Дмитрий Силлов - Ученик якудзы

Виктор вернул на место касиру, [71] Касира (яп.) — навершие рукояти японского меча. предохраняющую скрытый в рукояти ствол.

— Такое завершение ритуала вас устроит? — спросил он.

Но лысый оядзи его не слышал. Он завороженно смотрел, как через стену одна за другой перелезают другие серые тени.

— Сэнсо, — еле слышно прошептал он. — Война…

В следующее мгновение оядзи уже раздавал приказы, начисто забыв о Викторе.

Черные фигуры ринулись вперед, на бегу доставая кто мечи, а кто и что-то более существенно-огнестрельное. Хотя в умелых руках меч может очень многое, и еще вопрос, что существеннее в ближнем бою.

На плечо Виктора легла рука.

— Ты должен уходить, — сказал сихан. — Они пришли за тобой.

Виктор упрямо мотнул головой.

— Только с вами, сихан.

— Мое место здесь, — отрезал старик. — Если хочешь, забирай этого гайдзина и уходи. Найди Майуко, она покажет тебе дорогу.

Виктор не пошевелился.

У стены уже вовсю шла резня. Чёрные фигуры держались неплохо, но их постепенно захлестывала волна серых, сыплющихся сверху.

— Я… прошу тебя, — тихо сказал сихан. — Если Ямагути-гуми овладеют секретами совершенного ки-ай и прямой передачи, погибнет не только мой клан. Нарушится Равновесие, и никто не знает, к чему это приведет всех, живущих на планете. Возьми, это тебе пригодится.

Он извлек из-за пазухи короткий деревянный тубус и почти насильно всунул его в руку Виктора.

— Я указал тебе Путь. Дальше ты будешь следовать по нему сам.

Послышался слабый щелчок. Длинный посох распался надвое. В правой руке сихана оказалось укороченное вдвое копье с серповидным лезвием, в левой — длинный меч, доселе спрятанный в черене копья.

— Уходи!!!

Виктор поклонился, схватил пленника за руку и бросился по направлению к флигелю. Последнее, что он запомнил, — это разлетающиеся серые брызги, разбрасываемые во все стороны сверкающими окровавленными лопастями черного вентилятора.

…Он бежал по тропинке, волоча за собой безвольное тело. Видимо, пленнику крепко досталось, и он еле передвигал ноги.

Навстречу Виктору, вращая вылупленными глазами, выскочил Колян.

— Чо? Чо такое?!! — заполошно выкрикнул он. — Куда все бегут?

— Где Мяука?

— Да здесь была, только что видел… Так куда все бегут-то?

Виктор беспомощно оглянулся. Мимо, держась за голову и скороговоркой причитая на бегу, резво промчалась пожилая повариха. Она бежала к воротам.

Туда? Или не туда? Да где ее искать-то???

…Она появилась словно из ниоткуда. Мягким, кошачьим движением вынырнув из-за угла флигеля, глазастая внучка сихана схватила Виктора за руку и потащила за собой.

— Куда?..

— Молчи, — бросила она через плечо. — Тэпподама могут услышать…

Они бежали, прячась в предрассветной тени кустов и деревьев, мимо скалы, мимо храма, по едва заметной тропинке куда-то в глубину огромной рощи криптомерий, которой, казалось, не будет конца…

Внезапно тропинка резко повернула и уперлась в серую стену каменного забора. Вернее, в ноги человека, застывшего на этой тропинке в паре метров от стены…

Масурао стоял, скрестив руки на груди. За его левым плечом торчала рукоять меча. Того самого, которым он отрубил головы двум китайцам. Виктор уже давно научился запоминать особенности однажды виденного оружия. Не глазами, а как-то по другому, не объяснить как. От меча Масурао исходили тёмные волны, природа которых лежала за порогом страны Токоё. Пожалуй, даже ещё более сильные, чем от его хозяина.

пропел Масурао — и усмехнулся.

— Ты продолжаешь делать успехи, белая кукла, — сказал он. — Но вряд ли тебе это поможет. Потому что я всегда держу слово. Сегодня ты будешь смотреть на тибури, которое я нарисую твоей кровью.

Его меч, словно живое существо, прыгнул в руки хозяина.

— Сегодня у тебя будет обильная трапеза, — прошептал Масурао мечу…

Темный комок трепетал внутри, словно раковая опухоль, протянув свои нити во все стороны и оплетая ими светящиеся жгуты кокона. Особенно много темных нитей было вокруг точки сборки тех жгутов. Вероятно, мир людей казался Масурао довольно поганой штукой. Скорее всего, это происходило потому, что он просто не мог сравнить его с другими мирами. Ведь для того чтобы сравнивать, нужно видеть.

Но Масурао не видел ничего, кроме своей ярости, за которую он и получил своё прозвище. Поэтому, когда его сердце, толкнувшись раз-другой, остановилось, он все еще бежал вперед, занося над головой свой меч…

Это было похоже на то, как если бы Виктор вырастил из своей груди длинную светящуюся руку. Протянув ее далеко вперед, он просто взял в ладонь темный комок, пульсирующий внутри медленно приближающегося кокона, — и слегка сжал…

Меч выпал из руки Масурао и глухо шлепнулся на землю, словно большая ядовитая жаба-хикигаэру, обожравшаяся сытых слепней. А хозяин меча стоял, пошатываясь, и, схватившись за горло, силился протолкнуть в легкие хоть немного воздуха…

Что движет человеком, преследующим цель лишить жизни другого человека?

То, что Виктор когда-то хотел убить Масурао, сейчас казалось ему невероятным. Зачем, когда все и так умрут рано или поздно? Важно лишь то, как и для чего ты живешь до того момента, когда перед тобой распахнутся сёдзи страны Токоё…

Виктор подошел ближе.

Интересно, возможно ли отмыть добела настолько черное ками? Но как узнать это, если не дать человеку шанс?

Масурао тяжело, с присвистом вздохнул. Кровь отхлынула от его лица, вмиг ставшего бледным, словно у трупа.

— Добей! — прохрипел Масурао. — Ты победил, ты должен…

Виктор покачал головой.

— Ты плохо читал текст Клятвы Синоби, — проговорил он. — Свобода убивать и свобода даровать жизнь — вот моя стратегия. Сегодня я выбираю второе.

Он посторонился.

— Возьми свой меч и иди, — сказал Виктор. — Там ты нужнее, чем здесь. А нам нужно идти.

— Ты струсил? — почти с надеждой спросил Масурао.

— Это была последняя воля Учителя, — грустно произнес Виктор.

Масурао скрипнул зубами, замер на мгновение… и поклонился. После чего подхватил с земли свой меч и со всех ног ринулся по тропинке вглубь рощи, туда, откуда доносились крики и выстрелы, словно пытаясь убежать от самого себя.

— Пошли, — Майуко дёрнула Виктора за рукав. — Здесь потайная дверь.

Она нажала на неприметный камень в серой кладке. Кусок стены, приведенный в движение скрытым механизмом, сдвинулся и отъехал в сторону. Открылся проход, как раз достаточный для того, чтобы один человек смог через него протиснуться…

Они бежали за девушкой вниз по склону горы, поочередно волоча на себе безжизненное тело того, кто называл себя русским именем Генка. А навстречу им летел шум прибоя, щедро сдобренный неповторимым запахом моря.