Катарина Керр - Дни знамений

Ждать пришлось долго.

В дальней дали, в сотнях миль отсюда, в королевском граде Дан Дэверри верховный жрец зажжет первый костер. Как только жрецы на ближайших к городу холмах заметят зарево, они разожгут свои костры. Их, в свою очередь, увидят на дальних холмах, так и пойдет, крут за кругом будет вспыхивать огонь, пока вся земля королевства не покроется волшебной сетью света, от маяков на морском побережье до Кергонни, от Кум Пека до границы Пирдона…

Младший жрец поднес к губам бронзовый рог, прямой и длинный, как делали в старину, и обратился к востоку. Люди сбились в тесный круг, чувствуя за спинами наступление тьмы. Вдруг жрец, запрокинув голову, затрубил. Голос рога, дребезжащий, пронзительный, словно донесся из Древних времен. Факелы коснулись хвороста. Пламя взметнулось золотым снопом, треща и разбрызгивая искры, и ночной ветер подхватил его. Оглядевшись, Родри заметил, что на горизонте, повсюду, где были холмы, маленькими звездочками замерцали огни соседних деревень.

Люди закричали, все как один, воссылая мольбу богам, чтобы защитили их в наступающей ночи. Жрецы – черные силуэты на фоне пляшущего пламени – вскинули руки к небу и запели. Родри вспомнилась Олдана и другой огонь, что пылал недавно близ озера Скачущей Форели. Родичи Адерина конечно, тоже сожгли тело старика где-то в степи, где смерть нашла его. Родри стало нехорошо, как будто он заболел; не сразу он понял, что плачет, громко и безутешно, как ребенок, и не было сил сдержаться. К счастью, никто в поющей, кричащей толпе не заметил этого.

Когда пение стихло, снова затрубил рог, – раз, другой, третий – это был сигнал для жителей деревни расходиться по домам. Дети помчались вприпрыжку, взрослые шли быстро, но не слишком – не следовало показывать злым духам, что их боятся. Родри держался поближе к семейству трактирщика и ухитрился утереть слезы и придать себе приличный вид прежде, чем они вошли в дом и зажгли свет. Мерро выставил на крыльцо пару кувшинов молока и хлеб для ублажения духов, потом проверил, все ли на месте и заложил дверь засовом со вздохом глубокого облегчения. Жена трактирщика взялась разливать эль по кружкам, а Мерро разжег в очаге новый огонь – дрова для этого были уложены заранее.

– Ну вот, – сказал он, – да сохранят нас боги, когда придет зима!

Эль полагалось пить только взрослым. Жена трактирщика, пробормотав извинение, увела младшего сына наверх, спать. Две старшие дочки присели у очага на корточки и следили за огнем, надеясь увидеть лица будущих женихов. Родри и Мерро, усевшись за стол, молча потягивали эль. Снаружи разгулявшийся ветер шуршал соломой на крыше, бился в закрытые ставни, и сколько Родри ни уговаривал себя, что это просто ветер, ему все равно чудились шаги мертвых.

Мерро предложил налить по второй и уже приступил к процедуре, как вдруг послышался приближающийся перестук копыт. Этот гость мог прибыть только из Иного мира! Мерро, белый, как полотно, уставился на дверь. Ветер бормотал и посвистывал. Кто-то (или что-то?) застучал по двери так сильно, что девочки взвизгнули. Стук не прекращался. Родри вскочил и взялся за меч.

– Хозяин! – голос звучал вполне по-человечески, мужской, низкий голос. – Отвори, ради всего святого!

Мерро застыл на скамье, как пригвожденный.

– Дождь начинается! – доносилось из-за двери. – Сжальтесь над путником, который сдуру остался без крова в канун Самхейна!

Мерро издал горловой звук неопределенного значения.

– В задницу Владыке Преисподней все наши страхи! – не утерпел Родри. – Впусти этого недоумка, хозяин. В крайнем случае будешь потом рассказывать соседям байку про то, как призрак боялся промокнуть!

Девчонки снова взвизгнули, но уже без настоящего страха, так, чисто ради приличия. Родри подошел к двери и снял засов. Человек, показавшийся в дверном проеме, выглядел вполне обыденно: высокий, широкоплечий, довольно крепкий, со светлыми волосами, растрепанными ветром; впрочем, глаза оставались в тени, и Родри не смог определить, человеческие ли они. И конь, которого пришелец держал под уздцы, тоже совсем как настоящий, устало опустил голову. По небу неслись черные облака, то и дело брызгая дождем.

– Ну, Мерро, что скажешь? По виду он вполне себе живой.

– Ладно, – переведя дух, приободрился трактирщик. – Заходи, странник, хотя, должен признать, немалого страху ты на меня нагнал! Сейчас подброшу твоей коняге немного сена…

К моменту, когда Мерро с приезжим вернулись в дом, дождь уже лил как из ведра. Родри сам налил себе пива, уселся, подвернув одну ногу, и стал рассматривать незнакомца, который, скинув мокрый плащ, встряхнул головой, рассеяв облачко брызг. Трудно судить по внешности о людях, которых встречаешь на большой дороге, но этот парень производил приятное впечатление. В неверном свете очага он казался совсем молодым, не более двадцати лет, и голубые глаза его были, несомненно, человеческими; ни тебе по-кошачьи прорезанного зрачка, как у эльфов, ни той черной пустоты, какую приписывают глазам демонов. Приняв из рук трактирщика кружку с пивом, он отпил несколько глотков, но тут же отставил кружку и перегнулся через стол, широко улыбаясь, одновременно и обрадованный, и смущенный:

– Мы с вами нигде не встречались, господин серебряный кинжал?

– Не припоминаю, – ответил Родри, но тут же ощутил глухой толчок в сердце: он знал этого юнца. Но кто он? Имя, знакомое, как свое собственное, забрезжило в памяти, но так и не выплыло на поверхность.

– Откуда вы родом? – продолжал расспрашивать пришелец.

– Из Элдиса. А ты, судя по выговору, из самого Дэверри?

– Верно. До нынешнего лета никогда не бывал на западе. Как странно, я мог бы поклясться, что…

Родри покинул Дэверри без малого двадцать лет назад, когда этот паренек был еще младенцем.

– Чей же ты сын?

– Вот этого я вам сказать не могу, – лицо незнакомца замкнулось, потеряло всякое выражение. – Вы можете звать меня Ираэн.

– Отлично. Пусть будет Ираэн. А меня зовут просто Родри.

– Для серебряного кинжала этого достаточно, по-моему, – Ираэн смутился, склонил голову на бок и окинул Родри восхищенным взглядом. – Ведь вы и есть серебряный кинжал, правда? То есть, мне показалось…

– Не показалось, – Родри вытащил кинжал из ножен и воткнул его в стол между ними. – Тебе-то что до этого?

– Ничего, ничего. Я просто спросил.

Ираэн долго любовался гравировкой на клинке, изображавшей атакующего сокола.

– Тебе это что-то говорит? – спросил Родри.

– Нет, но так красиво сделано! Птица прямо-таки живая, вы не находите?

Родри вспомнил про трактирщика, оглянулся и обнаружил, что тот загоняет своих дочек на лестницу, ведущую к жилым комнатам.

– Я вас тут оставлю вдвоем, ребята, – заявил Мерро. – Не забудьте пригасить огонь прежде чем завалитесь спать. Если желаете, господин наемник, возьмите еще эля!