Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - рейхсфюрст

Кабинет Найтингейла, как и у меня, почти рядом с залом для приемов, нужно пройти всего десяток шагов по узкому коридору.

Я шел с королем молча, но когда за нами захлопнулись двери, сказал с укором:

— Ваше Величество, ну что вы пугаете народ?

Он сел в кресло, мне указал на такое же напротив.

— Пугаю? — переспросил он с интересом.

Я придвинул его чуть ближе, тоже знак доверительности и полного дружеского доверия, только тогда опустил в него задницу.

— Ну да, — сказал я сердито, — я же сказал, просто соскучился! А вы сразу «что-то очень серьезное»! Теперь надрожатся, а зря.

Он переспросил:

— Точно?

— Точно, — заверил я. — Никакой войны!

Он хмыкнул с неверием:

— Тогда зачем?.. Ах да, позвольте угостить вас…

По его знаку слуги начали заносить вино, кубки и сласти. Я к вину не прикоснулся, но быстро слопал сдобный пирог и, создав чашку кофе, с жадностью выпил.

Найтингейл поглядывал с недоверием на мои трюки, добротный консерватор, сам в новинки не лезет, зато другим не мешает, магией у него во дворце просто пахнет, но вижу только светильники, что горят сами по себе, все остальное скрыто.

— Неужели я не мог просто соскучиться? — сказал я с упреком. — Вы и мой друг, и добрый сосед, и надежный союзник!

Он кивнул:

— Полагаю, еще с того дня, как вы хитро обвели всех нас вокруг пальца, выменяв мою дочь на богатые рудники, вы должны чувствовать к нам самое дружеское расположение.

Я воскликнул:

— Это была моя самая неудачная сделка в жизни! Когда я вижу леди Франку, я понимаю, как я много потерял… А рудники, что рудники? Хотя да, богатые, вообще-то там дела идут пока хорошо, поступления неплохие, хотя, конечно, я нашел и другие источники дохода…

Он хмыкнул:

— Еще бы.

— Ваше Величество?

— Чтоб вы да не нашли, — сказал он мирно. — Думаю, и наш брат Барбаросса локти кусает…

— А он почему?

— А хитрость насчет раздела Турнедо? — спросил он.

— Мне просто повезло, — сказал я, защищаясь. — Бывает же, что просто везет? Вот и мне выпали три шестерки.

Смех в его глазах стал отчетливее.

— Просто соглашаюсь, — напомнил он, — что вы действительно можете чувствовать к нам расположение.

— Все равно, — сказал я упрямо, — я приехал к вам в первую очередь просто повидаться, ибо соскучился просто безмерно!

Он усмехнулся.

— Я достаточно общался с моим братом королем Барбароссой, — сказал он, — пока планировали войну с Гиллебердом, чтобы узнать от него про ваши привычки.

— Ваше Величество?

— Такое начало, — сообщил он, — означает, как сказал мне Барбаросса, что либо намереваетесь крупно обжулить, либо что-то украсть весьма ценное.

— Ваше Величество! — вскричал я обиженно. — Это такая у меня репутация? Да я денно и нощно!.. Незапятнанно… Незадымленно!.. Вот весь как на духу, внимательнее вглядитесь в мои честные глаза!.. Только не плюйте.

Он улыбался с тем чувством превосходства, что дают прожитые годы и опыт общения с многими и даже очень многими людьми, честными и лживыми, открытыми и хитрыми.

— Так что у вас за идея, — спросил он мягко, — мой юный и столь пылкий друг?

— Расширение и углыбление взаимовыгодного сотрудничества, — сказал я жарко. — А то вы все меня обижаете зачем-то… Как будто вам не выгодно ни торговать со мной, ни воевать, когда вам от бывшего Турнедо достались солидные земли!.. Вот и сейчас у меня идея…

— Как отобрать обратно? — спросил он.

Я поинтересовался шепотом:

— Что, у меня в самом деле такая репутация?

Он расхохотался, сказал добродушно:

— Сэр Ричард, если вы любите людей поддразнивать, то будьте готовы, что и они…

— Ну слава богу, — сказал я с облегчением, — а то уж я подумал, что где-то проговорился.

Улыбка сползла с его лица, теперь уже я едва удерживал серьезное выражение.

— И что за идея? — спросил он настороженно.

— У вас есть возможность неплохо заработать, — сказал я. — С того краю вашего королевства гнусный злодей схватил мою жену и зверски заточил ее в темницу! Представьте себе, в подземную тюрьму!..

Он нахмурился.

— Я не слышал, что вы уже… гм… женаты.

— Да вот как-то меня окрутили, — признался я. — Уж таким орлом себя считал, никому не попадусь! А тут как дурак… И сразу неприятности. И всего лишь за временный брак!

— Надолго?

— На полгода.

Он отмахнулся:

— Ну, это почти и не брак. А неприятности… Что ж, так вам и надо. Не следовало от Франки отказываться.

— Это она от меня, — сказал я возмущенно. — А ее этот… как его… Мидль!.. даже отступные за нее дал. Правда, за такие рудники, если совсем уж честно, я бы и две Франки отдал, а то и две с половиной, уж простите за преобладание государственных интересов над личными мужскими, но вы, как король, меня поймете… Зато сейчас я в таком положении, что если не попытаюсь ее выручить… в смысле, не Франку, хотя хорошо бы и Франку, но жену свою я как бы вообще обязан… хоть и не хочется.

Он кивнул, сказал очень серьезно:

— Да, нам много приходится делать того, что не хочется. Даже вот жен выручать… И как вы, гм, планируете?

— Сперва была идея, — сказал я, — точечного удара. Молниеносной операции воздушно-десантных сил по захвату тюрьмы и освобождении… или даже скрытой операции, чтобы никто даже не заметил, что узница уже освобождена и переправлена в безопасное место…

Он, похоже, не все понял, но суть уловил, кивнул, поторопил:

— Ну-ну, и что вас остановило?

— Чувство неполного удовлетворения, — признался я. — Если я выкраду жену и перевезу в безопасное место, хотя и не представлю куда…

— А к себе?

Я изумился:

— А зачем она там мне?.. Я же говорю о деле, о репутации, о чести и достоинстве, при чем тут женщины, пусть даже и жены? Особенно свои. Не-е-ет, этого недостаточно. Освобождение — только половина дела.

— А вторая?

— Злодей должен быть наказан, — сказал я твердо. — Мы же за справедливость? Рыцари должны защищать женщин? А жена тоже в некоторой степени как бы женщина, хотя уже и не совсем настоящая, потому я должен… ну да, должен, хоть и, если честно, не хочу. Я знаю таких, что и сами бы доплатили, только бы их жен украли и держали в темнице. Но я — государь, должен поступать, как надо, а не как хочется. Я же примат для народа, в смысле — пример, или не?

Он слушал, кивал, всматривался в меня серьезно и внимательно, наконец сказал неожиданно:

— Как я понял, вы хотите свободного прохода своей армии через земли моего королевства?

Я воскликнул в восторге:

— Как же приятно с вами общаться!

Он поморщился, покачал головой:

— А как, по-вашему, посмотрят лорды Шателлена на чужестранную армию, что вторгнется в наши пределы?

Я даже отшатнулся в испуге:

— Ваше Величество! Какие ужасные слова отыскали в своем бездонном словаре! «Вторгнуться»… Как можно?.. Да еще «чужестранную»! Разве мы чужестранные?.. Мы, как тихие робкие зайчики, пойдем строго по дорогам, не отступая ни на шаг в сторону огородов, где куры, гуси, свиньи, козы, девки, утки, индюшки, девки, перепелки, девки…