка изнывали от жары. Кесса с опаской и восхищением смотрела на их седоков: воины Ти-Нау в бронзовых и стеклянных доспехах как будто вовсе не замечали палящего солнца. Речница тоже не снимала брони - местное солнце, как выяснилось, могло сжечь кожу даже сквозь рубаху, и от лучей его укрыться было негде, но вот шлем она скинула и несла на ремне за плечами, сменив на широченную шляпу из сухой травы. Эту штуковину, от вида которой Кессе неизменно хотелось хихикать - неважно, видела она это на своей или чужой голове - Речница получила в подарок от чародейки Чами. Такие шляпы здесь носили многие... как слышала Кесса, те, в чьих жилах течёт только кровь Ти-Нау, не боятся солнца вовсе, но те, кто чистоту крови не сохранил, берегут голову от перегрева. Кесса же вовсе не стремилась выдать себя за местного жителя...

Впереди на дороге что-то случилось - кажется, анкехьо боком задел придорожную поилку для скота и опрокинул её, и погонщики пронзительно закричали, выясняя, чья в этом вина, а в ответ им испуганно завопили куманы. Стадо ящеров, перегородившее дорогу, всколыхнулось, и животные полезли в разные стороны, толкаясь, топча друг друга и в испуге кусая кого попало. Речница шарахнулась на обочину, подальше от перепуганных куманов. С поля к месту драки спешили поселенцы с палками, над дорогой замелькали крылатые тени - это небесная стража заметила неладное.

"Ну вот! Только бы никого не убили..." - встревоженно покачала головой Речница, глядя на взбесившееся стадо. Ей хотелось призвать сюда хороший ливень, холодная вода разом привела бы всех в чувство... но дыхание пустыни обжигало Кессе спину, и предупреждения Макула были заучены накрепко: пока рядом Аш, властитель иссохшей земли, ни капля наколдованной воды не должна пролиться на эту землю. С богами Кесса не хотела бы поссориться...

Крылатые стражи заметили её, и она показалась им подозрительной. Летучая мышь повисла в воздухе прямо над ней, и воин Вегмийи вскинул зубчатый жезл в угрожающем жесте. Кесса испуганно мотнула головой и бросила взгляд в сторону - там среди межевых камней и покосившихся растений извивалась узкая тропка. Она вела на север.

Когда дырявый полог тёмно-зелёной ботвы разомкнулся над Речницей, она встала как вкопаная, завороженно глядя на бесконечную красновато-золотую пустошь. Только жёлтые камни и красная глина - повсюду, от узкой кромки орошаемых полей до горизонта, побелевшего от жары... ни единого зелёного пятна к северу от узкой, пустынной, но тем не менее вымощенной булыжником тропы. Зной, застывший воздух и крошечные чёрные точки в белесом небе... Солнце торжествующе пылало в полушаге от зенита, и Кессе казалось, что небосвод сейчас потечёт расплавленным серебром. Она надвинула шляпу на глаза, опасливо оглянулась на поля - шум далёкой драки был ещё слышен ей - и пошла на восток, сквозь сапоги чувствуя, как раскалились на солнцепёке камни. Разуться она уже боялась.

После полудня Речница остановилась на привал, скорчившись в тени ограды, слепленной из глины и булыжников. Изгородь протянулась вдоль полей, защищая их от раскалённого ветра и пыли. Кесса углядела большой обломок чего-то жёлтого и блестящего, брошенный под стеной, села на него, как на скамью, задумчиво посмотрела на кривой, как будто обкусанный, край - и изумлённо мигнула. Она сидела на куске панциря огромного огнистого червя... а другой кусок, валявшийся у дороги, был, очевидно, поилкой для скота.

Речница грызла твёрдые "верёвки", скрученные из высушенного фамса. Такую еду следовало жевать медленно и вдумчиво. Краем глаза Кесса смотрела на Зеркало. Оно то вспыхивало, то наливалось чернотой, как будто по ту сторону стекла бушевала гроза, и вспышки молний отражались в нём. Больше Речница не видела ничего.

Из-за желтоватых скал, тающих в полуденном мареве, послышался негромкий вой, а потом - хруст и сердитое шипение. В тени камней шевелилось что-то тёмное. Кесса выбралась из-под стены и осторожно подошла на несколько шагов. На неё недовольно сверкнул глазами притаившийся под скалой Войкс. В лапах он держал что-то, похожее на лапу гигантского насекомого. Завершалась она обломком серпа. Серый падальщик зубами и острым камнем пытался разбить панцирь, но хитин был слишком прочным. Войкс снова покосился на Речницу, выронил добычу и громко зашипел, дыбом поднимая отравленные волоски-шипы на плечах. Кесса попятилась, не сводя с него глаз. Ядовитый падальщик шипел, пока она не вернулась на тропу, а потом подобрал лапу мёртвого демона и уволок за скалу. Речница поёжилась и прибавила шагу - есть рядом с Войксом ей не хотелось.

Шум на юге утих, и Кесса слышала только отдалённый стук мотыг о спёкшуюся от жары почву, да короткие возгласы погонщиков, направляющих караван. Справа, за стеной, желтели соломенные крыши - приземистые хижины поселенцев, слепленные из той же глины пополам с сухой травой, закрывали собой поля от пустынного ветра. "Не жутко тут жителям? Пустыня рядом..." - подумала Речница, снова забираясь в тень стены и вытирая пот со лба. Жёлтая бахрома на её повязке уже потемнела и слиплась. До вечера было ещё очень далеко, и зной набирал силу, и каждый камень струился жаром.

Ничего живого, кроме полуденников, не было вокруг - и когда на севере, на выжженном глиняном "блюде", где высохли и скукожились даже самые живучие лишайники, шевельнулось что-то тёмное, Кесса вздрогнула и повернулась туда всем телом.