Евгения Березенкова - Эринкаль

— Эээээ… чччто ссслучччиллось?

— Ничего непоправимого, слава Лароху.

— Ппочему мне тогда так… пплоххо?

— Потому что кровь вампира на голодный желудок не самая приятная пища, — рационально заметил я, обратив внимание на жгучий интерес, вспыхнувший во взгляде девушки. Она с новым выражением принялась рассматривать брата и одежду с пятнами на нем.

— Ккровь ввампирра?

— Ага, а ты имеешь что-то против?

— Нно… зачем?

— Чтобы ты копыта не отбросил раньше времени. Нас с тобой вчера отравить пытались. Только тот, кто это сделал немного просчитался, на меня растительные яды не действуют, разве что было очень дурно, словно гнилья нажрался. А вот на тебя подействовало, да еще как, пришлось единственным оставшимся способом воспользоваться.

— Кровь? — Проницательно вопросил Рон, с помощью Иссы усаживаясь почти вертикально.

— Угу. На тебя теперь по идее ни один яд действовать не должен.

— Хорошо. Чем еще это нам грозит?

— Сам толком не знаю. Насколько мне известно, раньше подобных случаев с людьми не происходило…

— Ладно, разберемся постепенно. Аль помоги мне до ручья добраться, а то в таком виде мне только зверье окрестное пугать.

— Не только, — расхохоталась девушка, выплескивая напряжение, — ты сейчас прямо вылитый вампир, клыков только не хватает… ой, Аль, а он вампиром точно не станет?

— Точно не станет, — я улыбнулся фирменной улыбкой, показав все клыки, — прикус не тот!

— Это хорошо, — пропустила мимо ушей конец фразы понятливая девушка.

— О, как я посмотрю, вы уже на ногах? — Появившийся купец не долго сверкал довольной улыбкой, выражение наших лиц быстро его отрезвило. — Что-то произошло? Но когда, неужели ночью?

— Все нормально, — под моим настороженным взглядом выпалил Рон, — плохо выспались. Вы уже позавтракали?

— О, да, я только из-за стола… но вы, кажется, еще и не садились?

— Ээээ, — позеленев, выдавил Рон, — нам не хочется… похмелье, знаете ли…

Антонио спорить не стал, лишь с философской усмешкой непьющего человека сочувственно покивал и отчалил восвояси. Мы какое-то время еще посидели, раздумывая о ночном происшествии, потом быстренько скидали нехитрый скарб в седельные сумки и двинули в сторону леса.

Как ни странно, но от отравителей не осталось даже следов, так что выяснить в какую именно сторону подались неудачливые убийцы, возможность нам не представилась. Натан, ужасно удивившись, посетовал на пропажу дружков и на том успокоился, мы же, ограничились банальным пожатием плеч. Делиться своей версией происшедшего с баронским сынком совсем не хотелось, да и что он мог сделать?

Изрядно поредевший отряд, теперь состоящий из Рона с Иссой, Натана, да нас с Хризом, теперь пополнился Антонио Дейваном и его четырьмя спутниками. Молчаливая охрана сразу пристроилась где-то позади и стала совершенно незаметной. Сам же купец всеми силами стремился держаться рядом со мной, ради этой цели даже отпихнув Иссу с принадлежащего ей места. Девушка, правда, не обиделась, а тут же принялась вновь жеманничать с баронским отпрыском. Мы с Роном были только рады подобному ее поведению, поскольку это освобождало нас самих от выслушивания потока жалоб и просьб.

Долго ходить вокруг да около, судя по всему, meove Антонио не привык, потому сразу перешел к делу.

— Простите мне мое любопытство, но может быть, поведаете старому дипломату, как вы попали в столь незавидное положение?

На громкий фырк Рона по поводу «незавидности» моего положения в плане ошейника, я внимания не обратил. Зато глубоко задумался над ответом на поставленный вопрос. В принципе, можно рассказать правду. Вернее не всю, конечно же, но основная часть вполне подойдет. А можно сочинить гладкую историю, но стоит ли игра свеч? Хотя, воспитание с горем пополам привитое мне в детстве все еще давало о себе знать и врать по пустякам, тем более тем, кто был мне приятен, просто не красиво.

— Ничего выдающегося. Меня привезли в столицу вместе с несколькими сотнями других пленников прошедшей войны. — Начал я, глядя на медленно проплывающие мимо деревья, и прекрасно понимаю, что к разговору прислушиваются буквально весь отряд. — Какое-то время провел в подземельях замка, потом меня попытались пристроить к делу, — тут я не сдержал пакостной усмешки. — Ничего не вышло, и меня вернули назад. Несколько месяцев назад получил «лестное» предложение Его Императорского Величества, — последние слова я буквально выплюнул, — участвовать в одной авантюре в обмен на свободу.

Непродолжительное молчание было прервано вопросом Антонио.

— И вы, конечно же, отказались?

— Напротив, — проследив за отвисающей челюстью meove, я продолжил, — согласился. И приложил все усилия, чтобы сорвать затевающееся действо.

— И как? — Улыбнулся человек, вновь вернувший веру в эльфийское благородство. — Вам удалось?

— Не совсем, поскольку желаемым результатом было освобождение. Но нет, власти договорились между собой, а я вернулся той же дорогой, но уже на эшафот. Подвернувшийся повод позволил мне избежать смерти и свел со спутниками, с которыми я и путешествую.

— Вы правы, история не блещет оригинальностью. Хотя, последние годы даже в этих краях уже невозможно встретить не то, что дроу, а даже самого захудалого вампира. Знаете, я ведь помню еще те времена, когда по улицам ходили представители разных рас, и никто не смотрел ни на кого боком…

Наступила тишина, прерываемая всхрапыванием лошадей и мерным перестуком копыт.

— Сколько вам лет Аль? Или я вновь задал бестактный вопрос?

— Да нет, ваш вопрос вполне понятен. Мне девяносто пять.

— Да… вдвое старше и еще дитя. Но уже слишком много познавшее горя…

— Не стоит меня жалеть, вам ведь ничего обо мне не известно. Быть может я монстр, лишь прикрывающийся шкурой ягненка? И потом, вы всегда верите всем на слово?

— Нет, но я все же meove и кое-что помню до сих пор, не думаю, что вы станете мне врать.

— Жаль вас разочаровывать, — жестко отозвался я, уязвленный ненужной жалостью, — но meove вы уже не являетесь и вряд ли станете когда-либо вновь хотя бы потому, что дроу не умеют прощать!

— Вы ошибаетесь, — почти прошептал человек, скорее стараясь убедить себя, чем меня, — все умеют прощать, главное, верно объяснить суть просьбы.

— Это вы ошибаетесь, если считаете, что ЧЕЛОВЕКА допустят до изложения этой самой просьбы!

Вырвавшись вперед, я перевел дух, сожалея о срыве. И что на меня нашло, спрашивается? Кажется, не собирался никого оскорблять или обижать, и вот результат. Правду говорят, благими намереньями выстлана дорога в ад! Спрашивается, вот что меня так задело в совершенно ожидаемом заявлении купца? То, что он так уверен в результате? Или то, что меня самого не допустят к принятию решения? Ну, уж точно не то, что бывший дипломат желает наладить разбитые отнюдь не им отношения!