Денис Юрин - Логово врага

Когда ответ не удается вычислить путем логических умозаключений, то его нужно получить при помощи силы, что в принципе Сонтерий и собирался сделать. Бесшумно приблизившись к столику, ученый взял в руки заряженный арбалет, а затем, заняв позицию в четырех-пяти шагах позади девицы, громко кашлянул и тут же бесшумно отпрянул в сторону. Как он и ожидал, застигнутая врасплох диверсантка среагировала мгновенно. С резким разворотом гибкого корпуса она метнула на звук нож и тут же выхватила из ножен меч. Действие снадобья к этому моменту уже почти закончилось. Келла не узнала Сонтерия, но отчетливо увидела его постепенно проступающий из воздуха силуэт, держащий нацеленный ей в грудь арбалет. Враг появился немного в стороне от того места, куда она метнула нож.

– Кто тебе приказал? – без гнева или каких-либо иных эмоций в голосе задал ученый единственно интересовавший его вопрос.

– Сонтерий, ты?! Значит, графиня Самбина и к тебе обратилась?! – выпалила как на духу хитрая, изворотливая, но далеко не умная красавица и тем самым подписала себе смертный приговор.

Без жалости и сожалений Сонтерий надавил на спусковой механизм, а как только увидел, что ампула, вонзилась девице прямо в горло над воротом кольчуги, тут же отбросил оружие и, крепко зажав ладонями уши, побежал обратно к лестнице. Ученый муж не испытывал удовольствия от вида чужих мучений. Ему не хотелось ни видеть, как девица заживо разлагается у него на глазах, ни слышать ее истошных криков. Впрочем, от выслушивания предсмертных воплей это его не спасло, Келла кричала так громко, что звук проникал в уши даже сквозь ладони. К счастью, агония жертвы продлилась недолго. Секунды через три все уже стихло, и Сонтерий тут же поспешил вернуться на место только что свершенного убийства.

Изобретенная им жидкость действовала безотказно, пожалуй, она была даже чересчур едкой. Вернувшись в комнату управления, Сонтерий увидел только растекшуюся по полу лужу, в которой лежало лишь несколько металлических предметов: покрывшиеся грязно-зеленоватым налетом кольчуга и шлем да пряжки полностью растворившихся сапог. К счастью, сильно действующая жидкость оказалась вовсе не стойкой. Она полностью истратила свои силы и не смогла ни разъесть деревянного основания арбалета, ни проделать дыру в плотной ткани вещевого мешка, а это значило, что по покрытому вязкой смесью полу можно спокойно ступать, не опасаясь поджарить кислотой себе пятки.

Теперь, когда все уже было кончено, Сонтерий ничуть не пожалел о содеянном, но сильно расстроился из-за того, что он услышал от Келлы в последние мгновения перед ее смертью. Молодую, но амбициозную вампиршу подбила на измену графиня Самбина, возможно, сама, но, скорее всего, через шпиона-посредника, который еще наверняка не покинул цитадели. Легендарная графиня являлась не только правительницей сильного и могущественного филанийского клана, но и влиятельным лидером среди Ложи Лордов-Вампиров. В войне против клана Мартел Ложа и Легион открыто выступали союзниками, но это не помешало Самбине строить козни у морронов за спиной и подослать убийцу к беззащитному, попавшему в плен Фламмеру. Другим пленникам-легионерам она наверняка тоже желала смерти, но вряд ли смогла до них добраться. Где их содержали, не знал даже Сонтерий. Но дело было не в этом, а в том, что, воюя против общего врага, двуличная, лицемерная графиня заигрывала с союзниками-морронами, а затем тайком, без сожалений и мук совести, вонзала им кинжал в спину. Ее цель, а значит, и цель всей Ложи состояла не только в уничтожении шеварийских вампиров, но и в ослаблении Одиннадцатого Легиона.

