Филун Джарин - В поисках Радуги или Мистерии Грааля

Сама керосиновая лампа под белым абажуром стоит на широком, заваленном книгами и пергаментными свитками столе у окна.

За столом, склонившись, сидит плотный лысый мужчина в чёрной мантии. Перед ним – развёрнутый свиток, который он пристально изучает через лупу, всё еще не замечая нашего присутствия.

Флора теряет терпение. Подталкивая меня к столу, она возбуждённо кричит:

- Вот, наконец, я её привела!

Где документ, удостоверяющий твою личность? Ты его не потеряла? – тут же шепчет Флора мне в ухо. – Ты должна отдать его нотариусу!

Я снимаю с шеи шнурок с голограммой и ложу его на стол. Тем временем нотариус ищет другой свиток, находит и что-то вписывает в него. Проверяет голограмму и, убедившись, что всё в порядке говорит, что делать дальше.

- Исправляй своей рукой титул «баронесса» на «виконтесса» и ставь подпись, - говорит он, поворачивая ко мне пергамент, и предупредительно пододвигая чернильницу. Макнув в нее гусиное перо, я всё исправляю и подписываю.

Тщательно проверив документ, он добавляет:

- Теперь впиши место, где ты вступаешь в права наследства и дату.

Видя мой вопросительный взгляд, добавляет:

- Остров Сардиния. 1856 год.

Я всё написала и ещё раз поставила свою подпись. Нотариус всё ещё раз проверил, тщательно посыпал песком пергамент и объяснил:

- Ты вступаешь в права наследства во Франции по дарственной от 1250 года на поместье Сент-Онора [6] Сент- Онора - переводится с французского языка, как святое целомудрие. и дворец в Версале.

Теперь я могу уйти из этого мира и наконец, вернуться домой.

ГОСПОДИ! НА ВСЁ ТВОЯ ВОЛЯ!

Сумерки, в которые ты погружаешься, обманчивы в своем спокойствии, они только и ждут очередную жертву, чтобы вонзить в нее свои ядовитые шипы.

Много часов подряд вглядывался Иерофант в серо-перламутровую гладь Зеркала, покоившуюся озером у его ног. Постепенно, лучи, истекающие из бездонных его глубин, паутиной сплели кокон вокруг его застывшего без движения тела, втянули во всколыхнувшуюся от всплеска глубину и выкинули на затененную грань Кристалла, в мертвые сумерки Адгевана.

С огромной высоты полета, они и впрямь казались лишенными всего, но далеко внизу, за плотной коричневой мглой были надежно спрятаны Свечи Жизни.

Иерофант не раз посещал эту коричневую грань низших миров Кристалла Мироздания и без трепета опускался сквозь жуткие, почти вязкие сумерки. Постепенно, по мере снижения они редели и на высоте птичьего полета, перед глазами открывалось бесконечное сумеречное пространство разноцветных огней.

Чёрной тенью он опустился в стелющуюся под ногами дымку и огляделся по сторонам, отмечая, что спектр некоторых огней в конусах изменился, часть, стоящих в них свечей разгорелась интенсивнее, а иные и вовсе погасли, но они не заслуживали особого внимания.

Весь его интерес был сосредоточен на голубых, сапфировых и, особенно на ультрафиолетовых светящихся конусах. Их свечение разгоняло окружающую мглу и воспаряло над нею, в то время, как множество других неспособно было пробить стену сумерек. Те из них, которые сейчас разгорелись, тем не менее, быстро сгорали, угасая, как звезды, падающие с неба. Их жизнь ярка, но быстротечна и они уже стоят у порога Небытия, а где-то на окраине Адгевана готовы вспыхнуть новые огоньки.

У каждого из конусов своя история, которую вписал в Книгу Жизни Летописец, великий Владыка Преисподней. По окраске, излучения, Инквизитор сразу узнавал, какую жизнь проживает тот или иной его обладатель и в тот момент, когда он ликовал над очередной победой, разглядывая тлеющий уголек в конусе, рядом вспыхнул ультрафиолетовый луч. Иерофант содрогнулся от яркой вспышки, но протянул руку и с гримасой отвращения на лице, поднял его с земли. В центре конуса ровным светом горела тонкая свеча. Это именно тот конус, ради которого он спустился сюда!!!

- Надо безотлагательно сообщить его высочеству, что мы опоздали,- пробубнил он себе под нос, разглядывая конус со всех сторон. Затем, помедлив, с силой бросил хрупкий сосуд себе под ноги.

В это время, Виолетта металась в бреду на ложе из голых досок, в одинокой заброшенной хижине. Внезапная болезнь подкосила её на перепутье дорог и, как она потом узнала не случайно, а вполне обоснованно, чтобы исключить любое постороннее вмешательство, что могло не столько помочь ей, сколько навредить.

В тот момент, когда Иерофант ударил конусом по земле, новый виток боли заставил дугою изогнуться её тело и до крови закусить губы. Виолетта даже не заметила соленого привкуса во рту и того, как заскрипели сильно сжатые зубы. Она находилась на грани между забытьем и реальностью. Нестерпимая боль зажала в тиски, и все внутренности жгло раскаленным железом, но она терпела, и, ни единого стона не вырвалось из груди Виолетты, хотя боль яростно рвалась наружу, сжигая все дотла.

Эта боль постепенно довела её до грани, по которой проходил кратчайший путь к дому. Эта дорога вела её сквозь ревущую темноту, где град раскаленных стрел сменялся шквалами леденящего ветра.

Внезапно все закончилось, исчез холод и сводящий с ума вой ветров, прошла мучительная боль. Мрак расступился, и распахнулись перед ней Врата из мира Тьмы в мир Света! Упала в её сердце янтарная капля Любви, благодатной волной согрев измученное тело и заживив кровоточащие раны души…

И начертил печальный Ангел на челе её знак дважды рожденной, знак Ламед, и посветил её в высокий сан Победительница Смерти.

Преступив сию черту,Виолетта поняла сердцем, для чего живёт и почему приоткрыла свое удушливое покрывало Смерть, и милостиво оставила Печать, бросив на неё лишь мимолетный взгляд.

СМЕРТЬ подарила ЕЙ ЖИЗНЬ!

- Все напрасно! – с ненавистью прокричал Иерофант, от бессилия что-либо изменить. Он отшвырнул ногой первый попавшийся конус и разразился проклятиями, когда эхо разнесло во все стороны Адгевана, словно в насмешку: « Напрасно, напрасно, напрасно…»

Когда первый приступ ярости прошел, он обдумал свое положение:

- Да, она прошла через Врата. Я бессилен!!! Боги мне этого не простят!!! Доказать, что во всём виноваты Богини, которые ей помогали? Никто не будет меня слушать!!! Надо на время исчезнуть!

Приняв окончательное решение, Иерофант быстро поднялся высоко вверх и вскоре покинул Адгеван.

Так завершилось Посвящение Виолетты в ритуальные мистерии Грааля.