Рик Янси - Ученик монстролога

И когда она была уже так близко, что я увидел свое отражение в ее бездушном глазу, когда весь мир для меня сошелся в одном ее зловонном дыхании, острых зубах и гладкой светящейся мертвенным светом коже, когда я сделал последний вдох, который отделял мою жизнь от смерти, — я изо всех сил ткнул дулом пистолета ей в пах и нажал на курок.

Майским утром того же года, месяц спустя с того дня, когда старик — расхититель могил постучался в нашу дверь и «из чистого любопытства» началась охота на Антропофагов, я бежал вверх по лестнице на беспрерывный крик Доктора (что-то меня задержало, и теперь он кричал в два раза громче). Дом 425 на Харрингтон Лейн сотрясался до основания.

— Уилл Генри! Уилл Генри!!!

Я нашел его в ванной с лезвием в руках. Его наполовину выбритый подбородок был весь в мелких порезах, а вода в чаше приобрела не сказать чтобы неприятный розовый оттенок.

— Что ты делаешь? — требовательно спросил Доктор, когда я, едва дыша, ввалился в дверь.

— Вы звали меня, сэр.

— Нет, Уилл Генри. Я имею в виду, что ты делал, прежде чем я позвал тебя, и почему тебе потребовалось столько времени, чтобы прекратить это делать и в первую очередь отозваться на мой зов?

— Я готовил завтрак, сэр.

— Завтрак?! А который сейчас час?

— Примерно девять часов, сэр.

— Ненавижу бриться.

Он протянул мне лезвие и сел на комод, а я принялся его добривать.

— Готов?

— Нет, сэр, осталось побрить еще на шее.

— Я имею в виду завтрак.

— Нет, сэр, пока нет.

— Почему?

— Пришлось прерваться.

— А что случилось?

— Меня позвали вы, сэр.

— А ты обнаглел, Уилл Генри.

— Это не специально, сэр.

Он усмехнулся. Я вытер бритву о рукав своей рубашки. Его взгляд последовал за моим движением.

— Как рука, Уилл Генри?

— Намного лучше, сэр. Вчера ночью я заметил, что шрамы светятся в темноте.

— Это оптический обман.

— Да, сэр, именно так я и решил.

— А что у нас на завтрак?

— Картофельные оладьи с колбасой.

Он состроил гримасу. Лезвие оказалось у его горла. Я продолжал брить, а он смотрел мне прямо в глаза.

— Почта есть?

— Нет, сэр.

— И вчера не было. Как странно…

— Вчера было воскресенье, сэр.

— Воскресенье! Ты уверен?

Я кивнул и продолжил бритье.

— Думаю, ты вряд ли покупал ватрушки.

— Покупал, сэр.

Он облегченно вздохнул:

— Хорошо. Пожалуй, съем одну.

— Нет, сэр.

— Почему это нет? Опять твоя наглость, Уилл Генри. В конце концов, я — хозяин дома; полагаю, я могу есть все, что захочу.

— Вы не можете съесть ватрушку, потому что вы все их съели вчера.

— Съел вчера? — Он казался искренне удивленным. — Правда, что ли? Не помню… А ты уверен?

Я сказал, что уверен, и вытер остатки пены с его лица теплым полотенцем. Он мельком посмотрел в зеркало.

— Как жалко, — задумчиво сказал он. — Жалко вдвойне. Во-первых, мне нечего есть. Во-вторых, я даже не помню, как я их ел! Где моя рубашка, Уилл Генри?

— Кажется, видел у вас в шкафу, сэр.

Я пошел следом за ним в спальню. Когда он застегивал рубашку, я сказал:

— Я могу сбегать сейчас, сэр.

— Сбегать куда?

— На рынок, за ватрушками.

Он махнул рукой, типа: незачем.

— Да ладно, я в общем-то и не голоден.

— Но вы должны поесть.

Он вздохнул:

— Нам правда необходимо снова затевать сейчас эту изнурительную ссору, Уилл Генри? Ты что сейчас делаешь?

— Ничего, сэр.

Он хотел что-то сказать, но передумал.

— В газетах что-нибудь есть?

Я помотал головой. Одной из моих обязанностей было просматривать ежедневные газеты на предмет новостей, которые могли бы его заинтересовать. Из последних только одна возможная новость занимала его.

— Замечательно, — сказал он, — даже в «Глоуб»?

Я снова помотал головой. Прошло две недели с тех пор, как он сообщил в полицию об убийстве, а пока всего лишь небольшая заметка и некролог были напечатаны в Дедхемском еженедельнике. Оказалось, полиция не приняла всерьез заявление Доктора об умышленном убийстве.

— Ну и бог с ним, — проворчал монстролог. Я не знал, относятся ли его слова к Дж. Ф. Старру, жертве, или к Доктору Джону Кернсу, убившему его.

Доктор пообещал справедливый суд Хезекии Варнеру и другим несчастным, страдающим за тяжелыми запертыми дверьми психиатрической лечебницы «Мотли Хилл». Он сдержал обещание, хотя и не совсем таким образом, как намеревался. Я даже думаю, что это обещание было не на первом месте, когда однажды утром мы въехали в Дедхем — Доктор, я и Кернс. Это было через три дня после того, как последний монстр — глава рода, самка Антропофаг была повержена. Мне кажется, направляясь в Дедхем, Доктор больше жаждал ответов на вопросы, чем справедливого суда.

«Очаровательно» — так охарактеризовал Кернс облупленный санаторий, когда мы к нему подъехали. Он настоял на том, чтобы сопровождать нас сюда перед своим отплытием из Новой Англии. Он тоже хотел подтвердить видоизмененную теорию Уортропа о цели и условиях пребывания Антропофагов в Новой Англии. По крайней мере, он говорил, что ему это интересно.

— А знаете, меня тоже однажды упекли в такой вот «санаторий». Я не рассказывал, тебе, Пеллинор? Да-да, на три бесконечных года. Потом я ухитрился сбежать. Мне было семнадцать лет. И все это было делом рук моей дорогой матушки, да упокоится ее ангельская душа.

Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся.

— Ее можно было бы включить в каталог Общества на букву «М», в разделе «Монстры. Материнский инстинкт». Через четыре дня после моего побега она, бедняжка, сломала шею, упав с лестницы.

— А за что она упекла вас? — спросил я.

— Я был развит не по годам.

Старая миссис Браттон в черном платке не выказала ни малейшего изумления, увидев нас. Доктор протянул ей свою визитку и двадцать долларов золотом, и нас тут же провели в маленькую гостиную с задернутыми шторами, где у камина, завернувшись в халат, под потертым одеялом, сидел старый психиатр. Несмотря на огонь в камине, он ежился и дрожал от холода. Все обменялись формальными любезностями. С блеском в темно-серых глазах Кернс представился как Доктор Дж. Дж. Шмидт из Уайтчепела.

— И какова область ваших исследований, Доктор? — спросил старик.

— Анатомия, — ответил Кернс.

Уортроп положил две золотые монеты на столик рядом со Старром и бесцеременно приступил к допросу.

— Кем были Слайделл и Мейсон? — спросил он.

— Сумасшедшими, — пробормотал Старр.

— Это официальный диагноз? — удивился Кернс.

— Нет, но, уверяю вас, доктор Шмидт, это было так. Поверьте моему опыту.

— Они были агентами Конфедерации? — настойчиво продолжал Доктор.

— Они не заявляли об этом напрямую, Уортроп, по крайней мере, не мне. Да я и видел-то их один раз, и то мельком Конечно, они были фанатиками. Фанатиками «Дела», как они это называли. И они относились к самому опасному типу — фанатики с большими деньгами.