Александр Архиповец - Хроники Сергея Краевского

Из полумрака мутным пятном проступила городская стена. Ворота, на удивление, оказались открыты. Стражники, услыхав имя Генсли, низко склонившись, отступили.

Кривые улочки окраин встретили незваных гостей неодобрительными взглядами окон деревянных сплошь и рядом покосившихся домишек. Под стать им были и обитатели, серыми тенями жавшиеся к подворотням. Ближе к центру улицы стали ровней. Появившиеся масляные фонари освещали похожие на крепости дома. Прохожие уже не спешили убраться с дороги, а недовольно шипели вслед.

"Обитель неги" выделялась среди прочих строений более ярким светом и вычурностью архитектуры. Помимо совершенно неуместных, ничего не поддерживающих колонн, изображавших неведомых морских чудищ, Сергей увидел пару вполне "земных" русалок. Среди всей этой живности, высматривая добычу, в полной готовности замерли слуги. Стоило спешиться, как они ловко подхватили коней под узды.

В дверях уже гнулся в поклоне хозяин. Увидев Кена, он, казалось, стал еще ниже. Его тонкие, сухие губы расплылись в подобострастной улыбке, обнажив наполовину беззубый рот.

Сергею та-милец напомнил пушкинского Кащея. Маленький, с бритой головой и колючими черными глазками, недобро сверкавшими из-под седых мохнатых бровей. С крючкообразным носом и сплетенной в три длиннющие косички, выкрашенной в ярко-рыжий цвет бородой. "Бойся краснобородых!" — всплыло почерпнутое из детских сказок предостережение. На "Кащее" был добротный черный сюртук и такого же цвета кожаные полусапожки с узкими загнутыми носами. На груди поблескивала гранями массивная серебряная цепь, а в левом ухе — золотое кольцо. На Дейра или других подданных Кора Вилла, плававших на галере Фоджи, он был совершенно не похож.

— Какой гость! Ай, какой гость! Давненько Ваша милость к нам не хаживали! — захлебываясь от восторга, гнусавил хозяин. — Заринас и Тамиле… ах, как заждались девочки! Да и я, Ваш покорный слуга, стал подумывать, не обидел ли чем ненароком. Уж не обессудьте, коль чего не так… Только намекните — старый Фейруз мигом все исправит.

— Да какой там Фейруз, — осклабился Генсли. — Ты клещ! Кле-ща-ра! Только зазевайся — высосешь все до последнего корена!

— Ну что Вы, Ваша милость. Наговариваете на старика! Проходите. Проходите, дорогие гости. Уж для Вас — постараюсь. Не сомневайтесь, останетесь довольны.

— Да уж, постарайся! К тебе пожаловал сам лорд Кра…

Поймав выразительный взгляд Сергея, Генсли поперхнулся на полуслове.

Фейруз, казалось, ничего не заметил. Он уже распахивал перед знатными гостями обитую толстой тканью дверь.

За ней открылся небольшой, но богато убранный кабинет. Ноги ласкал пушистый, сшитый из шкур неведомого зверя, ковер. На стенах, обитых голубым бархатом, в массивных бра, отлитых в виде все тех же чудищ, ярко горели свечи. Посреди комнаты бил миниатюрный фонтанчик, возле которого красовался мраморный стол цвета морской волны, два вырезанных из цельного куска красного дерева кресла и небольшая скамья. Сразу за ними, у самой стены, стояла довольно-таки живописная скульптурная группа: чудище-осьминог, обвивший щупальцами хвост зазевавшейся русалки и тащивший ее куда-то в бездны морских глубин.

Сергей обернулся, ища глазами Федрика, но увидел только Фейруза. Тот, сложив перед грудью ладони, медовым голоском пропел:

— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. О слугах позаботятся!

Краевский недовольно нахмурился, но промолчал. Клещаре он не доверял и предпочел бы видеть Федрика рядом с собой. Но, глянув на счастливое лицо Кена, решил сказать об этом чуть позже.

Тем временем в комнате появились нимфы. Они впорхнули сквозь беззвучно приоткрывшуюся боковую дверь. На девушках были легкие, колыхавшиеся при малейшем движении туники. На лбу крупными капельками белели жемчужины. Лента, к которой они крепились, пряталась под волосы и ни в коей мере не портила причесок. Брови, глаза и нос скрывало игривое подобие паранджи — множество тонюсеньких ниточек разноцветного бисера. И лишь губы, приоткрытые в зовущих улыбках, остались на виду.

Кен, довольно хохотнув, шлепнул подвернувшуюся смуглянку по заду.

— Тамиле…

— Да, господин, — раздался в ответ грудной с бархатинкой голос. — Я очень рада, что Ваша Светлость меня помнит.

— Забыть тебя, моя колдунья? Это выше моих сил.

Генсли подошел к изваянию морского дьявола и небрежно швырнул на одно из щупалец плащ, после чего, расстегнув сюртук, с удовольствием раскинулся в кресле.

Тамиле бросилась к его ногам и стала стягивать сапоги.

— Проходите, Советник, не стесняйтесь, — тоном хозяина пригласил Кен.

Сергей последовал его примеру. Он уже догадался, что диапазон услуг купален Фейруза достаточно широк…

Стол, словно по волшебству, заполнялся яствами. Нимфы успевали везде: подать новые блюда, наполнить высокие кубки вином, убрать остатки фруктов и кости и при этом как бы невзначай прикоснуться горячими телами к пирующим господам.

Сергей оценивающе разглядывал девушек. Смуглянки Тамиле и Заринас, несмотря на стройные тела и тонкие талии, были уже вполне зрелыми женщинами. В их движениях сквозила не-двусмысленная откровенность и сексуальность. Две другие — почти еще девочки, тонкие и хрупкие, как тростинки, — вовсю старались не отстать от более опытных подруг, угодить знатным гостям.

Изысканные блюда и вина понемногу делали свое дело: кровь быстрее побежала по жилам, лица раскраснелись, глаза заискрились, а языки развязались.

— Я смотрю, Вы не очень-то разговорчивы, Советник, — пристально глянув Сергею в глаза, пробормотал Кен. — За то время, что мы вместе, сказали лишь пару фраз. По-прежнему мне не доверяете? Опасаетесь? Ну и зря!

Краевский понял, что дальше отмалчиваться не стоит. Так он оттолкнет тысячника.

— Нет, Генсли! Как раз в Вашу искренность я верю. А вот слуг мы отпустили зря. Уж больно подозрительна рожа у бритоголового Фейруза.

— Клещару можете не бояться. Я знаю все его грязные делишки… Фейруз?.. Нет, он не посмеет… Хотя… Вы, наверно, правы. Лучше, если они будут где-то рядом. Меньше та-мильцев я верю только святым отцам.

— Чем же Вам так не угодили служители Создателя? Мне казалось, что Вы с ними в дружбе.

— Я??! Терпеть не могу этих жуликов! Плодятся, как крысы… И каждый норовит урвать кусок пожирней. Была б моя воля — сделал бы, как Фергюст. Рыжий эту погань на дух не переносит и давно вымел из Торинии. Ну, а Создатель… — тут Кен перешел на заговорщицкий шепот, будто тот мог их слышать с небес, — ему я благодарен лишь за то, что не пустил своих псов в "Обитель неги".

Генсли, довольный своей шуткой, громко расхохотался. Затем дружески хлопнул уже не казавшегося страшным чародея по плечу и продолжил: