Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

— Ли, ми’гленький, можно я ос’гтанусь…

— А ну марш отсюда! — топнул ногой колдун и, ухватив молодую миссис Уизли за локоть, чуть ли не насильно увел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Глубоко потрясенная Гермиона ждала, что будет дальше.

Вскоре Габриэль пошевелилась. Сморщила очаровательное личико и, повернувшись на бок, медленно села на столе.

Некоторое время она не двигалась, сильно зажмурив глаза. Потом спустила ноги вниз. Огляделась. Порывисто обхватила себя руками и начала слегка раскачиваться.

Так прошло около десяти минут.

За дверью послышались шаги, но никто не вошел.

Габриэль спрыгнула на пол и приблизилась к настенному зеркалу, которого Гермиона сразу не приметила. Долго вглядывалась в свои черты. Потом прижалась лбом к гладкой поверхности и снова зажмурилась.

Далее девушка порывисто вздохнула и, поежившись, твердой походкой пошла к шкафу. Вытащила оттуда мантию и надела поверх пижамы. Поправила прическу. И направилась к двери.

Когда Габриэль вышла в огромную, ярко освещенную комнату, первым делом ей на шею бросилась заплаканная сестра, огромные глаза которой сверкали слезами и счастьем.

— Ну–ну, — нежно погладила ее коварная кобра Волдеморта, тоже сжимая в объятьях, — будет. Чего ты ревешь, Ангелочек? Я жива.

— Габи… — сквозь слезы прошептала женщина, — родная моя…

— Флёр, да оставь ты, задушишь! — строго сказал высокий рыжеволосый мужчина с лицом, испещренным шрамами. Гермиона узнала Билла Уизли. — С возвращением, Габриэль!

— C возвращением, дорогая, — произнес другой очень знакомый голос. — Как вы?

За закрывшими обзор локонами Флёр показалось лицо Люпина. Гермиона поняла, что если она сейчас же не бросит удивляться, то действительно сойдет с ума. И стала просто смотреть.

В комнате оказалось полно народу, и многие были знакомы наследнице Темного Лорда. Среди поздравляющих Габриэль с возвращением и сердечно обнимающих ее людей были Кингсли Бруствер, Артур и Чарли Уизли, Аластор Грюм и даже Виктор Крам.

В этой комнате собрались члены Ордена Феникса!

Очевидная мысль заставила Гермиону удивиться в последний раз. Дальше она просто слушала.

Слушала, как, устроившись на удобном диване и не выпуская рук то и дело всхлипывающей сестры, Габриэль начала подробно и обстоятельно излагать всё более–менее важное, что произошло за последнее время в среде Пожирателей Смерти.

Незнакомый приземистый волшебник бойко стенографировал всё, что она говорила самопишущим пером.

Гермиона поняла, сколь многое она сама пропустила мимо ушей во время своей слежки. Габриэль перечисляла только факты, причем многие из них вызывали дрожь.

— Джоанну Серафен можно попробовать спрятать, — подытожила свой отчет молодая девушка, — но Джейкоба Орвьедо трогать нельзя. Слишком очевидно.

— Подумаем, что тут можно сделать, — подал голос Кингсли Бруствер. — Аластор, вы займетесь мадам Серафен. Ее можно переправить к Эмпаирам в Ирландию. Виктор и Билл обеспечат прикрытие.

— Разберемся, — кивнул Грюм.

— Неуж’гели ничем нельзя помочь мисте’гу Орвьедо? — возмутилась Флёр Уизли.

— Попробуем спасти Лору Орвьедо, — после паузы сказал Грюм. — Если бы удалось выслать ее на континент под благовидным предлогом и задержать там, пока эти шакалы будут рвать ее мужа, возможно, удалось бы сохранить ей жизнь.

— Ты уверена, что д’Арвилю ничего не грозит? — спросил у Габриэль Виктор Крам. — Это очень странно. Мы убеждены, что на него готовится покушение.

— Я ничего не слышала, — вздохнула Габриэль, — но это уже не показатель. Я всё больше убеждаюсь, что Волдеморту что‑то известно.

При этих словах Флёр вздрогнула и еще сильнее сжала ладони сестры.

— Что‑то конкретное? — деловито спросил Грюм.

— Нет. Но вы же видите, мне говорят всё меньше. А еще он стал странно называть меня, — поморщилась Габриэль. — То Апатой, то Нефелой, то Астреей. Я не понимаю, разумеется, его намеков, когда он бросает их, и не реагирую. Но я вполне осознала их сейчас.

— А теперь поясни сирым и убогим, — попросил Чарли Уизли.

— Апата — в греческой мифологии богиня обмана, — заговорил вместо девушки Люпин и все взоры обратились к нему. — Нефела — богиня туч, богиня–облако, — продолжал волшебник, — она способна принимать чужой облик. Астрея — богиня справедливости, защитница правды.

— Ты б’гольше не должна возв’гащаться туда! — вскрикнула Флёр. — Мы сп’гячем тебя в Ир’гландии вместе с Эмпаирами и Се’гафен! — Флёр лихорадочно оглядела окаменевшие лица собравшихся. — Он ’гже убьет ее! — срывающимся голосом выкрикнула она.

— Зато мама перестанет проклинать меня, — с грустной улыбкой произнесла Габриэль. — Ну, Ангелочек, прекрати! — потрепала она сестру по волосам. — Я как раз считаю, что это тебе, Мари–Виктуар и Дóминик следует перебраться в Ирландию. Он не убьет меня, — после паузы добавила она будничным тоном, — это слишком просто. Волдеморт грозился превратить Астрею в Эйлитию, — закончила она и отвела взгляд в сторону.

Почти все воззрились на побледневшего Люпина, и только седобородый неизвестный Гермионе волшебник в очках охнул, а какая‑то тучная дама присвистнула.

— Эйлития, — запинаясь, пробормотал стареющий оборотень, — это греческая богиня деторождения, богиня, которая зажигает огонь материнства в душе каждой женщины.

Повисла гробовая тишина.

— Мы подумаем об этом, если это произойдет, — первой заговорила Габриэль. — Где там моя настойка для роста волос? И когда следует ожидать Лоло?

— Услуги Лоранс понадобятся вам приблизительно через две недели, — сообщила знакомая с греческой мифологией тучная дама, протягивая Габриэль кубок с резко пахнущим настоем.

— Вот и отлично. — Девушка залпом осушила его и запустила пальцы в волосы так, что Гермиона едва успела отскочить в сторону. — Ангелочек, прекрати паниковать! И перебирайся лучше в Ирландию.

— Quelle sotte créature [132] Ну и дурочка! (франц.) ! — прошептала Флёр.

— Нам нужны новые люди, — громко сказал тем временем долго молчавший Кингсли Бруствер. — Как бы то ни было, мисс Делакур стала приносить слишком мало сведений. К тому же практически неизвестно, что происходит в Черной Гимназии. Чарльз…

Предводитель Ордена Феникса посмотрел на Чарли Уизли, который вдруг вскинулся, сверкнув глазами.

— Нет! — с негодованием отчеканил он. — Никогда в жизни я не стану втягивать в это Ами! Мы миллион раз говорили об этом! Со мной делайте всё, что хотите, но Ами я подвергать опасности не буду!

— Чарльз, — мягко вмешался в спор Люпин, — с тех пор, как твой брат нас оставил, ситуация с гимназией Волдеморта постоянно ухудшается. Полная изоляция. Ты же понимаешь…