Катарина Керр - Дни знамений

– А ты сам? Ты цитируешь из книги Ясновидца, но я ни за что не поверю, что тебя воспитывали в скриптории!

– И правильно сделаешь. Но если хочешь узнать, где я провел юные годы, то… о, боги великие!

Он вскочил и, круто повернувшись, схватился за меч, не спуская глаз с двери. Ираэн убедился, к своему великому облегчению, что никто этого не заметил. Родри выскочил наружу, Ираэн – за ним, раздумывая на ходу, не сошел ли он сам с ума и отчего так уверен, что Родри угрожает опасность?

Во дворе было темно, пусто и тихо, не считая отголосков веселья, сочившихся из окон замка. Когда глаза Ираэна свыклись со мраком, освещенным лишь звездами да луной, он увидел, что Родри стоит в пяти футах от него.

Ничто не двигалось вокруг, и все же Ираэн не мог избавиться от ощущения, что за ними следят.

– Родри! – непонятно зачем понижая голос, шепнул Ираэн. – Что там такое?

– Тихо! Иди сюда!

– Вон там, – прошипел Родри. – Возле тележки! Видишь ты его?

Ираэн послушно поглядел в указанном направлении. Футах в десяти от них стояла тележка с подъемными бортами, ее оглобли упирались в плиты двора. На один из бортов, крашеных белой краской, падал прямоугольник света из окна замка – Ираэн различил неясный контур пивной кружки, поставленной на подоконник. В этом освещении он мог бы увидеть то же, что видел Родри… если бы оно там было.

– Ни черта не вижу! – по-прежнему шепотом пожаловался он. – Ничего такого, к чему применим мужской род! Что ты…

Он осекся. Холодок ужаса пробежал по его спине. Ни одного предмета не было между тележкой и окном, и все же на белый квадрат упала отчетливая тень, силуэт, как будто отброшенный фигурой человека, стоящего боком, только очертания головы были неясные и странно вытянутые. В когтистой лапе тварь держала кинжал, занесенный для удара. В мертвой тишине Родри выхватил меч, и клинок блеснул в луче света. Тень заколебалась и исказилась, как бывает с отражением в воде пруда, когда бросишь в нее камень. Ираэн мог бы поклясться, что расслышал слабый визг животного; потом тень исчезла. Ворча себе под нос, Родри вернул меч в Ножны.

– Все еще думаешь, что я полоумный?

К своему удивлению, Ираэн обнаружил, что не может говорить. Он только пожал плечами и беспомощно помахал рукой.

– Не сомневаюсь, что в этом замке все до единого так думают, – продолжал Родри. – Знаешь, я жалею, что это не так. Тогда мне было бы проще жить.

Ираэн кивнул и попытался прочистить горло.

– Весна уже настала. Распутица кончилась, дороги проходимы. Почему ты не едешь домой, мальчик?

– И не подумаю, – голос наконец-то к нему вернулся. – Я хочу получить серебряный кинжал, и не привык легко отказываться от своих желаний!

– Упрям, как настоящий лорд, право! Ну, коли так, позволь напомнить, что в другой книге известного тебе Ясновидца, «О благородстве знати», сказано, что не пристало благородному мужу дрожать при мысли о невидимых сущностях равно как и бежать от того, что он не может увидеть, лишь потому, что он этого не видит!

– Я сейчас не в том настроении, чтобы проникаться великими мыслями великих людей, уж не обессудь… А, постой: нынче днем ты ссылался на некий отрывок… Да, точно: «доступный взору эльфов». Я всегда думал, что эльфы – это чья-то безумная шутка или выдумка бардов, но…

– Но что? – усмехаясь, взглянул на него Родри.

– Эй, придержи язык, ты, насмешник дерьмовый!

Ираэн развернулся на каблуках и поспешил вернуться к свету и шуму большого зала. Впервые с того момента, как он покинул Дан Дэверри, ему подумалось о возвращении домой.