Все эти грязные игры были противны сердцу Сонтерия. Он сильно разочаровался в графине, которую хорошо знал и о которой был гораздо лучшего мнения. Но с другой стороны, ученый муж был рад. Он искренне радовался тому, что его на измену подбила вовсе не Ложа Лордов-Вампиров, а куда более честный союзник; союзник, которому можно было верить на слово и без оглядки доверять. Спасти Анри Фламмера и посодействовать моррону в освобождении других пленников Сонтерию предложил не какой-то перебежчик-вампир, подкупленный Ложей или Легионом, а сам Коллективный Разум, связавшийся с ним через мозг подопытного пленника.

Сонтерий не соврал графу Норвесу, когда объяснял, что каналы связи между Коллективным Разумом Человечества и морронами односторонние, но благоразумно кое о чем умолчал. Ученый муж не стал информировать своего куратора о том, что Коллективный Разум уже использовал один из этих каналов, а именно тот, который находился в голове исследуемого пленника, для того чтобы обратиться лично к нему, Сонтерию, с выгодным предложением.

Ничто не бывает вечным. Все либо заканчивается, либо возвращается на круги своя и начинает новый бессмысленный путь с нулевой точки отсчета к ней же. Любовь пройдет, жизнь медленно зачахнет или внезапно оборвется, провизия в запасниках закончится, а прослуживший долгие годы верой и правдой своему господину слуга рано или поздно, но уйдет на покой. Верных доказательств изменчивости любых, казалось бы, незыблемых истин полно. Ярким примером непостоянства окружающих нас объектов и явлений мог стать Сонтерий, решившийся на измену после двухсотлетних трудов на благо клана. Другим столь же достойным доказательством являлся главный рычаг управления, который в ту судьбоносную для многих ночь дергали-дергали, перемещали-перемещали, расшатывая его крепежи, а он самостоятельно взял да и вернулся в исходное положение, обнулив тем самым прерванную Келлой на четвертом ходу комбинацию.

Ученого не беспокоило, что крики убитой им ассистентки могли быть услышаны. Все лабораторные и вспомогательные помещения научного корпуса, где проводились эксперименты над живыми существами, были оснащены отменной звукоизоляцией. Не волновало изменника и то, что всего через несколько часов пришедшая на дежурство смена обнаружит не только исчезновение подопытного экземпляра, но и два окоченевших трупа в смотровой комнате да лужицу явно биологического происхождения, хлюпающую у него сейчас под ногами. К тому времени он, а точнее, они вместе с морроном окажутся уже далеко и вряд ли будут пребывать в безопасности. Снятие кандалов с подопытного было лишь первой частью сделки с Коллективным Разумом, вторая же грозила такой опасностью и так должна была взбудоражить всех обитателей цитадели, что о пустяках вроде не уничтоженных за собой трупов просто смешно думать.

Прежде чем запустить механизмы управления камерой, Сонтерий подошел к столу, с которого взял арбалет, и выложил на него меч с кинжалом. Заходить к пленнику с оружием было еще рискованней, чем переступить порог камеры без оного. Только что очнувшийся после восстановительного сна моррон мог проявить рефлекторную агрессию, завидев приближающегося к нему вампира с мечом. У безоружного же тюремщика был хоть какой-то шанс избежать нападения узника. Вообще, Сонтерий слабо себе представлял, как будет объясняться с Фламмером и какие аргументы с доказательствами ему следовало привести, чтобы моррон поверил услышанному и согласился бы действовать заодно с ненавистным ему вампиром, к тому же еще недавно лично руководившим его пытками. Немного утешало, что подопытного содержали в темноте и на глаза ему ученые не показывались, но это было очень слабое утешение. Не исключено, что узник воспринял бы появление в его камере Сонтерия как очередной хитрый эксперимент для выяснения логического хода мысли. Последствия этого могли быть весьма трагичны. В лучшем случае, не желающий быть « подопытным кроликом » моррон, сложив на груди руки, просто уселся бы на полу камеры и игнорировал бы все попытки, как словесные, так и физические, сдвинуть его с места; в худшем же – он прервал бы эксперимент в самом начале, свернув шею или оторвав голову с плеч любому, кто бы к нему подошел и попытался заговорить. Хоть тело врага и заметно ослабло, но Сонтерий знал, что даже весьма снизившиеся за время содержания в плену физические показатели объекта вполне позволяли ему это сделать.