Роман Терехов - Авантюрист

— Акинф, голову… руби! — Не успел закончить фразу, как точный взмах бердыша отвалил врагу означенную часть тела.

Из разрубленной шеи сквернавца вместо крови брызнула чернота, та самая дрянь вроде орды мелких-премелких насекомых, виденная мной у Длани и в ловушке варлока. Изуродованное тело безвольно повисло, а затем рухнуло на тропу, вырвав ружья из рук перепуганных стрелков. В столб «гнуса» из Слезы прожектором ударил свет, на секунду затопив все вокруг. Акинф оказался единственным, кто успел прикрыть глаза. Новая волна людских криков и ржание перепуганных куланов донеслись до моих ушей, словно через толщу воды. Хлопьями сажи нейтрализованная нечисть осела на обезглавленный труп и помятую копытами осоку.

— Гад, Тимоху пырнул и пистоль выхватил…

— Кол в сердце забить надобно…

Я отстраненно наблюдал, как сквозь толпу пробился Харитон с распахнутой сумкой, как Акинф помог трущим глаза рекрутам вытащить штыки и заставил их сбросить останки в болото, предварительно подрубив горбуну ноги под коленями и несколько раз проткнув штыком живот.

— Продолжаем движение! — хрипло приказал я столпившимся, развернулся и оступился нетвердой ногой на кочке. Рухнуть в грязь не дали шляхтичи, сбивчиво бормочущие молитвы Отцу-дереву. Эвон как их пробрало! Добрый знак.

— Я ответил на ваш вопрос, пан Городецкий? — Ощущение чужого присутствия внутри меня исчезло, и с наемником вновь говорил Богдан Романов, а не кто-то иной. И чуть слышно добавил: — Прости меня, княжна.

Предводитель дукаров впервые снял шапку и закивал. Вот так, не вполне понятным образом я заполучил союзника накануне решающей битвы.

Колонна вышла на берег посреди густой рощицы, еще не ощутившей на себе дыхания осени, зато узнавшей о нуждах большой армии не понаслышке. Разведчики рассыпались по уцелевшим от вырубок зарослям, взяв на прицел проселочную дорогу. Под руководством и при непосредственном участии Оркана артиллеристы быстро вернули картечницу в рабочее состояние: к лафету приставили колеса, закрепили ствол, запрягли куланов. Болеслав и Прохор навьючивали на избранных древичей подсумки и торбы с гранатами. Здоровякам предстояло метать снаряды в бою по команде людей.

Дукарам вернули их оружие и амуницию. Наемники времени не теряли — приводили себя в боевую готовность. Вопрос оплаты их услуг пока не поднимался. Оркан с Болеславом смотрели на меня другими глазами. Они, по словам Акинфа, успели «покрутить носами» среди моих солдат во время марша, перебросились парой слов с капралами. Без сомнения, вояки прониклись пониманием, что мне удалось вытащить свой отряд из совершенно безнадежного положения. Еще и с добычей.

Все еще находящийся под впечатлением от расправы над одержимым сквернавцем Самуил, скрипя зубами и пряча глаза, вспомнил, скольких его боевых товарищей Тотенкопф превратил в бездушных «гхол» якобы за трусость в бою. Я счел необходимым ободрить коллегу-кондотьера. Городецкий с ухмылкой согласился, что хуже незаконченных дел для благородных господ ничего не бывает. Его люди согласно склонили головы, ударив кулаками себя в грудь вместо клятвы биться на одной стороне. Кроме долга крови, шляхтичи собрались получить с бывшего нанимателя остаток жалованья, а «на сдачу отсыпать подлой свинье свинцовых грошей». Суровый солдатский юмор, однако.

Вокруг меня собрались подофицеры, сержанты и новоявленные союзники, всем своим видом жаждущие битвы.

— Вот что я вам скажу, господа и товарищи мои. Честного боя — грудь на грудь — я врагу давать не хочу и не буду. Коли панове наемники подпустили нас к себе, приняв за своих, так и тут может выйти не хуже. Не ждут они нас со спины. А мы подойдем и ударим.

Голос мой звучал тихо, но уверенно. Странное светопреставление, которое случилось два часа назад, не без участия покойной княжны, оставило мне достаточно сил для предстоящей битвы. В глазах моих бойцов, русинов и дукаров, проглядывала знакомая холодная решимость.

Чуть больше шестидесяти стрелков, включая дукаров, и двадцать древичей — вот та армия, с которой мне предстояло прорубить дорогу к Золотой роще сквозь полторы тысячи сквернавцев. Но в нашу победу я верил! А главное, эта вера пробуждалась в остальных. Былая готовность умереть, дорого отдав жизни, что плескалась в солдатах во время болотных скитаний, сейчас сменялась стремлением победить, при этом уцелев.

Картина предстоящего боя развернулась перед глазами четко и ясно без помощи планшета. Осталось так же четко и ясно изложить ее подчиненным. А там Бог не выдаст, Скверна не съест.

— Нам предстоит захватить и удерживать несколько зданий постоялого двора. Необходимо ударить стремительно, уничтожив как можно больше солдат и офицеров врага. Паника в их лагере — наш союзник. Пятеркам, назначенным в штурмовую группу, разбиться на тройки и двойки. Всегда прикрывать друг друга, иметь на двоих запасной выстрел. Вблизи действуйте штыком и прикладом. Под окнами проходить пригнувшись! Перед дверью в рост не становись! Бей в дом через дверь и в окно из-за угла, и только потом входите с ножом и пистолетом. Если противник опомнится и засядет в доме, давите его огнем, помогая действовать гренадерам. Пленных не брать.

— Простите, хосподьин официр, на постоялом дворе квартирует «кошкин дом», — заметил Городецкий.

На мрачных сосредоточенных лицах командиров групп заиграли усмешки.

— Приказ относится к вражеским солдатам и офицерам. С женщинами мы не воюем, но я не собираюсь терять людей, если какой-то урод прикроется шлюхой!

— Тогда глафный штурм этого дома наш! Женщин защитим, — заявил шляхтич.

Евгений всем своим видом выразил солидарность с паном Городецким. Возможность постоять за честь падших, но обязательно прекрасных дам — а откуда в прифронтовом борделе другие?! — юноша упускать не собирался. Пришлось попросить его озвучить свою задачу, поскольку повторение — мать учения.

— Организовать оборону на окраине поселка вдоль ручья!

— И еще, Евгений! Преследованием бегущих не увлекаться и беречь знамя. Пусть мы подойдем скрытно, но в бою враг должен видеть, с кем имеет дело.

— Это честь для меня! — пылко откликнулся Белов.

Захват двухэтажного каменного здания трактира взял на себя Самуил, спутав мне расклад. Буяна пришлось перенаправить на штурм надворных построек и жилищ прислуги. Разведчикам предстояло действовать большей частью в арьергарде, охраняя громоздкий обоз, только вооруженных скорострельными ружьями включил в отряд штурмовиков.

Через час колонна полностью подготовилась к атаке. Все группы и подгруппы получили указания, как действовать в бою. Лично я успел дозарядить картечницу при помощи Ральфа и одного из артиллерийских гамионов. А также перевооружился сообразно предстоящей задаче — маневренному бою между зданий. Забрал у Белова свой «мастерворк», пулями к которому со мной поделился здоровяк Самсон Ковальский, занимавший в отряде Городецкого должность каптенармуса.