Еще несколько дней Ираэн держался настороже, но никаких признаков тайных явлений не видел. Пока переговоры между Эрдиром и Тьюдиром шли своим чередом, с разглагольствованиями герольдов и прочими церемониями, им с Родри оставалось только посиживать в общем зале да играть в кости по маленькой с другими наемниками.

Поговаривали, что Тыодир пытается выторговать пленников за меньшую цену.

– Что за скаредный ублюдок этот старик! – сказал Ре-нис однажды утром.

– Согласен вдвойне, – ответил Родри. – Впрочем, у него есть одно оправдание: война на носу, и деньги столь же ценны теперь, как люди!

– Да, так, наверно, это выглядит со стороны серебряных кинжалов!

В тоне капитана было столько холодного презрения, что Ираэн готов был тут же вызвать его на поединок, но Родри воспринял оскорбление равнодушно. Позже он заметил при Ираэне вскользь, что наемник, позволивший себе устроить ссору в отряде, рискует вылететь из него.

Однако вскоре и солдаты, и лорды убедились, что у Тьюдира были весомые причины оттягивать решение. Под вечер следующего дня в замок галопом примчался всадник с известием, что союзники Эрдира выступили против лорда Адри и держат его в осаде. Поскольку Эрдир должен был выступить немедленно, ему пришлось снизить свои требования, после чего Тьюдир наконец сдался, и они договорились об обмене.

Рано поутру Эрдир и Ольдас со своими дружинами сопроводили пленников на ничейную землю – старый каменный мост над глубокой и быстрой рекой.

На другом конце моста их поджидали Тьюдир – рыжая борода и хмурый вид, – с остатком своих людей и еще один лорд, с двадцатью пятью воинами. Герольды с обеих сторон въехали верхом на мост, встретились посередине и вступили в беседу, перемежаемую любезными поклонами. Мешок с деньгами перешел из рук в руки; герольд Эрдира придирчиво пересчитал монеты, потом отдал выкуп своему лорду.

Усмехнувшись, Эрдир спрятал мешок за пазуху и приказал своим людям отпустить пленников. Высоко вскинув голову, лорд Двин повел свои два десятка на ту сторону, где ждал его отец.

– Отлично, – сказал Ренис. – Вот теперь пойдет настоящая потеха!

Когда вернулись в замок, повозки уже были вытащены из сараев во двор, и вереницы слуг тянулись туда и обратно, словно муравьи, несущие добычу в муравейник, нагружая повозки зерном и прочей походной провизией. Наутро отряды должны были выйти на помощь тем, кто осаждал лорда Адри.

– У Комерра есть пара сотен людей, которых он мог послать для осады, – объяснил Родри Ираэну. – Да еще наших восемьдесят добавится. А вот у Адри, говорят, без малого сотня замкнута вместе с ним. Так что все будет зависеть от того, сколько смогут выставить Тьюдир и другие их союзники. Уверен, что Тьюдир будет теперь драться отчаянно. У старого скупердяя заноза в заднице…

– Ты видел, как герольд считал деньги? Спорим, это Эрдир приказал ему так сделать!

– Спорить не стану. Обычно герольды ведут себя гораздо учтивее.

Родри еще долго говорил, но Ираэн уже его не слушал. Война приблизилась вплотную, и близость испытания заставляла юношу трепетать и покрываться холодным потом. Главная, никому не доверенная тайна Ираэна заключалась в том, что, хоть он и нанес поражение многим противникам на турнирах в Дан Дэверри, хоть королевские мастера клинка и провозглашали его наперебой лучшим из своих учеников, в настоящем бою ему еще не приходилось бывать за всю свою короткую жизнь. Живя в сердце королевства, где царил мир, он имел мало шансов добыть подобный опыт, если бы, конечно, смирился с участью балованного младшего отпрыска королевского рода. Но именно безопасность и роскошь его существования всегда казались ему позорными; это чувство выгнало его из дому, заставило искать воинской славы на большой дороге. И никогда он не подозревал, до самого этого часа в палатах лорда Эрдира, что на самом пороге этой славы испытает страх.