Мервин Пик - Титус Гроун

Наконец люди вышли из-за деревьев, и Фуксия с изумлением узнала в них брата и сестру Прунскваллер. Ничего удивительного не было в том, что она приняла поначалу госпожу Ирму за мужчину – сестра доктора не могла похвастаться округлыми очертаниями фигуры, к тому же сегодня нарядилась в чрезвычайно смелый дорожный костюм, что придавало ей несколько эмансипированный вид. Если бы не зонтик, подумала Фуксия с юмором, леди Ирму трудно было бы отличить от брата.

– Здравы будьте, сударыни и сударь, – прогудел доктор, – ведь теперь я имею полное право называть наше юное сиятельство сударем. Правда, официальная часть еще впереди, но морально, право слово… Морально юный Титус для меня уже лорд Гроун…

Появление доктора чрезвычайно обрадовало Фуксию. Она уважала этого человека – несмотря на пристрастие к словоблудию, Прунскваллер действительно много знал. И повода сомневаться в своем врачебном искусстве он еще ни разу никому не давал.

Ирма Прунскваллер сегодня поддалась на уговоры брата и пошла с ним на прогулку. После памятного всем пожара библиотеки сестра доктора практически не выходила из дома, и лишь последние несколько дней стала позволять себе короткие променады на свежем воздухе. Теперь она решила во что бы то ни стало восстановить подмоченную репутацию воспитанной и выдержанной леди – женщине было чрезвычайно стыдно за свое малодушное поведение во время пожара. Мысленно восхищаясь своей лебединой шеей, госпожа Прунскваллер наклонила голову под неестественным углом и нарочито небрежно поинтересовалась, стараясь заранее создать непринужденную обстановку:

– Фуксия, милочка, вы наслаждаетесь воздухом? Он чист и свеж, не правда ли? Я бы сказала – как на море…

Между тем сама Ирма, разумеется, не имела никакого представления о свежести морского воздуха, поскольку на море отродясь не была.

Давая понять, что расположена к легкой беседе в светской манере, Ирма чарующе улыбнулась и даже позволила себе подмигнуть Фуксии. Впрочем, от взгляда юной герцогини не укрылось, что улыбка сестры доктора была несколько искусственной, а в глазах затаилось напряженное ожидание.

– Та! Та! – радостно закричал Титус, опережая ответ сестры. Он опустился на песок и задорно посмотрел на госпожу Прунскваллер, словно приглашая ее присоединиться к своему веселью.

– Как хорошо, что вы пришли. – Фуксия решила показать Ирме, что сама не лыком шита. Кроме того, она в самом деле была искренне рада появлению доктора.

Альфред Прунскваллер дружески хлопнул юную герцогиню по плечу и повернулся к госпоже Слэгг:

– Ну, уважаемая нянюшка, как наше драгоценное здоровье? Давление больше не беспокоит? Ну, не надо смущаться. Тут все свои.

Нянька обеспокоено оглянулась на Фуксию и, поколебавшись, ответила:

– Да что давление? Спасибо, доктор, за ваши хлопоты. Сейчас все хорошо. Э-э-э… Спасибо…

– Ага, – радостно воскликнул Прунскваллер. – Значит, говорите, что все хорошо? Ну что же, тогда будем считать, что я провел заключительный врачебный осмотр. Коли вы в самом деле чувствуете себя свеженьким зеленым огурчиком… Человеческий организм, знаете ли, такая хрупкая штука – куда там нашим карманным часам до него. И все-таки, госпожа Слэгг, если вы просто стесняетесь или что еще… Приходите, я посмотрю вас. Со здоровьем шутки плохи, ха-ха. Итак, вы по-прежнему утверждаете, что у вас ровным счетом ничего не болит? Что здоровы, словно буйвол, изображенный на картине, что висит у нас в коридоре?

– Боже, – простонала нянька, оглушенная потоком слов чересчур красноречивого эскулапа, – Фуксия, деточка, растолкуй мне, о чем он меня спрашивает?

– Он пытается убедиться наверняка, в самом ли деле ты здорова, – ответила Фуксия.

Нянька повернулась к Прунскваллеру, поймав на себе его серьезный изучающий взгляд.

– Говорите, говорите, няня, – подзадоривал доктор, – я же сказал, что тут все свои. Ведь я не призываю вас сознаться в каком-нибудь страшном преступлении, правда? И даже не уговариваю распить совместно со мной и моей дражайшей сестрицей бутылочку ягодной настойки. Чего же смущаться, право? Врачу, как и духовнику, можно доверить многое, что обычно скрывается от других людей. Духовник врачует душу, а врач тело… Тело, как известно, вместилище души. Так что если хотите спасти душу, сознавайтесь, действительно ли вам полегчало, или вы просто не хотите загружать меня работой? Я и так начинаю изнывать от безделья.

– Ну, иногда бывает трудновато, – созналась нянька и тут же испуганно посмотрела на Фуксию. Но юная герцогиня знала, как вести себя в таких случаях – она тактично отошла на несколько шагов и делала вид, что заинтересовалась снующими под поверхностью воды мальками.

Доктор выхватил из кармана шелковый носовой платок и вытер вспотевший лоб. Госпожа Ирма, не зная, что ей делать в подобной обстановке, беспомощно пожала плечами и опустилась на коврик Титуса. Светская беседа упорно не клеилась, что затрудняло восстановление Ирмы в статусе леди. И тут же она спохватилась: ну какая леди позволит себе преспокойно усаживаться на землю? Однако поспешно вскакивать было бы более глупым поступком, и госпожа Прунскваллер, кляня свою неосмотрительность, осталась сидеть на детском коврике. Глядя на резвившегося вовсю Титуса, она подумала: «Если бы он был моим сыном, я непременно подстригла бы его. Разве можно ходить таким лохматым? В аристократических кругах такое не поощряется».

– Так что вы там сказали насчет трудностей? – вопрошал Прунскваллер, опустившись на корточки возле няньки. – Выходит, приступы давления все-таки случаются? Так я и думал. Не надо пугаться – это в вашем возрасте очень даже логично. А как функционирует ваше сердце? Есть жалобы на печень?

– Я устала, – пожаловалась нянька, – я просто устала. У меня не тысяча рук, но приходится делать тысячу дел одновременно. Неужели это так сложно понять?

– Фуксия, – окликнул врач девушку, – зайди вечерком, я передам успокоительное. Госпожа Слэгг, станете принимать порошок перед сном. Каждый день, слышали? Так, няня, что вы еще говорили? Кажется, жаловались на чрезмерную утомляемость? И это нормально, не пугайтесь. Что конкретно болит? Руки? Ноги? Тогда рекомендую притирания. Отличная, знаете ли, вещь. Ломоту как рукой снимет. Ирма, сестрица, правда ведь, мои притирания отлично помогают от усталости? Ты так любишь сетовать на усталость.

– Ну вот еще, – покраснела Ирма, проклиная болтливость брата. Он, сам того не зная, поставил под удар возможность обрести утраченный статус леди. Ведь леди, как известно, не должны жаловаться на трудности.

– А посему, – продолжал доктор, не замечая недовольства сестры, – перейдем к нашему общему любимцу Титусу. В свое время само провидение ниспослало мальчика Горменгасту, словно предчувствуя то ужасное несчастье, что постигло нас недавно. Ха-ха! Итак, великий день как будто бы приближается?